Дара, ты не поймешь меня. Ты была девой. Не было у тебя мужчин. Но правда, война зато была в твоей жизни.
Почему у меня все так запутанно, так непонятно?
Ведь у тебя все было ясно. Ты служила Богу. И не с оружием в руках – наоборот, ты спасала людей от войны, спасала раненых. Объясни мне, Дара, как жить, что делать, ведь у меня все иначе. Ведь я-то убиваю. А теперь чувствую себя просто распутной девкой – между двух мужчин. Почему все в таком тупике? В чем моя вина? Я хотела разорвать этот круг, разрубить, перестать делать то, в чем меня упрекает совесть. Вообще уйти. Но сестра Марта говорит «бегство». И ведь она права. И отец Маркус скажет то же самое. Но почему бегство, а если это призвание?
Дара, когда ты ушла из дома вопреки воле родителей, а они ведь хотели выдать тебя замуж – это разве было бегство?
Но у тебя, наверное, и сомнений не было. Услышала голос, и ушла. Ты знала, что должна так поступить.
А я вот не знаю, что мне делать.
Святая Дара, моли Бога обо мне.
– Ты знаешь, я рада за тебя, – задумчиво сказала Иволга. Они лежали в только что созданном с помощью аннигилятора окопе, ожидая появления условного противника.
– Чего уж тут радоваться? – вздохнула Ильгет.
– Да, это больно, когда тебя бросают, но... знаешь, когда дерьмо засохло и отпало, этому можно только радоваться.
– Я не думаю, что он прямо-таки... то, что ты говоришь. И я бы хотела, чтобы он вернулся...
Иволга вздохнула.
– Да... это называется – любовь-то зла, полюбишь и козла. На Терре так говорят. Иль, а ты думаешь, это у тебя любовь? А не чувство долга?
Ильгет подумала.
– А какая разница между этими понятиями? – спросила она осторожно. Иволга покачала головой.
– Вопрос века. Ну ты даешь, Иль... Ладно, не переживай. Вернется он еще. Он ведь вроде моего – то уйдет, то вернется...
– Нет, – тихо сказала Ильгет, – я уже чувствую, что нет. Я ему была нужна... а сейчас у него другая женщина, с ней, видимо, все хорошо. Я ему не нужна больше, и он... нет, не вернется. Ну может, потом, если с той поссорится.
– Иль, ну и что, ты всю жизнь будешь в такой роли? Будешь ждать, пока ему не надоест развлекаться с другими, и терпеливо предоставлять себя в его распоряжение? Тьфу, – Иволга сплюнула, – и главное, было бы из-за кого... Вот если бы на его месте был Арнис... ну тут можно понять. Даже унижение. Правда, Арнис бы тебя никогда и не унизил. Ну ладно, пусть хоть был бы нормальный мужчина. А это – ну что? Ни таланта, ни ума, никаких проявлений личности, кроме гиперсексуальности...
– Ну... я бы так не сказала... – возразила ошеломленная Ильгет. Тут «Сторож» дрогнул в ее руках. На экране появилась стайка условных целей.
– Огонь, – спокойно сказала Иволга. Они выстрелили по разу.
– Вот сейчас и посмотрим, кто окажется шустрее, мы или авиация.
Отряд был разделен на две части, четверо сейчас пытались уничтожить цели с ландеров.
– Огонь!
Ильгет подумала, что сейчас вокруг них в бою земля уже стояла бы дыбом, все бы горело.
– Скала, я Океан! Переходите на точку 213! Как поняли!
– Океан, я Скала, есть переходить на точку 213, – ответила Иволга. Подруги переглянулись, выскочили из окопа, Зевс в защитном костюме прыгнул вслед за ними. Вокруг простиралось желтоватое поле, чавкающее под ногами осенней грязью. Побежали вперед, едва отрывая ноги от хлюпающей земли. «Сторож» и «Щит» здорово оттягивали плечи, но что поделаешь. На другом краю поля начался тягун, довольно крутой подъем, Ильгет бежала, стараясь не отстать от Иволги и сохранить хоть более-менее ровное дыхание...
Через час учения были закончены. Бикры были основательно вымазаны желтоватой глиной и приобрели теперь уже совсем камуфляжный вид. Ворча вполголоса, Иволга стащила с себя грязную броню и ринулась в душ. Ильгет последовала за ней.
После анализа и обсуждения решили остаться и посидеть еще немного, выпить вместе чайку. Завтра суббота, хоть и не совсем выходной, но все же посвободнее. Быстро организовали чай, бутерброды, печенье, аппетит у всех разыгрался зверский. Снаружи молотил дождь, все мысленно благодарили Господа за то, что настоящая непогода разыгралась только к вечеру.
Пили чай, разбившись на маленькие группки. В комнате пахло мокрой псиной – промерзшие собаки грелись у стены.
– Хорошо так сидеть под шум дождя, – философствовала Лири.
– Особенно как подумаешь, что кто-нибудь там еще ползает по полигону, – подхватил Гэсс.
– Ты бы спел лучше, – попросила Мира, – допил ведь свой чай?
– А как же, – подхватил Гэсс, вытаскивая откуда-то гитару, словно фокусник – голубя из шляпы, – Щас споем!
Он ударил по струнам. Все запели хорошо знакомую песню, переведенную Иволгой.
Если вы нахмурясь,(11)
Выйдете из дому,
Если вам не в радость
Солнечный денек,
Пусть вам улыбнется,
Как своей знакомой,
С вами вовсе незнакомый
Встречный паренек...
Ильгет сидела довольно далеко от Арниса, но видела его. Все время. Затылком, вполоборота – она могла точно сказать, где Арнис сидит.
В последнее время он еще меньше разговаривал с ней. Лишь изредка она ловила взгляд, тут же ускользающий.
По-моему, эту песню уже кто-то переделал, – заметил Данг, – только я не помню слов.
– Отличная идея, между прочим. А давайте лимерики споем...
Спели очередную порцию лимериков, среди которых Ильгет особенно понравился такой:
Местный житель планеты Даная
В космос вылетел в поисках рая.
Но найдя астероид,
Загрустил гуманоид -
Лучше нету родимого края.
– А пусть Арли споет, – предложила Мира. Новенькая, по имени Аурелина (небольшая, ладненькая, волосы и глаза почти одного – светло-коричневого цвета) засмущалась. Но руку за гитарой протянула.
– Что спеть? – пальцы машинально пробежали по струнам.
– Новое что-нибудь, – предложил Иост тихо. И все с удивлением посмотрели на него – Иост редко говорил что-нибудь, и раз уж сказал, видимо, он близко знаком с новенькой? Но откуда?
– Аурелина поэт, пишет песни, – сообщила Мира.
– Ну уж... поэт.
– Так спой же что-нибудь! Ну хоть последнее...
– Только оно не под настроение... очень уж мрачное, – предупредила Аурелина.
– А это ничего, – сказал Дэцин, – а то все так развеселились, пора бы немного и сбавить обороты.
Арли заиграла. Ильгет нравились ее песни, мягкий, чуть глуховатый голос девушки очень подходил к тексту.
Задыхаясь в вонючем дыму (12) Погибаю от тяжкого смрада Ты один мне навеки отрада На пути, что уводит во тьму Без начала мой путь, без конца Семь кругов друг за другом, все ниже По колено в коричневой жиже... В темноте не увидеть лицаНа вопрос бесконечный как стон: Что я делаю здесь? ...и зачем? Тяжесть лат и разрубленный шлем И в ушах одуряющий звон Может, ложным пророкам верна Бесконечно и так одиноко Я иду по неверной дороге Опускаясь до самого дна
