Орин Эллсмере остался стоять возле Хэнколора. Как и остальные, африканец сосредоточил все внимание исключительно на горячих камнях, словно ожидая, что в следующую секунду они выдадут обед, о котором он говорил.
— Здесь все твои люди? — спросил Эллсмере чернокожего.
Хэнколор с трудом оторвался от созерцания камней. Он, казалось, был растерян.
— Мои люди? Они не мои люди. Мы здесь все — дети Духа леса.
— Ну, хорошо, — уступил Эллсмере. — Есть еще дети Духа, или они здесь все?
— Все существа в этом мире — дети Духа, — ответил Хэнколор.
Эллсмере подумал, что таким образом он не продвинется далеко. Он должен взяться за это дело с другой стороны. Затем он подумал, под каким именем Хун-Чуин известен среди этой банды полудикарей. Его звали Мартом, или, почти всегда, коротко — Марти. Перш-Перши, Теренс-Терри. Март-Марти? Нужно попытаться.
— Мужчина по имени Марти тоже дитя Духа?
— Марти тоже дитя Духа, — невозмутимо ответил ему Хэнколор.
— Где он?
— Я не знаю.
— Он часто приходит сюда?
— Я давно уже его не видел.
Эллсмере задумался над этим. Казалось, люди Хун-Чуина разделились на две группы — одна под руководством Перша Хэнколора, а другая, вероятно, под руководством Хун-Чуина. Группа Хэнколора состояла примерно из трехсот членов, что составляло приблизительно две трети общего количества людей. Было бы интересно узнать причину этого разделения; но Эллсмере сомневался, что его техника задавания вопросов была достаточно развита, чтобы получать от Перша Хэнколора осмысленные ответы. Но, тем не менее, он был готов сделать попытку. Однако, прежде чем он успел начать, события стали развиваться по-новому.
Откуда-то внезапно донесся тихий, шелестящий звук. Хэнколор, по-видимому, тоже услышал его. Он поднял голову и радостно сообщил:
— Обед уже близко!
Звук усилился. Эллсмере попытался идентифицировать его, но лишь через несколько секунд, когда его источник оказался на виду, он наконец добился успеха. Потом он услышал треск сотен ветвей, хруст и шорох дюжин кустов.
Затем они появились из подлеска — множество незнакомых животных, маленькие зайцы с короткими ушами и длинными хвостами, собакообразные существа с треугольными ушами и длинными бакенбардами, пернатая дичь, давно уже разучившаяся махать крыльями, миниатюрные подобия коров и быков, газелеподобные создания — целый зоопарк, состоящий из множества видов животных, и каждый вид был представлен двумя — тремя отдельными особями.
Они выбежали из кустарника и помчались к горячим камням. Но перед тем, как добежать до них, они падали и замирали.
Прежде чем Эллсмере и Поллак пришли в себя от изумления, оба индийца, так и не изменив своего положения, взялись за упавших животных.
Вооруженные двумя металлическими лезвиями, которые, несомненно, были взяты из прежнего снаряжения экспедиции, они подбирали неподвижные создания, отрубали им головы, парой искусных движений снимали шкуры, удаляли внутренности и кидали пригодные для жарения куски на огромную кучу раскаленных камней.
Толпа была возбуждена. Все взгляды были устремлены на камни, от которых начал исходить запах жареного мяса. Все еще сбитый с толку Эллсмере сделал пару шагов вперед и внимательно осмотрел одно из животных, которому пока что удалось избежать ножа одного из невероятно ловких индийцев. Он обследовал его. Потом решил, что с уверенностью может утверждать, что это незнакомое животное было мертво.
Итак, животных пригнали сюда, чтобы обеспечить провиантом Хэнколора и его людей! Все это, казалось, происходило не в первый раз, потому что Хэнколор все время знал о том, что животные обязательно придут. Он их ждал.
Может быть, эти люди постоянно питались именно таким образом?
Эллсмере отступил назад, к ожидающим, и увидел Кинга Поллака. Сержант широко открытыми глазами смотрел на быстро уменьшающееся количество жертв.
Через несколько минут Перш Хэнколор первым подошел к куче камней. Он ловким движением подхватил сочный красно-коричневый кусок жареного мяса и начал перебрасывать его с руки на руку, пока тот не остыл настолько, что его можно было держать пальцами. Он великодушным жестом протянул этот кусок ароматного мяса Эллсмере и крикнул:
— Обед начинается!
Толпа кинулась к камням. Куски мяса подхватывались с раскаленных почти докрасна обломков каменных глыб. Искусство жонглирования бывших ученых было удивительным. Затем оскаленные зубы впились в сочное мясо. Пиршество началось.
Самым странным было то, что сцена эта была почти беззвучной. Никто не проронил ни слова. Нигде не было слышно возгласов нетерпения или наслаждения, обычных при таком пиршестве.
Эллсмере недолго смог сопротивляться соблазну. Он сделал то же, что и остальные. Хотя мясо и было совершенно несоленым, его вкус был великолепен. Кроме того, майор был голоден. Он забыл об окружающем и вспомнил только тогда, когда в руках у него остались лишь ребра да мелкие косточки незнакомого ему животного.
Кинг Поллак с сияющими глазами направился к нему. Жир капал у него с подбородка.
— Я мечтал об этом всю жизнь! — с воодушевлением воскликнул он. — Когда все закончится, я поселюсь здесь и открою ресторан.
— Удачи тебе, — насмешливо произнес Эллсмере. — Только чем тебе будут платить посетители?
Поллак повернулся и посмотрел на толпу.
— Да, это действительно проблема, — согласился он и вытер рот руками и рукавом комбинезона. — И как только они это делают?
— Спроси у Хэнколора, — посоветовал Эллсмере. — Он, конечно, сможет ответить тебе.
Кинг Поллак угрюмо посмотрел на него.
— Я слышал, как вы говорили с Терри, а здесь с Перши, — ответил он. — И, если быть честным, оба эти разговора не вызвали у меня впечатления, что я смогу услышать от этих парней хоть одно разумное слово.
Лицо Эллсмере стало серьезным.
— Это правда. И удивительно.
— Удивительно?
— Хэнколор и его люди, очевидно, как и прежде, находятся в стадии глубокого торможения разума. Но с недавних пор повсюду в Галактике торможение это начало ослабевать. Люди, полностью утратившие разум, внезапно снова начали обретать его. Они стали понимать вещи, в которых недавно были тупой деревенщиной. Мы на Устраке всемерно способствовали этому. Те, кто до сих пор были беспомощными, слабоумными, уже могут выполнять простейшие подсобные работы, а иногда и более сложные. А здесь, на Обелиске? Здесь все еще по-старому?
— Гм, — хмыкнул Кинг. Он во второй раз посмотрел на толпу, окружившую кучу горячих камней и посвятившую все свое внимание пиршеству. Он усмехнулся. — Может быть, эти люди настолько привыкли к райской жизни, что просто отказываются возвращаться к цивилизации?
