— И правда жаль, — согласилась Адриенна и подняла глаза, когда Тудев посмотрел на часы и прочистил горло. Она улыбнулась своему старательно изображавшему отсутствие всякого выражения старшему телохранителю, а затем повернулась обратно к МакКлинтоку.
— Боюсь, что это вежливый способ подполковника Тудева напомнить мне о расписании, которого я должна придерживаться, генерал, — произнесла она с очаровательной извиняющейся ноткой. — Я не особо рвусь произносить речь — это будет уже третья за сегодня — но с нетерпением ожидаю экскурсии по вашему новому крылу. Не будете ли вы так любезны проводить нас?
— Это честь для меня, — заверил ее МакКлинток и отвесил еще один, более глубокий поклон прежде чем повернуться и повести их.
«Так вот оно, большое место для собраний» , — подумал Искатель-Мечты, и Ловчий-Листьев дернул ушами в знак согласия. Они устроились на высокой, в швейцарском стиле, крыше только что открытого главного административного здания штаб-квартиры Лесной службы. Рядом с ними примостилась дюжина-другая представителей Народа, которые приветствовали Искателя-Мечты, распознав жажду, которая привела его сюда. Еще он чувствовал их глубокое удовлетворение от связей с людьми, которые они установили под влечением это самой нужды.
«Это оно , — согласился Ловчий-Листьев, и повернулся к одному из своих собратьев на крыше. — Приветствую тебя, Парсифаль , — сказал он. — Что так взбудоражило людей?»
Искатель-Мечты внимательнее присмотрелся к тому, кого Ловчий-Листьев назвал «Парсифалем». У этого своеобразного имени был необычный привкус в мыслеголосе охотника Яркой Воды, и Искатель Мечты встрепенулся — хоть и знал, что это глупо — когда понял, оно казалось странным потому, что предназначено было быть одним из звуков дву… людей. «Слова», так они их называли, напомнил он себе, пытаясь осмыслить звук и спрашивая себя, как же людям удается издавать такой необыкновенный шум. Однако это имя — не просто прихоть: согласно человеческой традиции, своим друзьям после возникновения связи они давали новое имя. Этого явно нельзя было избежать, поскольку если Народ не мог воспроизвести звуки, издаваемые людьми, то и люди не могли почувствовать имена, которыми звал друг друга Народ. Ко всему прочему, принятие этих человеческих имен также имело огромное значение, так как служило формальным признанием человеком связи, которую может разорвать только смерть.
«Да, они чем-то сильно возбуждены , — согласился тот, кого звали Парсифаль, и его мягкий мыслеголос был полон терпеливого веселья и любви. — Мой человек на ногах с зари. Она один из охотников Стражей , — пояснил он специально для Искателя Мечты. — Ее особая обязанность — обнаружить злодеев и не дать им нарушить человеческий закон, а если они все-таки сделают это, то выследить и наказать их. Ей это очень хорошо удается , — добавил он с явной гордостью. — Мне кажется, именно поэтому ее вызвали так рано»
«Там есть злодей?» , — удивился Искатель Мечты, и Парсифаль мяукнул от смеха.
«Может быть , — ответил охотник, — но не это их так взволновало. Посмотри. Видишь большой черный аэрокар, который охраняют вооруженные люди?»
Искатель Мечты узнал человеческий термин — один из многих, часто сбивающих с толку, терминов — для летающего яйца и согласно помахал хвостом, глядя на летательный аппарат.
«Из него вышла та, которую они зовут „принцессой“, и моего человека вызвали помогать защищать ее»
«Принцесса?» — тщательно повторил Искатель Мечты.
«Это почетное звание, как Главный Старейшина Клана или Певица Памяти , — объяснил Парсифаль. — Мы , — он мысленно включил остальных на крыше, — пытались понять его точнее, потому что оно означает странные вещи. Например, люди относятся к этой «принцессе» с большим уважением и обращаются с ней во всех смыслах как с одной из старейшин, хотя она едва выросший детеныш. Мы еще не решили, каким образом такая молодая девушка может иметь такое значение, но это не вызывает сомнений. А еще, Сильвестр , — Парсифаль кивнул в одного из старших охотников, сидевшего в конце крыши, — был так близко, что смог попробовать ее мыслесвет, и ощущение властности в нем было очень сильно. Это очень мощный мыслесвет , — уважительно добавил Парсифаль, — но при этом слишком печальный для ее возраста»
— А это новый зал заседаний, — прокомментировал генерал-лейтенант МакКлинток, открывая двойные двери и пропуская вперед Адриенну.
Кивнув, она прошла в обширное, щедро устланное коврами помещение, а за ней проследовала ее свита. Сопровождение было относительно небольшим. Поскольку они находились внутри и под прикрытием, большая часть группы охраны Элвина Тудева осталась снаружи, наблюдая за периметром. Ее сопровождали только сам Тудев и лично выбранные им сержанты в штатском. Ну да, еще Нассоа Гароун, два агента по связям с общественностью, генерал-лейтенант МакКлинток, еще три старших офицера Лесной Службы, главный инженер нового административного крыла и группа службы новостей из двух человек. А еще два кота: Дунатис МакКлинтока и Мусаси полковника Марси Алсерро.
— Мы очень гордимся им, — продолжал МакКлинток, следуя за ней в прохладный тихий простор комнаты. — Нам нужно было больше места, но, если честно, мы решили, что коли у нас есть такая возможность, то помещение должно быть… гм… уютным .
— Действительно, — с улыбкой согласилась Адриенна, оценивающе разглядывая зал. Затем глаза ее сузились, когда она заметила портрет в натуральную величину, висевший над массивным столом для собраний. Она прошла по ковру и восхищенно уставилась на картину.
Это была впечатляющая работа, выполненная неомаслом. Изготовленные по заказу фотореактивные компоненты были смешаны искусной рукой, натренированной и имеющей стимул, чтобы произвести изображение, точь-в-точь как было задумано художником, а потом заморожены навсегда под слоем стабилизатора в нужный миг. Эта же технология с помощью компьютера создала бы зрительный образ с абсолютной точности голограммы и твердостью и «текстурой», с которой не сравниться ни одной скульптуре. Но этот портрет создал не компьютер. Он был не настолько совершенен. Это был, с благоговением поняла она, настоящий шедевр — шедевр интерпретации , чьи недостатки являлись частью его величия, доказательством, что его сотворили рука, глаз и разум человека, а не равнодушное совершенство электроники.
