Ознакомительная версия.
– Будем вместе? – договорила Рахиль. – Нет. Я ухожу другой дорогой. Ты и представить себе не можешь, сколько я уламывала Комиссию Парадоксов, пока мне разрешили эту встречу.
– Комиссию Парадоксов? – не понял Сол.
Рахиль вздохнула. Теперь они с отцом соприкасались лишь кончиками пальцев.
– Мне пора.
– Я буду… – Он посмотрел на ребенка. – Мы будем одни… там?
Рахиль засмеялась, и при звуке этого смеха сердце Сола болезненно сжалось.
– О нет! Что ты! Там чудесно. Чудесные люди. Можно научиться чудесным вещам, увидеть изумительные места… – Она огляделась вокруг. – Нет, отец, ты будешь там не один. Я буду с тобою всей своей детской неуклюжестью и подростковым нахальством. – Она отступила назад, и ее пальцы оторвались от пальцев Сола. – Не переходи туда сразу, подожди немного, – посоветовала она, погружаясь в сияние. – Это не больно, но вернуться назад ты уже не сможешь.
– Рахиль, погоди! – воскликнул Сол.
Длинное платье струилось по камню, пока свет не объял Рахиль всю целиком. Голос ее зазвенел из сияния:
– Счастливо, аллигатор!
Сол помахал в ответ:
– Пока, крокодил!
Малышка проснулась и заплакала.
Через час с лишним Сол вместе со всеми вернулся к Сфинксу. Они побывали на корабле Консула, наскоро перевязали раны Ламии и Силена, перекусили, а потом снарядили Сола с малышкой в далекое путешествие.
– Глупо, пожалуй, укладывать вещи. Все наше путешествие может свестись к одному шагу сквозь портал, – рассудил Сол. – Правда, если в этом расчудесном будущем не окажется детского питания и пеленок, нам придется несладко.
Консул похлопал битком набитый рюкзак, лежавший на ступенях.
– На первые две недели, думаю, хватит. Если за это время не найдете бюро обеспечения пеленками, отправляйтесь в одну из тех вселенных, о которых говорила Рахиль.
Сол покачал головой.
– Неужели все это правда? А может, я сплю?
– Подождите несколько дней, – пробовал уговорить его Мелио Арундес. – Побудьте с нами, пока все не уладится. Будущее не убежит.
Сол почесал бороду. Он кормил ребенка молоком, синтезированным всемогущим кораблем.
– Где гарантия, что портал будет открыт хотя бы еще неделю, – сказал он. – Кроме того, у меня могут сдать нервы. Я слишком стар, чтобы вновь растить ребенка… тем более в этой сказочной стране, где окажусь чужаком.
Арундес положил свою сильную руку на плечо Сола.
– Позвольте мне отправиться с вами! До смерти хочется увидеть это райское местечко.
Сол улыбнулся и крепко пожал руку Арундеса.
– Спасибо, мой друг. Но ваша жена и дети ждут вас… на Возрождении-Вектор… У вас тоже есть обязанности.
Арундес кивнул и посмотрел на небо.
– Если нам удастся вернуться.
– Мы вернемся, – сказал Консул. – Даже если Сеть исчезла навсегда, со старомодными спин-звездолетами ничего произойти не могло. Это будет стоить вам нескольких лет, Мелио, но вы вернетесь.
Сол закончил кормить ребенка, повесил чистую пеленку себе на плечо и окинул взглядом кучку людей вокруг.
– У всех свои заботы. – Он обменялся рукопожатием с Силеном, который категорически отказался залезть в реаниматор и даже слышать не хотел об удалении гнезда нейрошунта.
– Со мной такое и раньше бывало, – беспечно заявил он.
– Собираетесь дописывать поэму? – спросил Сол.
Силен покачал головой.
– Я закончил ее на дереве. И еще сделал там потрясающее открытие, Сол.
Ученый поднял бровь.
– Я узнал, что поэты не боги, но если Бог… или что-то вроде Бога… существует, то он поэт. И к тому же хреновый.
Ребенок агукнул.
Мартин Силен в последний раз пожал руку Сола.
– Устройте им там веселую жизнь, Вайнтрауб. Скажите им, что вы их прапрапрапрапрадедушка, а если станут безобразничать, надерите им задницы.
Сол кивнул и подошел к Ламии Брон.
– Я видел, вы говорили с медицинским терминалом корабля. Все ли в порядке с вами и вашим будущим ребенком?
Ламия улыбнулась.
– Все отлично.
– Мальчик или девочка?
– Девочка.
Сол поцеловал ее в щеку. Ламия коснулась его бороды и отвернулась. Частному детективу, даже бывшему, плакать не пристало.
– С девочками столько хлопот. – Сол старался вытащить пальчики Рахили из своей бороды. – Обменяйте вашу на мальчика при первой же возможности.
– Хорошо, – пообещала Ламия сквозь слезы.
Он пожал руки Консулу, Тео и Мелио, надел рюкзак, пока Ламия держала девочку, затем взял Рахиль на руки.
– Вот будет номер, если эта машина не сработает. Мне что, тогда, вечно скитаться внутри Сфинкса? – пробормотал он.
Консул, прищурившись, смотрел на светящийся вход.
– Там все в порядке. Хотя как эта штуковина работает, ума не приложу. Вряд ли там портал…
– Передал, – предложил свой вариант Силен и закрылся рукой от разъяренной Ламии. – Если он сразу же не вырубится, народ туда так и попрет. Так что, Сол, одиночество вам не грозит.
– Если разрешит Комиссия Парадоксов, – вздохнул Сол, теребя бороду, как делал всегда, думая о чем-то своем. Он поправил рюкзак, крепче прижал ребенка и сделал первый шаг. На этот раз силовые поля пропустили его.
– Не поминайте лихом! – крикнул он. – Клянусь Богом, игра стоила свеч!
И они исчезли в сиянии.
От воцарившейся тишины звенело в ушах. Первым ее нарушил Консул:
– Пойдем на корабль?
– Надеюсь, вы спустите лифт, – заметил Силен. – Мы не умеем ходить по воздуху, как госпожа Ламия Брон.
Ламия смерила поэта гневным взглядом.
– Думаете, все это устроила Монета? – спросил Арундес, имея в виду поединок со Шрайком.
– Скорее всего, – откликнулась Ламия. – Достижения науки будущего, что-то в этом роде.
– О да, – вздохнул Мартин Силен, – «наука будущего»… Сколько раз я слышал эти слова от тех, кому нравится быть суеверным. Альтернатива, моя дорогая, заключается в том, что ты обладаешь некой доселе неизвестной энергией, которая позволяет левитировать и превращать чудовищ в стеклянных чертиков.
– Заткнись, – бросила Ламия, на этот раз с плохо скрываемой неприязнью, и оглянулась. – Где гарантия, что с минуты на минуту не явится другой Шрайк?
– В самом деле, где? – согласился Консул. – Наверняка найдется новое пугало.
Тео Лейн, который всегда терялся, когда возникали разногласия, откашлялся:
– Взгляните, что я нашел возле Сфинкса, среди багажа. – И он поднял над головой какой-то инструмент с тремя струнами, длинным грифом и ярко разрисованным треугольным корпусом. – Это гитара?
– Балалайка, – ответила Ламия. – Она принадлежала отцу Хойту.
Тео Лейн отдал инструмент Консулу. Тот пощипал струны.
Ознакомительная версия.
