Сумерки на Лимбо были необычайно плотные, словно тьма здесь обладала осязаемой материальностью. Дэйн старательно задраил внешний грузовой люк. Пустой краулер, вернувшийся из последнего рейса, он оставил под открытым небом на выжженной земле рядом со стабилизаторами “Королевы”. Экипаж принял все меры предосторожности, необходимые на неизвестной планете: трап был втянут, шлюзовые люки наглухо задраены. Теперь экипаж был ограждён от чужого мира гладкой непроницаемой броней, пробить которую могло разве что самое совершенное и современное оружие. Любой корабль Торгового флота мог при необходимости превратиться в неприступную крепость.
Погруженный в свои мысли, Дэйн поднимался с палубы на палубу, пока не добрался до каюты Рипа в секции управления. Помощник штурмана сидел, сгорбившись, на откидном стуле с Т-камерой в руках.
– Я нащёлкал полную плёнку этих развалин, – возбуждённо сказал он Дэйну, остановившемуся в дверях. – А этот Рич – настоящая крыса, можешь мне поверить. Прямо удивительно, как это Синбад упустил его…
– Что он ещё натворил?
– Понимаешь, эти развалины. – Рип ткнул пальцем в стену, – это самая крупная находка за всю историю поисков Предтеч. Так он подгрёб их под себя, будто это его собственность. Он, понимаешь, объявил капитану, что запрещает нам даже близко подходить к развалинам… мол, вторжение неспециалистов слишком часто приводило к гибели ценных находок!.. Неспециалисты, видишь ли! – Рип чуть не рычал от ярости, и Дэйн впервые за их знакомство увидел, что это такое – разозлённый Рип.
– Ну и пусть его, – рассудительно сказал Дэйн. – Их ведь всего четверо, не смогут же они подгрести под себя всю планету. А мы сейчас начнём регулярную разведку, правильно я говорю? Кто нам не велит самим найти классные развалины? Не может быть, чтобы здесь ничего не осталось, кроме этого города. А по закону никто не помешает нам копаться в развалинах, которые мы сами найдём.
Лицо Рипа просветлело.
– Правильно, дружище! – сказал он и отложил Т-камеру.
– Во всяком случае, произнёс Камил из коридора за спиной Дэйна, – нашего милого доктора не упрекнёшь в бездеятельности! Он так устремился к своим развалинам, словно боялся, как бы кто-нибудь не опередил его в последнюю секунду. Довольно странная фигура наш милый доктор, а?
Рип тут же поделился своими подозрениями:
– Он ничего не знает о Башнях-близнецах…
– А его рыжий ассистент, – добавил Дэйн, – таскает в чемодане свод программ для вычислителя.
Дэйн был очень рад, что и у него есть что сказать, а тем более – в присутствии Камила. Тишина, наступившая после его сообщения, польсти па его самолюбию. Но Камил, как всегда, не упустил случая подколоть его.
– И каким же образом сей поразительный факт дошёл до вашего сведения? – осведомился он.
Дэйн решил пренебречь слабым, но достаточно неприятным ударением на слове “вашего”.
– Он уронил чемодан, книга вывалилась, и он в панике принялся засовывать её обратно.
Рип потянулся к шкафчику и извлёк из него толстый том в водонепроницаемом переплёте.
– Такая?
Дэйн покачал головой.
– Нет. У той обложка была с красной полосой. Такая, как в рубке у Вилкокса.
Камил тихонько свистнул, а у Рипа широко раскрылись глаза.
– Но ведь это же полный свод! – воскликнул он. – Такой свод может быть только у штурмана. А когда штурман увольняется, книга хранится в сейфе у капитана, пока не подпишет контракт новый штурман. По федеральным законам на корабле может быть только один экземпляр такого свода. Когда корабль списывают, полный свод подлежит уничтожению.
Камил засмеялся.
– Не будь таким наивным, друг мой. Как же тогда, по твоему, летают браконьеры и контрабандисты? Высасывают программы из пальца? Я ничуть не сомневаюсь, что этими сводами, которые считаются давно сожжёнными, вовсю торгуют на чёрном рынке. Рип помотал головой.
– Нет-нет. Им бы негде было взять новые программы. Мы такие программы получаем на каждой планете, когда регистрируем прибытие. Как, по-твоему, зачем Вилкокс тащит свой том в портовую регистратуру всякий раз, когда мы куда-нибудь прибываем? Эту книгу посылают прямо в местное отделение Службы изысканий, и там в неё впечатывается новая информация. А подсунуть какую-нибудь другую книгу вместо законной не удастся – они это мигом засекут!
– Мой бедный наивный ребёнок, – насмешливо растягивая слова, проговорил Камил. – Каждый раз, когда Федерация в своём идеалистическом вакууме вырабатывает новый закон, на сцене немедленно появляется какой-нибудь ловкач, который будет день и ночь ломать голову, как бы этот закон обойти. Я не знаю, как именно это делается, но ставлю свою долю в нашей нынешней авантюре, что это так. Раз Торсон видел книгу с красной полосой у того парня, значит, это делается и сейчас, здесь, на Лимбо.
Рип вскочил.
– Надо сказать Стину…
– Что сказать? Что Торсон видел, как из сундука этого землекопа вывалилась книга, похожая на свод программ?.. Вы ведь не подобрали её, Торсон, не листали её?
Дэйн был вынужден признать, что нет, не подобрал и не листал. Тогда Камил взялся за него как следует. Какие У него доказательства, что у сотрудников экспедиции был именно запретный свод программ? Стин Вилкокс болтовни не терпит, ему подавай факты. Книги у Дэйна на руках нет, предъявить её он не может, и Вилкокс ему, конечно, просто не поверит.
– Так что, милый мой, – Камил снова повернулся к Рипу, – нечего нам играть в отважных федеральных агентов и юных космических полицейских и приставать к Старшим, пока в наших чумазых ручках не будет доказательств поувесистее.
Рип снова уселся. Его убедили. Дэйна тоже.
– Ну, хорошо, – сказал Рип, поразмыслив. – Но ты вот говоришь: “Пока не будет доказательств поувесистее”. Значит, ты всё-таки и сам считаешь, что с доктором Ричем не все в порядке?
Камил пожал плечами.
– На мой взгляд, он самый настоящий мошенник. Но это лишь моё личное мнение, и я намерен держать язык за своими прекрасными белыми зубками до тех пор, пока не почувствую, что действительно могу убедить власть предержащих. А сейчас у нас будет своих дел по горло. Через час нам предстоит тянуть жребий, кто с кем полетит на разведку.
