Маскариль подумал, что чучело тоже можно купить в любом охотничьем магазине, ведь заяц считался обычным трофеем на Барти, хотя ели его далеко не все. Но по такой покупке найти убийц будет проще, поэтому скорее всего злоумышленники нафаршировали зайца сами.
— Наиболее нестандартная штука — взрыватель, — продолжил барон. — Он реагировал на голос. Мы даже не исключаем, что конкретно на голос Розалии. Такие вещи в магазине не продают, хотя при умении их можно собрать из стандартных деталей.
— Круг подозреваемых? — спросил маркиз.
— С этим сложно, — барон вздохнул. — Предполагаю, что это не профессиональные террористы и не диверсанты. Взрывное устройство с подобным взрывателем — удел слабых, оно не дает гарантии поражения цели, зато часто приводит к попутным жертвам. А заповедник открыт для посещения практически каждый день. Для всех сословий. Исключение — дни охоты короля. То есть теперь, конечно, принца.
— Они фиксированы, эти дни? — поинтересовался Маскариль, далекий от охотничьих дел.
— Нет. О каждом закрытии дворцовая канцелярия делает особое объявление. Как правило за день. Так что узнать мог каждый. Вопрос в том, хотели принца убить или напугать?
— Думаю, это неважно, — сказал маркиз. — Мы находимся в критической точке. Экономика на грани краха. Экспорт и импорт заблокированы, а правящее сословие вот-вот окажется без пенитенциарной ренты. Кто-то решил, что это удобный момент, чтобы вступить в игру.
— Вступить в игру с каким призом? — уточнил Маскариль.
— Захватить власть или расчистить путь для Марбаса, или преследуя обе цели вместе. Других вариантов я не вижу. Разве что кто-то устроил такую кутерьму, чтобы освободить под шумок пару заключенных или же имел зуб на Розалию. Но это уже экзотика.
На счет кризиса маркиз был прав. Напряжение росло. Во дворец и Сенат выстроились вереницы просителей. Коммерческий флот простаивал сперва из-за строгого запрета покидать систему, а потом из-за блокады, организованной генералом. О блокаде уже говорили в открытую, хотя официально об этом правительство не объявляло.
Королевство Райдо оказалось на грани падения без явного вторжения повстанческих сил. За последние три недели на Барти не прибыло ни одного судна с стороны центральных миров. К коммерческому флоту, что бездействовал на орбите, прибавились лишь два танкера межзвездной корпорации Ола (ISC Olah), прибывшие из системы коричневого карлика 063, где располагался крупный завод по синтезу метанола.
Тем временем систему Нафанаила покинула целая флотилия коммерческих судов, принадлежащих иностранным судовладельцам. На борту некоторых из них находились агенты завербованные людьми маркиза. Власти обставили разрешение, как гуманитарный акт, но местные шкиперы, владельцы транспортных и торговых компаний подняли шум. Все они нуждались в продолжении бизнеса не меньше иностранных счастливчиков. К ним присоединились торговцы из союзных королевств, что нашли приют на Барти. Возвращаться под власть генерала их экипажи не рискнули, а от владельцев (тоже главным образом дворян) информация не поступала. Но и средств на простой не осталось. И команды хотели поправить дела каким-нибудь фрахтом.
К этому времени одно из неизвестных удалось прояснить. Маркиз даже не надеялся получить информацию от своих агентов, раньше чем месяца через три. Но вышло так, что один из завербованных им людей — старший помощник шкипера судна «Легенда Нубейро» — встретил знакомого торговца уже на Майрхофене и выяснил все подробности о блокаде. Силы повстанцев действительно установили пикеты во всех системах этой части Северной Дуги (так называемая группа Майрхофена). Подробностей торговец, разумеется не узнал, сообщил лишь, что его корабль недавно проверили на заправочной станции межзвездной корпорации Дюма (ISC Dumas), а ещё раз с ним вышел на связь эсминец повстанческого флота. Он так же сообщил, что торговые компании трёх оккупированных королевств получили от генерала Марбаса полную свободу деятельности, за исключением рейсов в сектор Барти. Это подразумевало и открытие почтового сообщения с контрагентами в центральных мирах. Чем агент и воспользовался.
Он отправил сообщение на имя одного из постояльцев гостиницы «Астория», о том что скоро будет дома расплатится с долгом. Он рассказал о встрече со знакомым торговцем, а в упоминании о проблемах с двигателем корабля, спрятал нужную информацию. И хотя в почтовом отделении Лауры наверняка сидел представитель повстанцев, проверяющий почту, подвоха он не заметил.
* * *
На следующий день после покушения на принца обер-секретарь Правительствующего Сената граф Ирвин созвал внеочередное заседание и вновь поставил вопрос о регентстве. Зная о кое-каких предварительных распоряжениях, Маскариль не мог пропустить это шоу.
— Его высочество тяжело ранен, — в полной тишине заявил граф, стараясь придать лицу скорбное выражение. — Возможно при смерти. В любом случае принц вряд ли способен осуществлять руководство страной в столь тяжелых обстоятельствах. А они с каждым днем ухудшаются. Планета в блокаде. Торговля в упадке. Королевство рискует лишиться пенитенциарной ренты. Нам нужно договориться с проклятыми повстанцами и открыть торговые пути!
Гвардейцы арестовали его прямо на трибуне. Затем вышел барон Лойтхард и объявил, что принц в порядке и вскоре вернётся к исполнению обязанностей. Нынешний Сенат его высочество изволили распустить, а о новом составе будет объявлено, когда принц сочтет необходимым.
При выходе из здания Сената гвардейцы арестовали ещё четверых, наиболее активно поддерживающих графа Ирвина. Причем произвели арест публично и довольно жестко, чтобы пресечь на корню даже мысль о сопротивлении.
Принц излучал мрачное удовлетворение. Он даже поднялся с больничной койки и сидел перед соратниками в распахнутой пижаме, обвешенный датчиками со стаканом апельсинового сока в руке.
— Хотелось бы видеть их посаженными на кол, или как в древности решали такие вопросы? — заявил он.
— К сожалению, мой принц, это холостой выстрел, — развел руками маркиз. — Расследование ни к чему не привело. Граф Ирвин, конечно, хотел воспользоваться кризисом, но за покушением стоял не он.
— За убийством, маркиз! — поправил принц. — Они убили бедняжку Рози, которая вообще была не при чем.
— Мы все еще проверяем всех, кто мог находиться в лесу накануне. Но… это не супермаркет с камерами наблюдения у входа. Периметр заповедника более тысячи километров и попасть внутрь можно на любом из них.
— Между тем проблема блокады не решена, — напомнил Маскариль.
— Есть новости? — спросил принц.
— Есть, — сказал Маскариль. — В ресторане «Раннамаари» закончились креветки и гребешки. Не то чтобы это могло вызвать морепродуктовые бунты, но сокращение ассортимента будет понемногу нарастать.
— У нас война, — отмахнулся принц.
— Хорошо, что ты вспомнил об этом, — кивнул королевский шут. — Что скажешь про поставки боеприпасов и запчастей?
— Чёрт! Всё так плохо?
— Хуже некуда. Гарру снаряжает три вспомогательных крейсера и готов переоборудовать еще один тюремный корабль в боевой, но сам понимаешь, боеприпасов и запчастей от этого больше не стало. Просто все вместе они смогут потратить то, что есть, гораздо быстрее.
— А что дорога через Соледад или Делос? — мы можем по ней отправить кого-то за вооружениями?
— Это чертов Хризолитовый Треугольник, — бросил Маскариль. — Задница мира ещё потемнее нашей. Корабли будут тратить год или больше, чтобы через него добраться к привычным контрагентам.
— Пусть найдут новых.
— Ага. После того как на наших задворках вспыхнула настоящая война, все начинают вооружаться, просто на всякий случай. Никто не уступит тебе боеприпасы из собственных арсеналов. Или заломят такую цену, что лучше сразу сдаться.
— Однако наиболее тревожная ситуация сложилась у PrisonersTravel, — добавил барон.
