— Мыслехранители?
— Этот шарлатан Жахал Равалпунди вас ничему не научил! — вздохнул регент. — Как бы знатны и наглы они ни были, сиракузские придворные обязаны постоянно защищать личные мысли. Скаит-охранник создает нечто вроде ментального барьера, чтобы воспрепятствовать тем, кто хочет эти мысли прочесть.
— Прочесть?
— Есть и скаиты-инквизиторы. Их нанимают, и им очень хорошо платят, чтобы почерпнуть сведения у самого источника, то есть прямо в мозгу владельца. Должен признаться, эти существа меня немного пугают: им удался нешуточный фокус стать одновременно мыслепохитителями и мыслехранителями!
— Вы, мой дядя, и боитесь?
Лист шаловливо рассмеялся. С высоты шестнадцати лет ему казалось немыслимым, чтобы регент Маркината, младший брат его покойного отца, мог испытывать чувство страха.
— Не в том смысле, как вы это понимаете, Лист. Они — интриганы. Мы должны следить за тем, чтобы они не использовали свои телепатические способности для нарушения равновесия властей, ключевым элементом системы Нафлина. Скаиты принимают слишком много участия в сиракузских делах, а Сиракуза, если судить по влиянию, которое она оказала на вас, занимает крайне важное место в Конфедерации. Представьте, что инквизиторам захочется прочесть ваши мысли, мои мысли, мысли каждого правителя. Это для них столь же просто, как для нас чтение обычной книги!
Произнеся последние слова, регент вдруг сообразил, что забыл об этой возможности. Он даже не спросил себя, подчиняются ли скаиты, инквизиторы или мыслехранители жесткому кодексу чести, принятому конгрегацией смелла, и действительно ли ограничивают поле своей деятельности планетой Сиракуза и ее колониальными сателлитами. Твердое соблюдение кон-федерального правила всегда казалось ему очевидностью. Но внезапно, на этом высоком балконе, окутанном нарождающимися сумерками, он вдруг ощутил невидимые щупальца, которые бесчинствовали в его мозгу.
Он слишком долго откладывал выполнение своего проекта и надеялся, что этой ночью получит ответы на вопросы, которые мучили его и лишали сна. Для этого ему во что бы то ни стало надо было устроить частную беседу со своим старым другом, сиракузянином Шри Алексу. И подумать о способе обмануть бдительную стражу, которую расставили вокруг дворца Феркти Анг. Стража состояла из конфедеральных полицейских, затянутых в черные комбинезоны, часовых в парадной форме и агентов внутренней безопасности Сиракузы.
— А этот! — воскликнул Лист, вновь охваченный лихорадкой любопытства. — Вы знаете, кто он такой?
— Пурпурная накидка на шафрановом облегане? Это священное облачение миссионеров Церкви Крейца.
— Ах да! Местная религия, — пробормотал юноша, разочарованный столь пустой информацией.
— Вижу, вы помните о кое-каких уроках. Крейцианство действительно… официальная религия Сиракузы.
— Вы, похоже, не питаете к ней особого уважения! — заметил Лист, от взора которого не ускользнула презрительная ухмылка дяди.
— Если точнее, термин «официальная» не вполне уместен. Точнее надо говорить «обязательная»! Думаю, каждое существо имеет право на свободный выбор своих верований… А теперь пора прогуляться по парку. Жаль не насладиться этим чудом.
По-прежнему склонившийся над перилами, погруженный душой и телом в созерцание, Лист не шелохнулся. Регент удалился внутрь роскошных апартаментов, уселся перед столиком из ароматного дерева, служившего ему рабочим столом, и нажал на кнопку небольшой черной коробочки, тут же окутавшейся голубоватым свечением: сотовый передатчик, соединенный с глазными приемниками его даитов.
Лист нехотя покинул свой наблюдательный пост и, в свою очередь, вошел в главную гостиную. Он остановился в трех шагах от столика. Взгляд его скользил по затылку, плечам и спине дяди. Стри Вортлинг был стареющим человеком, заменившим ему отца после смерти Абаски Вортлинга, сто двадцать седьмого сеньора династии Ворт-Магорт. Лист еще не достиг возраста, когда мог править планетой. Стри, младший брат Абаски, был назначен советом, чтобы обеспечить управление в переходный период и подготовить наследника, как того требовал маркинатский закон. Новый регент немедленно взялся за работу. Хитрый, даже двуличный, он проявил ловкость и проницательность, чтобы урегулировать в свою пользу территориальные и коммерческие разногласия между Маркинатом и другими государствами-членами. Сейчас он пользовался всеобщим уважением, и многие правящие сеньоры не гнушались просить у него совета.
Листа одновременно раздражали и забавляли давно вышедшие из моды одежды дяди. Они так отличались от шелковистых тканей, которые он видел на людях внизу! Он кипел от нетерпения, которое едва сдерживал, чтобы получить доступ ко двору сеньора Ранти Анга. Он умирал от зависти, когда собственными глазами видел роскошь, которую не раз описывали те редкие маркинатские знатные люди, которым доводилось воспользоваться этой привилегией. Представление ко двору было не только введением в святая святых, в храм элегантности и грации, но и залогом его триумфального возвращения к друзьям. Но чем больше уходило времени, тем больше отдалялось заветное мгновение. Придется смирять свое нетерпение до официального закрытия пятилетней асмы, дожидаться конца нескончаемых дискуссий на скучные и непонятные темы о монетарном паритете, о коммерческих приоритетах, об ученой и медицинской этике, о статусе тех, кто не относился к людям, короче, обо всем, что составляло обычную повестку асмы.
Несмотря на истинную и уважительную привязанность к дяде, Лист считал Стри Вортлинга пыльной реликвией давно ушедшего прошлого, чем-то вроде застывших героев маркинатских сказок, которые, проснувшись после долгого сна в азотных склепах, оказывались оторванными от своей эпохи. Регент превратился в одного из самых влиятельных руководителей Конфедерации Нафлина, но его длинная туника из коричневой выцветшей шерсти, серые непричесанные волосы, ниспадавшие на плечи и спину, хлопковый плащ, высокие потрепанные сапоги из кожи не соответствовали его рангу. Если бы небо позволило ему, Листу Вортлингу, единственному сыну Абаски Вортлинга, стать сеньором миров Ворт-Маторта, он бы сумел навязать своему двору утонченный этикет, основанный на искусстве и красоте.
Невидимые воздушные лифты довезли делегацию Марки-ната, которую сопровождал большой эскорт, до небольшой круглой площади, откуда лучами звезды отходили прямые аллеи, уложенные белыми и блестящими камнями. Границы парка растворялись в темных складках второй ночи, ночи удовольствий и отдыха.
