В общем, либо эти существа вообще никакими нашими системами не фиксируются, что странно, либо…
В другой ситуации я бы в первую очередь подумала, что Гаврину приглючилось. В отличие от Хенга и остальных, относящихся к спиртному с умом и без злоупотребления, стармех пил без ума. Честно говоря, даже не пил, а откровенно бухал, и именно поэтому в свои шестьдесят два ходил в звании капитан-лейтенанта. И в нём, скорее всего, уйдёт на пенсию. Да его бы раньше ушли, но уж больно специалист хороший, а главное — наставник, что называется, от бога. За год под его началом зелёный мазут превращался в серьёзного, зубастого спеца. Какое-то он в них особое чутьё воспитывает, я даже не пыталась вникнуть, как именно. Брал, правда, не всех, и предсказать его не получалось. В дополнение к этому шли сварливый характер и речь, в которой цензурными были только предлоги и числительные.
Со мной дед Саша сработался отчасти потому, что я ценила его профессионализм и сознавала, что не мне его перевоспитывать, а отчасти по озвученной Николяусом причине: я женщина. Напиваясь, Гаврин становился чрезвычайно вспыльчивым и лез в драку, но никогда в жизни, насколько бы ни набрался, не поднимал руки на женщину. Очень крепко у него в голове сидела эта установка. Когда стармех «расслаблялся» где-то за пределами корабля, в соответствии с правилами в первую очередь вызывали командира корабля. Когда приходила я, чаще всего в компании Зульфии, на незнакомых людей это производило впечатление: агрессивный здоровяк Гаврин мигом утихал, позволял взять себя под локти и, насупившись, молча волочил ноги в сторону корабля.
Мне он достался, можно сказать, по наследству, с того корабля, на который я пришла после учёбы. Я там оказалась единственной девушкой, и, надо сказать, было трудно, а дед Саша отнёсся ко мне лучше всех, и так получалось, что дальше мы служили вместе.
Помимо чувства признательности, я испытывала жалость к хорошему, в сущности, человеку, и поначалу даже пыталась на него повлиять. Упрямства хватило на пару лет, а потом я поняла прописную истину: нельзя помочь человеку, если он того не желает. Ну и оставалось только помогать Γаврину не вылететь со службы: это единственное, что хоть как-то удерживало его в здравом уме. Благо по делу к нему нареканий никогда не было, хозяйство своё стармех содержал в идеальном порядке.
О причинах такого его поведения сам дед не распространялся, слухов ходило множество, но по некоторым косвенным признакам и оговоркам я склонялась к тому, что бы поверить в не самый трагический, но очень жизненный вариант. Вроде как был наш Гаврин в молодости женат, была у него дочка, и всё было прекрасно до того момента, как жена вдруг не ушла к командиру его тогдашнего корабля, прихватив с собой ребёнка. А Александру даже видеться с дочерью не разрешили: жена заявила, что он ей вообще никто, и экспертиза подтвердила, что биологическим отцом Гаврин не является. Я уж не знаю, куда смотрели тогда все наши компетентные космофлотские психологи, но… Имеем что имеем.
Так вот, учитывая слабость деда Саши, я бы скорее всего предположила, что он допился. Но останавливало странное совпадение: Николя упоминал, что живность, увиденная стармехом, зелёная. А ведь я буквально только что уже видела нечто, подходящее под определение той самой «ни», которая имела техническую возможность спрятаться в вентиляции. А к совпадениям, да еще таким странным, я с момента появления на борту пассажира относилась насторожённо. Когда нечто зелёное мерещится кому-то одному — это глюк, а вот когда двоим — уже подозрительно.
— КП — камбузу!
Вызов прозвучал настолько неожиданно, что я на пару секунд замешкалась с ответом — это был первый раз на моей памяти, когда шеф жаждал поговорить, тем более так.
— Εсть КП! Говорит командир, что у вас?
— У нас катастрофа! Это никуда не годится! Это кошмар! — патетично заявил кок с истерическими нотами в голосе. — И я требую примерно наказать!
— С удовольствием, — заверила честно, елейным тоном. — Кого именно?
Вопрос неожиданно поставил собеседника в тупик на долгих несколько секунд, после чего кок наконец решил:
— Всех!
— Отлично. И начну с тебя, — пообещала зловеще. — Какого у тебя там происходит, ты можешь внятно по форме доложить?!
Молчание шефа в ответ оказалось красноречиво обиженным, но здравый смысл восторжествовал над праведным гневом, и, проглотив пену негодования, кок заговорил твёрдо, впечатывая каждое слово как новый гвоздь в гроб моей и без того чахлой надежды на спокойный перелёт.
— На корабле завелись вредители, — заявил он. — Две здоровенных наглых крысы попытались стащить буханку хлеба. Я швырнул половник, попал, но не убил. Противник бежал. Требую решить вопрос с паразитами и примерно наказать того муделя, который так тупо пошутил.
— Как именно пошутил? — озадачилась я.
— Выпустил крашенных в зелёный цвет крыс! — рявкнул повар.
— Джакопо, — заговорила я с затаённой надеждой, — а почему ты так уверен, что попал?
— Да тут вон кровь осталась на половнике, — ответил он с явной гордостью.
— Не мой его! — всполошилась я. — Ты ведь ещё не помыл? — спросила с подозрением.
— Нет, я как-то… Поспешил доложить о происшествии, — судя по всему, шеф окончательно взял себя в руки. — А зачем он тебе?
— Сейчас я пришлю Ханову, она возьмёт эту кровь на анализ. Есть подозрение, что это не крысы, а мы прихватили каких-то эндемиков с той планеты. Ты хорошо их рассмотрел?
— Не очень, только видел, что зелёные, — задумчиво ответил Джакопо.
— Ладно, жди подмогу. Отбой. — Я отключилась и тут же отправила новый вызов. — Начальник СББ — командиру! Прием!
— Есть начальник СББ… Нина, что стряслось? — голос Хановой прозвучал глухо и невнятно, кажется, я её разбудила.
— Зуль, у нас какие-то вредители на борту, — сообщила с ходу. — Никвас гоняет их в машинном, а пара попыталась обокрасть шефа.
— Интеллектом не блещут, — заметила она с иронией.
— Ну в общем да. Джакопо сумел одного ранить, и враг бежал, неся потери. Тушки пока нет, но есть кровь. Возьми образец и проверь, что это вообще такое? Джа уверен, что какой-то остряк просто пару крыс перекрасил, но вряд ли, есть тут некоторые настораживающие детали. К анализам разрешаю привлечь дока и его оборудование.
— Что ж там за крысы-то такие? — риторически поинтересовалась Ханова. — Принято. Отбой.
Пока я разговаривала разговоры, пилот несколько раз безо всякого результата пересмотрел записи с планеты, о чём и доложил, воспользовавшись паузой в переговорах. Осталось только поблагодарить его и уверенно заявить, что ожидала чего-то подобного. Тем более ведь и правда ожидала.
Я на всякий случай посмотрела запись с камеры из камбуза, и вот тут уже улыбнулась удача: зелёные твари на запись попали. Как проникли на камбуз и куда сбежали — было не видно, зато я смогла окончательно убедиться, что видела именно такое существо. Два зелёных чёртика с крысу размером.
Это настолько сильно напоминало нашего пассажира, что не заметить сходство было невозможно. Не в смысле цвета, конечно, а поведения: сначала не отображались на камерах, а теперь вот вдруг начали. Интересно, может, теперь Лариса этих паразитов всё-таки изловит?
Однако на ксеноса я не злилась и не думала, что это он протащил к нам сюда живность. Зачем бы ему? Да и разглядывала я его по дороге внимательно, вряд ли где-то там под одеждой пряталось сразу несколько животных. Она у него свободная, но не настолько, было бы заметно. Но расспросить его всё равно стоило, может, он знает, что это за живность такая с паранормальными способностями?
Очень хотелось вызвать Никваса: узнать, как продвигается охота, и предупредить о том, что твари стали видимыми и, возможно, уже не спрячутся от Ларисы. Но я мужественно сдержалась. Помощник не дурак, сам догадается воспользоваться этой системой, а больше я ему по делу ничего сказать не могла. Сама терпеть не могу, когда под руку лезут, а если бы были какие-то результаты — Никвас бы уже похвастался.
