корочку хлеба, а то я так замерз, что переночевать негде, – вздохнул Чахлый и снова исчез в хижине.
Одно время Ивана клинило от фразочек и привычных слов по старой жизни слов, которые уж точно вряд ли местные должны были знать. Потом он сообразил, что это явно выверты подсознания. Мозг подменял чужие конструкции на те, к которым привык на Земле. Мало того, и сам мог что-нибудь эдакое оттранслировать в понятные местным варианты. Поэтому мужчина дождался, когда калека вернется назад с куском ленты и начал священнодействовать.
– Смотри, вот сюда, на бок “люмки” мы приделываем проводок. И не прямым, а змейкой изгибаем. Вот, сюда, тут как-будто потеки. Это место, куда контактную площадку впаивали. Потом большую плиту обрезали, под формат настрогали, а кусочки с боков в отбросы пошли. Большие на переработку, мелочь на выброс. Если правильно проводок приделать, потом сюда переключатель вот этот… Кстати, спасибо за него, Чахлый… И теперь лентой все поверх, на один слой. Все. Это ручка. Это выключатель. Это “люмка”. Вот здесь маленькая “таблетка”. Теперь главное – кнопочку нажали, получили переносную лампу. Еще раз нажали – выключили. Сгибать ничего не надо – тогда внутри светоносный слой разрушается и люминофора хватит часа на четыре-пять. А с аккумулятором – почти вечный светильник.
– Ну-ка, покажи еще раз, – оживился Чахлый. Взяв самоделку, внимательно ее оглядел, чуть ли не обнюхал, затем поигрался выключателем и с явным сожалением отдал обратно: – Вещь, согласен. Жаль, идею сопрут быстро. Хотя светит как настоящий фонарь, ярко.
– Если мы придумаем, как корпус делать, то сможем сами наклепать и продать часть. Кто-то будет мучаться, ковыряться. Кто-то готовое возьмет. Главное – “таблетку” подзарядить всегда можно. Подставку снизу прикрутить, на любую кучу пристроил и копайся себе в удовольствие.
– Может быть. Но это надо народу показать, как нормальный вариант будет… Что тебе для этого надо?
– Инструменты простейшие нужны. Ножницы по жести, отвертки, молоток, плоскогубцы. Короче – чтобы не голыми руками те же корпуса гнуть.
– Инструменты… Знаешь, мне Сарри должен. И видел я у него один ящичек хороший. Он всю неделю вокруг него плясал, открыть никак не может. Ломать жалко, там замок шикарный. Если получится его расковырять, можно внутри кучу ценного держать. А днище – на болтах. Привинтил или приварил у себя в хибаре – и живешь как белый человек. Ни одна зараза ночью уволочь не сможет, если охрана воришек прошляпит.
– Думаешь, в ящичке что-то полезное есть?
– Есть… Я до того, как в Отстойник слетел, в порту работал. База учетчика стояла, грузы гонял, накладные проверял. Конечно, большую часть уже не вспомню, сняли чип с меня при увольнении. Но кое-что в памяти болтается. И точно скажу, что монтеры-пустотники в таких ящиках барахло свое на ботах таскали. Не знаю, кто столь ценную вещь не глядя к нам вышвырнул, но когда Сарри добычу тряс, внутри точно что-то гремело… Наверное – доки у Чистых потрошить стали, даже нам что-то из старья перепадает.
* * *
Сарри сидел намного ближе к входу. Судя по сваленным рядом с его сараем разномастным панелям, кускам утеплителя и прочему однотипному скарбу, его “черви” специализировались на барахле, которое можно использовать для ремонта или строительства в деревнях.
– Жаба прожорливая, как не зайду, ты все жуешь, – сунул голову внутрь Чахлый, жестом указав сопровождавшей его троице притормозить в стороне. Чтобы охранник не напрягался, не иначе. А то пройдут добрые люди – и половину честно откопанного не досчитаешься.
– На свои ем, не завидуй. Что хотел? – проворчали в ответ.
– Наверное, сможем мы твою коробку открыть без членовредительства. Содержимое нам, коробка тебе. Идет?
– Дурак, да? Сам выберу, что на оплату отдам.
– Тогда сиди и страдай. Я даже за половину чесаться не стану.
Поняв, что оба местных мусорных босса теперь будут торговаться до победного, Иван покосился на мрачного вышибалу и спросил:
– Чего ножку у кресла не приделаешь? Сидеть на чурбаке ведь не удобно – того и гляди завалишься.
– Нет ножки, выдрало с корнем.
– А приделать?
– Надо к соседям идти, кто сваркой богат. А у меня на обмен ничего нет.
– Можно глянуть?
Решив, что просто сидеть и скучать не так интересно, вышибала поднялся и показал увечное кресло с драной спинкой. Полюбовавшись потрохами, Иван покрутил головой и уточнил:
– Со своим договоришься, если что возьмем для ремонта из наваленного?
– Покажи, что надо, я решу.
– Хорошо. Тогда – вот этот уголок, тот моток проволоки. Потом полоску утеплителя и дерюгу, которой вы панели накрыли. Вроде все пока.
На шум из хижины выглянули Сарри и Чахлый. Иван в это время как раз расклинивал в дыре будущую ножку, забивая в щель толстый кусок железяки.
– Это вы чего?
– Это он мне кресло ремонтирует.
– Да? А откуда он это все взял?
– Я дал. Потом с заработанного вычтешь?
– Ну-ну… Ладно, покажешь потом, что получится… Значит, десятую часть, да?
– Половину, – тут же переключился обратно на торг Чахлый. Парочка уползла обратно в сарай, попутно обвиняя друг друга в жадности.
Через полчаса они все же договорились. Вышибала в это время принимал работу. Драную обивку Иван заменил и на спинке, и на сидении на плотную дерюгу, ножом из мультитула вырезав нужные куски по размеру. На железяки приладил утеплитель, сверху полотно прихватил кусками проволоки по заднику. Для надежности ножки снизу расклинил обрубками тонких трубок, пробив в концах дырки и все той же проволокой примотав по месту. Теперь вся конструкция не шаталась, стояла цельным куском и даже не поскрипывала.
– Вещь, – оценил результат здоровяк. Протянув ладонь, представился: – Меня Алли зовут. Обычно здесь или у кустарей, кто рядом с барахолкой ремонтом занимается.
– Меня – Иван, – представился Осокин.
– Слышал. Из кержаков. Ты в одно рыло “канареек” зачистил, голыми руками… Если что надо – говори, я многих людей знаю, может чем и помочь смогу. Или достать, или сведу с кем из торговцев.
– Спасибо.
Отодвинув охранника, на кресло взобрался Сарри. Покрутившись, вздохнул:
– Маловато для меня. И вешу я раза в два больше… Слушай, Чахлый. Если твой мастер мне чего соберет, я заплачу, без дураков. Надоело на ящике штаны протирать. Только – чтобы меня держало, сам понимаешь.
– Можно подумать. Так на чем закончили?
– Четверть ваша, уболтал. От сердца отрываю… Но – вместе потроха проверим.
– Обижаешь…
Ящик внушал. Железные монументальные бока с многочисленными царапинами, помятая сверху крышка. Размерами – в ширину полтора, в глубину метр и в высоту еще полтора. Замок – белая сенсорная
