Вагон лифта походил на старый амстердамский домик, узкий и высокий, с освещенным помещением наверху — в данном случае это был зал с прозрачными стенами и увенчанный куполом, напомнившим Фрэнку пузырь на «Аресе». На второй день путешествия он присоединился к остальным пассажирам (их было всего двадцать, что считалось небольшим количеством в этом направлении пути), и они поднялись по маленькому внутреннему лифту вагона на тридцать этажей в прозрачный пентхаус, чтобы увидеть, как они пролетают мимо Фобоса. Помещение это со всех сторон выступало за пределы самого лифта, благодаря чему оттуда открывался вид на то, что находилось внизу. Фрэнк внимательно разглядывал изогнутую линию марсианского горизонта, которая теперь была намного белее и толще, чем когда он видел ее в последний раз. Атмосферное давление уже выросло до 150 миллибар, что было довольно впечатляющим показателем даже при том, что сама атмосфера состояла из ядовитого газа.
Пока они стояли и ждали появления луны, Фрэнк разглядывал находящуюся внизу планету. Тонкая стрелка провода указывала прямо на нее, и казалось, будто они поднимались на высокой и узкой ракете, странной и протянувшейся на несколько километров. Так им казалось на протяжении всего путешествия на проводе. А под ними простиралась круглая оранжевая поверхность Марса, будто такая же пустая, как когда они приближались к ней впервые, уже давным-давно, будто она ничуть не изменилась, несмотря на все их вмешательство. Нужно было лишь взглянуть на него с достаточного расстояния.
Затем один из пилотов указал на Фобос, тусклый белый объект на западе. Через десять минут он был уже совсем рядом, пролетая мимо на поразительной скорости, — огромная серая картофелина, проносящаяся так быстро, что за ней невозможно проследить взглядом. Вжух! И нет его. Наблюдающие в пентхаусе ухнули, вскрикнули и тут же приступили к обсуждениям. Фрэнк лишь мельком уловил Стикни, сверкнувший, будто алмаз в скале. А посередине, как обручальное кольцо, тянулась дорога, и было видно несколько серебристых выступов — это было все, что он мог припомнить в этом размытом образе. По словам пилота, он пролетел от них в пятидесяти километрах. На скорости семь тысяч километров в час. Это не так уж много — бывали метеоры, врезающиеся в планету на пятидесяти тысячах.
Фрэнк вернулся на этаж столовой, стараясь сохранить в памяти мимолетный образ. Фобос… Люди, сидевшие рядом с ним за столом, говорили о том, как бы сместить его на общую орбиту с Деймосом. Сейчас он оказался не к месту, как новые Азорские острова[80], просто неудобством для провода. А Филлис, рассуждая в масштабе всей Солнечной системы, все твердила, что такая же участь постигнет и Марс, если не построить лифт, по которому можно будет подняться по его гравитационному колодцу. Тогда их будут обходить стороной горняки, отправляющиеся на богатые металлами астероиды, не имеющие гравитационных колодцев, которые стоит учитывать. А еще были луны Юпитера, Сатурна, других планет…
Но пока такая опасность им не грозила.
На пятый день они подошли к астероиду Кларка, называемому теперь попросту Кларком, и сбавили скорость. Каждый сантиметр астероида (углеродосодержащей глыбы в два километра поперек, которой теперь придали кубическую форму) со стороны, обращенной к Марсу, был разделен на ступени и покрыт бетоном, сталью или стеклом. Провод тянулся прямо к его середине, и на обеих сторонах в местах соединений имелись отверстия, в которых провод входил в луну. Они были крупными ровно настолько, чтобы туда могли проходить лифтовые вагоны.
Они проскользнули в одно из этих отверстий и мягко остановились. Внутри они перемещались так, будто это вертикальная станция подземки. Затем пассажиры вышли и рассредоточились по туннелям Кларка. Один из помощников Филлис встретил Фрэнка и отвел вдоль каменных стен туннеля к маленькой машинке. Они добрались до офиса Филлис, занимавшего несколько помещений со стороны, обращенной к Марсу, где стены были отделаны зеркалами и зеленым бамбуком. Здесь на них действовала микрогравитация, и их очень медленно тянуло в противоположном Марсу направлении, но не отрываться от пола помогала обувь на липучках. Весьма консервативно, но этого и стоило ожидать от места, настолько привязанного к Земле. У двери Фрэнк последовал местному обыкновению, сменив свои ботинки на туфли с липучками.
Филлис как раз заканчивала беседу с двумя мужчинами:
— Это не просто дешевый и надежный лифт через гравитационный колодец, но и движительная система транспортировки грузов по всей Солнечной системе! Это чрезвычайно изящное инженерное творение, вы не находите?
— Да! — хором ответили мужчины.
Она выглядела лет на пятьдесят. После лицемерного знакомства с Фрэнком мужчины, представители «Амекса», вышли. Когда Филлис и Фрэнк остались одни в комнате, он сказал ей:
— Слушай, хватит использовать это чрезвычайно изящное инженерное творение, чтобы наводнять Марс эмигрантами, не то он так раздуется, что ты потеряешь свою точку опоры.
— О Фрэнк, — рассмеялась она. Она старела действительно красиво: серебристые волосы, мило очерченное лицо и подтянутое, изящное тело. Стройная, как иголочка, в ржавого цвета комбинезоне, со множеством золотых украшений, которые в сочетании с серебряными волосами придавали всему ее образу металлический блеск. Она даже смотрела на Фрэнка сквозь очки в золотой оправе, и ее деланые манеры словно отдаляли ее от комнаты, где они находились, как если бы она в это время смотрела какое-нибудь видео по внутренней стороне стекол.
— Нельзя отправлять такое большое количество людей такими быстрыми темпами, — наставительно произнес он. — Для них нет никакой инфраструктуры, ни физической, ни культурной. Их расселяют в самых дрянных условиях, как в лагерях для беженцев или штрафных колониях, и об этом будет доложено на Землю, а ты знаешь, как там любят использовать аналогии с земными примерами. И тогда тебе мало не покажется.
Она уставилась в точку футах в трех перед ним.
— Большинство людей смотрит на это иначе, — возвестила она, будто в комнате было полно слушателей. — Это лишь шаг на пути к полному овладению Марса людьми. Он предоставлен нам, и мы всецело используем его. Земля безнадежно перенаселена, а уровень смертности по-прежнему падает. Наука и религия, как всегда, продолжают создавать новые возможности для людей. Первопроходцы могут пострадать от некоторых лишений, но это не продлится долго. Мы жили и хуже, чем живем сейчас. Вспомни время, когда мы только прилетели.
Пораженный такой ложью, Фрэнк бросил на нее свирепый взгляд. Но она не отступилась. Он презрительно произнес:
