Он напряг слух, но больше ничего не слышалось.
Одно-единственное «Уф!», и все тут.
Зачем это понадобилось притаскивать сюда сто тысяч человек ради такой ерунды?
Он нервно двинулся в сторону рубки. По крайней мере там он будет чувствовать себя во всеоружии. И тут же остановился. В таком настроении к оружию лучше не прикасаться.
Он вновь задумался о происшедшем. Первым потрясением для него было открытие, что у него имеется душа как таковая.
Правда, он всегда подозревал о ее существовании, поскольку обладал полным комплектом стандартных органов (и даже двойным – кое-каких), но, внезапно обнаружив в глубине своего существа эту затаившуюся зверюшку, был крайне шокирован.
А потом был еще более крайне шокирован тем, что она оказалась, мягко говоря, не столь мила и очаровательна, сколь полагалось бы такому человеку, как он. Он почувствовал себя ограбленным.
После чего задумался, а настолько ли хорош, как ему кажется, – и, испытав новое потрясение, едва не уронил стакан (полный). И поторопился опустошить его, пока не случилось чего похуже. Затем поспешил влить в себя еще один – пусть догонит первый и составит ему компанию.
– Свобода, – произнес он вслух.
Тут в рубку вошла Триллиан и произнесла несколько комплиментов свободе.
– Не могу я с ней сжиться, – мрачно вымолвил он и выслал в свой желудок третий стакан: пусть найдет второй и выяснит, почему тот еще не доложил о здоровье первого. После чего подозрительно обозрел двух Триллиан и пришел к выводу, что та, что справа, ему больше по вкусу.
Зафод влил еще стакан в свою другую глотку. Стратегия заключалась в том, чтобы он перехватил предыдущий у скрещения дорог, и пусть соединенными силами поднимут дух второго. Затем пусть отправляются все втроем на поиски первого, поговорят с ним по-людски, споют ему колыбельную, что ли.
Не будучи уверен в понятливости четвертого стакана, он послал за ним пятый с дополнительными пояснениями и шестой чисто ради моральной поддержки.
– Ты слишком много пьешь, – сказала Триллиан.
Пытаясь совместить четырех Триллиан в единый образ, его головы столкнулись лбами. Он плюнул на это занятие и, переведя взгляд на навигационный экран, ахнул при виде беспрецедентного полчища звезд.
– Приклюса и чудесения, – пробормотал он.
– Послушай, – промолвила Триллиан сочувственным тоном и присела рядышком, – очень даже объяснимо, что некоторое время жизнь будет казаться тебе бесцельной.
Он только пялился на нее – ему еще не доводилось видеть девушку, способную сидеть на коленях у себя самой.
– Ни фига себе, – с этими словами он выпил еще стакан.
– Ты завершил то, к чему шел много лет.
– Я к этой фигне не шел. Я, наоборот, от нее бегал.
– И все же довел это дело до конца.
Зафод крякнул. В его желудке точно черти свадьбу справляли.
– По-моему, это оно меня довело до ручки. Финиш. Вот он я, Зафод Библброкс. Куда пожелаю, туда и полечу, что на ум взбредет, то и выкину. У меня самый классный корабль во всем известном небе, девушка, с которой у меня все чудесно…
– Да?
– Ну, насколько я понимаю. Я не спец по межличн… межличностным взаи-мо-от-но-ше-ни-ям, во…
Триллиан только подняла брови.
– Перед тобой мужчина в полном расцвете сил, который может сделать все, что ему захочется, вот только что-то не хочется мне ни фига, ну ни фигошеньки…
Он помолчал.
– Порвалась, – добавил он, – ни с того ни с сего порвалась цепь причин и следствий…
И наперекор сказанному, неуклюже сполз под стол после еще одного стакана.
Пока он отсыпался, Триллиан заглянула в бортовой экземпляр «Путеводителя». Там есть кое-какие советы по поводу пьянства.
– Пейте смело, – рекомендует «Путеводитель», – и ни пуха вам ни пера.
Также там советовалось заглянуть в главу о необозримости Вселенной и методике примирения с этим фактом.
Затем Триллиан набрела на главку о Хэй-Виляй, экзотической планете-курорте, одном из чудес Галактики.
Планета Хэй-Виляй изобилует сказочно, непостижимо роскошными отелями и казино. Причем все они созданы трудами ветра и дождя – естественный процесс эрозии.
Вероятность подобного события равна примерно одному шансу из бесконечности. Его причины остаются тайной, так как ни одному из геофизиков, специалистов по статистике вероятностей, метеорологов-аналитиков и чудологов поездка на Хэй-Виляй не по карману.
«То, что надо», – решила Триллиан, и спустя несколько часов их огромный белый корабль в форме кроссовки уже вальяжно спускался с небес, украшенных жарко блестящим солнцем, к яркому космопорту-скале. Несомненно, «Золотое сердце» произвело здесь фурор, и Триллиан была польщена. Она услышала, как Зафод топочет и насвистывает где-то в недрах корабля.
– Как ты там? – спросила она по внутренней связи.
– Порядок, – ответил он бодро, – ужас как хорошо.
– Ты где?
– В туалете.
– И что ты там делаешь?
– Сижу.
– А скоро выйдешь?
– Нет, тут останусь.
Часа через два стало очевидно, что Зафод тверд в своем решении, и корабль вновь поднялся в небо, даже не спустив трапа.
– Охохонюшки! – воскликнул компьютер Эдди.
Триллиан терпеливо кивнула, побарабанила пальцами по столу и нажала кнопку внутрисвязи:
– Думаю, в веселье из-под палки ты сейчас не нуждаешься.
– Видимо, нет, – ответил Зафод неизвестно откуда.
– Думаю, активный спорт поможет тебе не замыкаться на собственных переживаниях.
– Твои идеи – мои идеи, – согласился Зафод.
«ДОСУГ В МИРЕ НЕСБЫТОЧНОГО» – вот какой заголовок привлек внимание Триллиан, когда некоторое время спустя она вновь уселась на диван с «Путеводителем». И меж тем как «Золотое сердце» неслось с невероятной скоростью в неопределенном направлении, Триллиан прихлебывала какое-то неудобоваримое творение нутримата и читала о том, как научиться летать.
Вот что написано в «Путеводителе» об искусстве полета:
Полет – это искусство, а точнее сказать, навык.
Весь фокус в том, чтобы научиться швыряться своим телом в земную поверхность и при этом промахиваться.
Попробуйте проделать это в погожий денек, рекомендует «Путеводитель».
Первый этап прост.
От вас требуется одно – решительно кинуться вниз, не боясь ожидающей вас физической боли.
То есть больно будет, если вам не удастся промахнуться мимо земли.
Большинству людей промахнуться не удается, и чем больше усилий они прилагают, тем крупнее вероятность столкновения с землей.
Безусловно, вся сложность во втором этапе – в промахивании.
