Самуэль Дилэни - Падение башен. Нова

Ознакомительная версия.

Ее лицо приблизилось к его лицу. Теплые губы коснулись его губ, стали влажными. Он почувствовал тепло обвивающихся вокруг него рук и прохладу перстня. Ее руки скользнули…

Сзади застонал Принс.

Руби, вскрикнув, метнулась в сторону. Ее ногти царапнули его плечо. Он шагнул сквозь разбитое стекло. Обвел взглядом экипаж.

— Черт бы все это подрал! Идем отсюда!

Под узловатой плотью, словно цепи ходили мускулы. Рыжие волосы поднимались и опускались на его блестящем животе при каждом вдохе.

— Идем!

— Капитан, что случилось с моим?..

Но Лок уже двинулся к двери.

Мышонок дико посмотрел на капитана, на колышущееся Золото. Он бросился через комнату и нырнул в разбитое стекло.

Лок уже собирался закрывать садовые ворота, когда Мышонок скользнул между близнецами. Сиринкс он прижимал одной рукой, футляр — другой.

— Идем на «РУХ», — говорил в это время Лок. — Мы улетаем с этого мира!

На одном плече Тай несла, придерживая рукой покалеченного зверя, на другое опирался Себастьян. Катин попытался ей помочь, но Себастьян был слишком низок для того, чтобы Катин мог оказать реальную помощь осклабившемуся от боли киборгу в блестящей одежде. В конце концов Катин засунул руки под ремень своих шортов.

Они торопливо шли по булыжникам Города Ужасной Ночи и туман клубился над уличными фонарями.

— Паж чаш.

— Дама чаш.

— Колесница. Моя взятка. Девятка жезлов.

— Валет жезлов.

— Туз жезлов. Взятка к дураку идет.

Старт был очень плавным. Теперь Лок и Айдас вели корабль, остальной экипаж сидел в холле.

Катин глядел с пандуса, как Тай и Себастьян играли в карты.

— Парцифаль — вызывающий жалость дурак — покинул малую аркану и перешел в состав двадцать одной карты большой. Он изображается на обрыве утеса. Белый кот вцепился ему в зад. Невозможно сказать, падает ли он, или возносится. Но в позднейших сериях мы имеем уже карту, названную «отшельник»: старик с посохом и фонарем на том же самом утесе грустно смотрит вниз.

— О чем, черт возьми, ты разговариваешь? — спросил Мышонок. Его пальцы поглаживали шрам на полированном розовом дереве. — При мне хоть не говори. Эти чертовы карты Тарота…

— Я говорю об исследованиях, Мышонок. Я начинаю думать, что мой роман должен быть своего рода исследованием. — Он снова взял диктофон. — Рассмотрим первоначальные версии Грааля. Довольно странно что ни один из тех писателей, которые приступали к описанию легенды о Граале во всей ее полноте, не дожили до завершения своего труда. Мэгеннинсон и Вагнер, создавшие наиболее популярные версии, исказили изначальный материал настолько, что мифологическая основа их версий является и неузнаваемой, и бесполезной (возможно, это и есть причина, по которой они избежали участи остальных). Но все правдивые пересказы версии о Граале: «Конте дель Грааль» Кретьена де Тройе в тринадцатом веке, «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха и «Прекрасная королева» Спенсера в шестнадцатом веке, все они неполны, потому что их авторы умерли. Я знаю что в конце девятнадцатого века американец Ричард Хови начал цикл из одиннадцати музыкальных произведений на тему Грааля и умер раньше, чем закончил пятую вещь. Аналогично Джордж Макдональд, друг Льюиса Кэррола, оставил незаконченными свои «Источники легенды о Святом Граале». То же самое с циклом поэм Чарльза Вильяма «Странствия через Логр». И столетие спустя…

— Заткнешься ты наконец, Катин? Если бы я занимался такой мозговой поденщиной, как ты, я бы свихнулся!

Катин вздохнул и щелкнул выключателем диктофона.

— Ах, Мышонок, я бы свихнулся, если бы думал столько же, сколько и ты.

Мышонок сунул инструмент обратно в футляр, положил руки на крышку крест-накрест и опустил на них свой подбородок.

— Продолжай, Мышонок. Видишь, я перестал болтать. Не грусти. Что это тебя так расстраивает?

— Мой сиринкс…

— На нем появилась царапина, только и всего. Они появлялись и раньше, и ты говорил, что это не сказывается на качестве воспроизведения.

— Не инструмент, — на лбу Мышонка появились морщинки. — Что капитан сделал с… — он потряс головой, отгоняя воспоминания.

— О.

— Не только это. — Мышонок выпрямился.

— А что — еще?

Мышонок снова потряс головой.

— Когда я выбежал сквозь разбитое стекло, чтобы подобрать свой сиринкс…

Катин кивнул.

— Жарища там была невыносимая. Еще три шага, и я подумал, что у меня ничего не выйдет. Потом я увидел, где капитан уронил его — на середине склона. Поэтому я зажмурил глаза и пошел. Я думал, что мои ступни обгорят, и был вынужден половину пути скакать, во всяком случае, я добрался, подобрал его и… Я увидел их.

— Принса и Руби?

— Она пыталась вытащить его вверх по склону. Она остановилась, когда увидела меня. А я испугался, — он оторвал взгляд от своих рук. Пальцы их были стиснуты. Ногти глубоко впились в ладони. — Я повернул сиринкс на нее. Свет, звук, запах — все до упора. Капитан не знал, как сделать с помощью сиринкса то, что он хотел сделать. А я знал это. Она была слепая, Катин. И я, наверное, порвал ей обе барабанные перепонки. Луч лазера был настолько мощным, что ее волосы сразу охватило пламя, потом одежду…

— Ох, Мышонок…

— Я слишком испугался, Катин! После того, что случилось с капитаном и с ними. Но, Катин… — шепот Мышонка был словно скрежет сталкивающихся между собой глыб. — Никогда не стоит так пугаться…

— Дама мечей.

— Король мечей.

— Влюбленные. Моя взятка. Туз мечей.

— Тай, иди и замени на время Айдаса, — раздался из громкоговорителя голос капитана фон Рея.

— Да, сэр. Тройка мечей от дурака идет. Императрица от меня. Моя взятка, — она собрала карты, встала из-за стола и пошла в свою каюту.

Себастьян потянулся.

— Эй, Мышонок!

— Что?

Себастьян пересек голубой ковер, потирая лоб. Корабельный медицинский агрегат починил его сломанный локоть, за сорок пять секунд, затратив еще меньше времени на остальные раны. (Он замигал какими-то странными огнями, когда к нему поднесли черное существо со съежившимися легкими и перебитыми хрящами ребер. Но Тай возилась с программированием до тех пор, пока аппарат не загудел, над зверем.) Существо переваливалось теперь с лапы на лапу, торопясь следом за хозяином, зловещее и довольное.

Ознакомительная версия.