Именно это и произошло, когда Банни воспользовался силами Флота для спасения Брюн. Сесилия промолчала, зная, что у Миранды нет заблуждений по поводу того, как отреагировали люди. Вместо этого она спросила:
— А как дела у Кевила?
— Он жив.
По тону Миранды нельзя было определить, рада она или нет. Вздохнув, Миранда добавила:
— Я не могу желать Кевилу смерти, но как бы мне хотелось, чтобы и Банни был жив. Кевил сильно пострадал, он много дней провел в регенерационной барокамере, к тому же у него ранение головы. Врачи говорят, что, возможно, он вообще не оправится и никогда уже не будет прежним Кевилом. А без помощи Банни и в случае, если мне не удастся ничего сделать, неизвестно, сможет ли он продолжать свое дело.
— Я должна его навестить, — сказала Сесилия.
— Да, конечно. И ты должна рассказать ему все, что рассказала мне. Назвать все известные тебе имена. Он может знать что-то, что поможет нам.
— А Брюн?
— У Брюн… сумасшедшее желание изменить себя. Она хочет отправиться в Гернеси, пройти там процесс омоложения и биомоделирования, чтобы в результате стать новым человеком.
— Она не хочет воспитывать мальчиков, — это был не вопрос, а скорее утверждение.
— А ты бы на ее месте хотела? — Миранда вздрогнула, потом вздохнула. — Нет, она не хочет их воспитывать. И я не хочу. Банни — другое дело. Он почему-то был уверен, что когда вырастут, они докажут всем, что неслучайно появились на свет, что это не такое уж несчастье. Но к сожалению, это действительно несчастье.
— Им трудно будет жить.
— Да, конечно. И это несправедливо. Но ничто не может изменить положения вещей: они незаконнорожденные дети, они чуть не уничтожили Брюн и разрушили многие надежды на будущее благополучие Династий. Они нежеланные бастарды, бедняжки.
— На кого они похожи?
— Обычные малыши. Внешне ни на кого из наших родственников не похожи. У одного волосы рыжие-рыжие, я таких никогда и не видела, у другого каштановые. Брюн говорит, что один из тех мужчин тоже был рыжеволосым…
Сесилия обратила внимание на то, что Миранда не называет малышей по имени, но ничего не успела спросить, потому что та продолжила:
— Генетическое сканирование выявило некоторые интересные аномалии. По мнению одного генетика, который обследовал остальных женщин и детей, у этих людей отмечается высокая степень родственного спаривания, инбридинга, и большая концентрация нежелательных рецессивных признаков. Они заметили, что чужестранки рожают более здоровых детей, но считали, что таким образом Бог благословляет их деяния. Конечно, мы сразу же провели курс терапии, хотя полностью стереть генетическую информацию в таком возрасте уже невозможно.
— Как их зовут? — наконец спросила Сесилия. Миранда покраснела.
— А никак… Брюн так и не дала им имен и разговаривать на эту тему не желает. Няньки называют их Рыжик и Черныш. Я знаю… — Она протестующе подняла руку. — Так обычно зовут собак или лошадей, но никак не мальчиков. Это не имена, а какие-то клички. Но я даже не знаю… Мы с Банни как раз говорили об этом незадолго до его смерти. Хочешь посмотреть на них?
— Конечно. — Сесилия встала.
Они прошли через зал, миновали несколько дверей, и Сесилия услышала, как верещит довольный малыш, как фырчит другой. Миранда остановилась перед открытой дверью. Заглянув внутрь, Сесилия увидела двух молодых женщин в ярких платьях, кучу разбросанных по полу игрушек и двух крепких малышей. Рыжеволосый радостно прыгал по полу, хлопая при этом в ладоши. Другой сидел среди кубиков, он быстро повернулся в сторону двери и улыбнулся.
Обычные дети, никакие не чудовища. Счастливые дети. Они могут вырасти нормальными людьми, если только на них не будет постоянно висеть бремя страшного прошлого, в котором они не виноваты.
— Их надо увезти отсюда, — к собственному удивлению сказала Сесилия. — Есть люди, у которых нет своих детей, но они мечтают их иметь. Наверняка можно найти место, где мальчиков будут любить, как они того заслуживают.
— Банни говорил…
— Банни мертв. А они живы. У них может быть хорошее будущее. Вселенная огромна, необязательно растить их пешками для чьей-то игры во власть.
— А ты знаешь таких людей… — В тоне Миранды прозвучало нечто среднее между сарказмом и надеждой.
— Нет, но могу найти. Позволь мне этим заняться? Подыскать семью, дать им шанс.
Миранда вздохнула:
— Не… не знаю.
— Миранда. У тебя есть другие внуки и будут еще те, кого ты сможешь любить по-настоящему, кто унаследует все политические связи вашей семьи. А этим мальчикам вы даже имен не удосужились дать. Ты ведь сама понимаешь, что так нельзя. Отпусти их.
— Брюн хочет… — начала Миранда. — Она говорила… что не ненавидит малышей, просто не в силах постоянно жить с ними. Но не можем же мы отдать их в приют.
— Брюн права, — ответила Сесилия. — Ты сказала, что мы с ней похожи. Возможно, в какой-то степени да. Если бы я родила малышей в такой же ситуации, что и она, я бы отдала их. Вселенная огромна, необязательно даже рассказывать им о том, как они появились на свет.
Оставив Миранду у дверей, она прошла в комнату, кивнула няням и села на пол. Рыжик, волосы которого действительно были ярко-оранжевого цвета, засунул в рот пухлый пальчик, а Черныш улыбнулся ей. Сесилия вытащила из кармана связку ключей и погремела ими. Малыш улыбнулся еще шире, подошел к ней и потянулся за ключами. Хотя внешне он мало чем напоминал Брюн, но эта смелость, блеск в глазах… может быть, он унаследовал характер матери.
Сесилия никогда не была набожной, но сейчас поймала себя на том, что молится за будущее этих малышей, за то, чтобы оно стало лучше их прошлого.
— Леди Сесилия! — раздался голос Брюн. Сесилия обернулась.
— Ты выглядишь прекрасно, — сказала она. Брюн действительно была в хорошей физической форме: стройная, крепкая, с золотистыми кудрями. Но во взгляде, обращенном на малышей, чувствовалась какая-то тоска.
— Со мной все в порядке, — ответила Брюн. — Учитывая все происшедшее.
— Я согласна с тобой и с твоей матерью, — продолжала Сесилия. — Мальчикам нужны другой дом, другая семья и, конечно, имена.
Брюн напряглась, потом расслабилась и улыбнулась.
— Ты, как всегда, предельно тактична.
— Как всегда, — согласилась с ней Сесилия. — Дорогая моя, мне почти девяносто лет, и омоложение никак не отразилось на моем характере. Давайте все сделаем прямо сегодня.
— Сегодня? — Миранда и Брюн чуть не подпрыгнули на месте, няни тоже были шокированы.
— Они начинают говорить и уже многое понимают. С каждым днем им будет все сложнее.
— Я… хочу, чтобы они попали в хорошие руки… чтобы у них все было… — сказала Брюн.
