11
Владимиру Тихонову не повезло.
Или наоборот, тут уж как посмотреть.
Если подумать, то он просто счастливчик: пережить битву за Лестницу в небо и войну в целом дорогого стоит. Ещё большим везением стало то, что он не пошёл под трибунал вместе с комендантом Паузом, своим непосредственным (и абсолютно говняным) начальником. Да, внутреннее расследование закончилось для Владимира довольно хорошо… Если не считать, конечно, понижения в должности и нового назначения, которое отчётливо пованивало старыми носками. И проблемами.
Его приставили к Академии Космических Наук. И, спасибо своей неоднозначной удаче, Владимир сходу вляпался по самые гланды.
Ему отчаянно, просто до одури не везло с начальством. Но всё по порядку.
Покрытая водой планетка с кодовым названием ТР-546 и условно разумным населением по сути своей ничего особенно из себя не представляла, по крайней мере, в смысле глобальном. Да, не худшая планета, неплохая сырьевая база, но по космосу таких натыкано относительно немало. Ничего такого, ради чего можно рвать задницу или устраивать местным тихий геноцид.
Таким до войны ЗС время от времени грешил, по крайней мере, Владимир лично участвовал в зачистке одной “дикарской” планеты, жители которой только-только научились делать простейшие орудия труда и строить подобия городов. Но им не повезло: у них под поверхностью обнаружились залежи адония, редчайших свойств металла, незаменимого при строительстве космических кораблей. Если бы Земной Союз признал этих несчастных лысых ящериц разумными, то лишился бы возможности включить планету в свой состав. Пришлось бы договариваться с полуразумными местными, что предполагает контактеров, изучение языка, годы и годы мытарств, заключение договора… А война с альдами уже была на пороге. И громко стучалась в дверь.
Если бы дело происходило в двухмерном блокбастере времён начала космической экспансии, то к вопросу подошли бы как-нибудь хитро. Например, заслали в стан ящериц биоробота, управляемого человеком. Он бы пожил с местными, встал на сторону аборигенов, и тогда…
Увы, в реальности Владимира был антитеррористический рейд, короткий приказ командования, бомбардировка с орбиты и расползающиеся один за другим ядерные грибы. И рободесант сверху, для надёжности, подчистить хвосты… А потом — плюс две звёздочки, тёплое местечко на Лестнице в небо и строжайшая подписка о неразглашении, не позволяющая обсуждать это даже с личным терапевтом.
Такие дела.
Но на ТР-546 не было никаких особенно ценных ископаемых. Сканеры, правда, фиксировали в воде какие-то интересные излучения, но это явно не стоило того, чтобы рисковать репутацией и устраивать подобное веселье. Да и местные моллюски были вроде бы слегка умнее давешних ящериц. Их эволюционный интеллект оценивался минимум на пять стандартных баллов по шкале ИР, что как бы немало. Так что основная ценность планетки была научной. Тут ведь вот какое дело: галактика, может, и огромная, но и жизнь в ней зарождается далеко не везде, мягко говоря. Как любила говорить док Линда, должно совпасть множество факторов, чтобы зарождение жизни на какой-либо планете стало возможным. И ещё больше — чтобы эта жизнь в ходе эволюции стала разумной (то есть, три и более балла по шкале ИР). Так что с разумными инопланетянами в галактике Альдазар было не то чтобы очень. Собственно, при другом раскладе фиг там люди так легко бы её заселили.
Нельзя забыть, конечно, Великие Колонии Амо. Но они безраздельно царили в галактике Амо, а в Альдазар имели крайне умеренные и осторожные сырьевые интересы. Ещё были эмирцы, но те с людьми существовали в разных плоскостях (энергетические формы жизни, что уж) и бракассы, которые входили в ЗС на федеративной основе. На этом невеликий перечень разумных и технологически развитых инопланетян можно было считать закрытым.
Оставалась всякая полуразумная дикарская шушера, но и та встречалась редко и особенной ценности не имела. Но на научном уровне каждый случай официального обнаружения разумных существ и установления контакта с ними — событие. С Высшей Космической Премией для главного контактера, разумеется.
И вот тут и начиналось самое интересное.
ВКП для учёных и косморазведчиков была лакомым кусочком. И финансово, и репутационно. Это как награда класса “А” на военке! Обычно ВКП давали за действительно серьёзный вклад в освоение космоса. Который, как правило, достаётся в комплекте с годами беспросветной работы, риском для жизни и прочими сопутствующими прелестями. В этом смысле, конечно, должность главного контактера при работе с инопланетянами до 6-го уровня выглядела просто шоколадно: и ВКП, можно сказать, у тебя в кармане, и риск минимальный (что взять с дикарей вроде тех же лысых ящериц?), и не надо зарабатывать себе гастрит, близорукость, радикулит и геморрой, сутками просиживая в лаборатории. Шоколадно! И понятно, что на такое место с улицы вряд ли возьмут: подобные возможности придержат для своих.
Например, Борис Грейдер, младший и слегка неудачный сын того самого (именно так, закатив глаза и с придыханием) Грейдера, был закономерной и логичной кандидатурой. И именно под его началом Владимиру пришлось работать.
Знакомая до зубовного скрежета картина.
Вообще чем больше Владимир на всё это смотрел, тем больше наука напоминала ему армию. Впрочем, тут налицо профдеформация: ему вообще всё напоминало армию, куда не сунься. Но наука таки особенно. Было ли дело в тонком пересечении частных и государственных интересов, строгой иерархии, секретности или приказах в стиле “копать отсюда и до обеда”, сложно сказать. А может, самой важной ассоциацией была постоянная игра в высшее благо, ради которого допустимо идти на жертвы? Так или иначе, Владимир привык мерить своих коллег-головастиков армейскими мерками. И пока ни разу не ошибся.
Вот есть, например, правило: где командир из “папенькиных сынков”, туда засунут парочку слишком умных штрафников из опытных, чтобы и с глаз долой, и обеспечить для ставленника результат. Классика!
Тут оно тоже работало. В данном случае теми самыми “штрафниками” были профессора Линда Эликотт, Камилла Браун и Лун Ким. Все трое не зря отправились сюда с медвежьим билетом: как есть отличились. Таких вот, крикливых да шибко инициативных, не любят ни на войне, ни в лабораториях.
Одна слила журналистам правду о неэтичных экспериментах над условно разумными инопланетянами, вторая, несмотря на настойчивые рекомендации руководства, всё же обратила внимание на методологические ошибки в проплаченных исследованиях, третий… Владимир пробивал по своим каналам, но так и не смог узнать точно. Громких скандалов вокруг этого конкретного белого халата не было. Но друг и благодетель Владимира, тот самый, что избавил его от трибунала и пристроил сюда, бросил парочку намёков. Было у него подозрение, что доктор Ким отказался нарисовать в ведомости правильный коэффициент разумности для очередных “лысых ящериц”. Там же грань тонкая между двойкой и тройкой, пять процентов всего. А вот юридически разница ой какая большая: двойка — умненькие зверьки вроде шимпанзе или дельфинов, защищённые только законом о охране живой природы, а тройка — уже братья по разуму, пусть и примитивные. Что, понятное дело, совсем другой коленкор.
Те же самые лысые ящерицы, кстати, по ведомостям проходили как двойка. Хотя по факту, пожалуй, тянули на четвёрку. Но тут уж ничего не поделаешь: так эти игры устроены.
Такие дела.
С другой стороны, не поучаствуй Владимир в том веселье с ящерицами, и как знать, чем бы всё для него обернулось. В конечном итоге, именно там он познакомился со своим благодетелем. И вовремя доказал свою лояльность, о которой не забывал и под началом Пауза. Благодетель Владимира интересовался тем, что происходит на “Лестнице в небо”; Владимир время от времени делился новостями.
Ничего сложного.
И вот на его счетах лежат неплохие суммы, а сам он не в тюрьме, а почти на курорте. Где начальник, конечно, кретин, да и собственная команда не сказать чтобы фонтан — но это лучше обледенелого астероида, где находилась тюрьма для госпреступников. И уж точно лучше заряда бластера в висок. Основная работа, опять же, лёгкая… как казалось, пока моллюски не попёрли из всех щелей. Но даже это вывезти можно. И людей спасти — это его работа, и он выполнит её максимально хорошо.
