– Хорошо. Ну а теперь представь, что эта женщина, кирмианка, будет презирать и ненавидеть тебя, только зато что ты Лоя, хотя ты и не делал зла ее народу. Ты счел бы это правильным с ее стороны?
– Конечно нет, мисс Элен. Но ты права, я не должен относиться к ней с омерзением, только потому что она кирмианка. Однако, так или иначе, я ей не доверяю и с этим я ничего не могу поделать.
– Ну ладно, отрешимся от ее народной принадлежности. Давай отнесемся к ней просто как к человеку. Скажи, разве горожане поступили с ней справедливо?
– Знаешь, справедливость народа Омо, то есть твоего народа, мне всегда казалось несколько странной, немного не соразмерной что ли. Но с другой стороны кто я такой чтобы судить. Эта женщина убила человека, кормильца рода, и она конечно виновна.
– Вот как. То есть если женщину пытались изнасиловать, а она посмела защищаться, то она виновна?!
– Ну, изнасилование, это как я понимаю крайняя степень межполового влечения, так сказать, последняя стадия подтверждения физической привлекательности одного субъекта другим. Неужели за это убивают?
Элен покосилась на своего собеседника.
– Тал, у тебя есть сестры?
Талгаро улыбнулся и как-то странно поглядел на девочку:
– Целых девять. Но только они же и братья.
– Как это?
"Лоя – гермафродиты", подсказал по радио, якобы дремлющий Кит и добавил насмешничающий аудиосмайлик. Девочка, незаметно, ткнула робота локтем, мол, "мог бы и раньше сообщить".
– Дело в том, что у Лоя нет мужчин и женщин, как у других народов, – тем временем объяснял Талгаро. – Каждый из нас зачинает ребенка в определенное время и при определенных условиях. Ты ничего не знаешь о нас? Там откуда ты родом разве совсем нет лоя?
– Совсем. И ты тоже можешь родить ребенка?
– Могу.
Элен глядела на лоя с удивлением. До этого момента она упорно воспринимала его почему-то исключительно как мужское существо, а теперь оказывается он может быть мамой. Это сбивало её с толку.
– И у тебя есть дети?
– Нет, – ответил Талгаро и девочка чутко уловила промелькнувшее напряжение в его ауре. Но она упрямо хотела довести свою мысль до конца.
– Хорошо, значит ты понимаешь, что значит быть женщиной. Теперь представь, что у вас все-таки есть мужчины и для того чтобы тебе зачать, нужно чтобы лоя-мужчина…, – тут она на миг споткнулась, чуть покраснела, но заставила себя продолжить: – поместил в тебя своё семя. И во время этого процесса лоя-мужчина испытывает огромное, ни с чем несравнимое удовольствие. И вот какой-то плохой лоя-мужчин, желая лишний раз испытать это удовольствие, ловит тебя, связывает и насильно помещает в тебя своё семя. Как бы ты к этому отнесся?
Талгаро недоуменно покосился на девочку. "Мисс Элен, вам не кажется, что подобные разговоры совершенно не подходят для столь юной особы как вы?", осуждающе сказал Кит и отправил аудиосмайлик строгого, хмурого лица.
– Мисс Элен, я не совсем уверен что мы понимаем друг друга. И вообще стоит ли нам вести беседы на такие темы, ведь, насколько я понимаю, по меркам твоего народа ты всё-таки совсем еще ребенок?
Элен, чуть раздраженная двойной атакой, заявила:
– Пусть это тебя не беспокоит. О сексе я знаю уже давно.
– О сексе? – Не понял Талгаро.
– Ну то есть о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они хотят завести ребенка или просто очень сильно любят друг друга.
Талгаро выглядел растерянным.
– Разве это нормально? – Неуверенно спросил он.
"Вот именно", поддакнул Кит по радио.
– Нормально, – заверила девочка и получила аудиосмайлик "очи горе". – Так чтобы ты почувствовал к этому лоя-мужчине?
Талгаро пожал плечами.
– Но разве женщины-омо не получают также "ни с чем несравнимое удовольствие" от этого процесса? – Осторожно спросил он.
– Только если всё происходит по обоюдному согласию, – категорично сказала девочка.
– Но если даже кирмианке не хотелось делать этого именно в эту минуту и именно с этим мужчиной, неужели лесоруб заслуживал смерти? Что в этом такого ужасного? Она так сильно не хотела ребенка? И разве ребенок у вас зачинается непременно всякий раз, когда мужчина-омо помещает семя в женщину-омо?
– Н-нет, – неуверенно ответила девочка, – не всегда.
– А когда? – С любопытством спросил Талгаро.
– Ну-у, когда женщина готова к этому, – краснея и совсем уже неуверенно проговорила девочка.
– Ну вот, – победно сказал лоя, – а кирмианка наверняка не готовилась тогда к этому и не понесла бы от лесоруба. Они бы просто оба получили удовольствие и всё. Что в этом такого страшного?
– Изнасилование это ужасно, – твердо сказала девочка. – Это жуткое потрясение для женщины. Это страшное оскорбление для неё. Хуже ничего и не придумаешь.
– Почему? – Искренне удивился лоя.
"Та-да-да-там", проиграл Кит по радио музыкальный отрывок и затем полилась быстрая, тревожная, нагнетающая мелодия. "Сейчас будет развязка", насмешливо сообщил он. Элен снова ткнула его локтем и музыка смолкла.
Она не знала почему. Изнасилование она представляла себе очень смутно. Процесс полового размножения homo sapiens они проходили на биологии, но об изнасиловании им не рассказывали. Информацию об этом она почерпнула из детективных сериалов, Камила Кесада говорила об этом с омерзением и гневом и Джулиан Брэд был с ней согласен, а потому и Элен не сомневалась что это нечто ужасное.
– Ну хорошо, пусть будет не изнасилование, – сдалась она. – Если твоему… э-э сородичу кто-нибудь нанесет ужасное оскорбление, попытается сильно избить его, разве ты обвинишь его потом в том, что защищаясь, он убил нападавшего?
– Нет, конечно. Но разве лесоруб хотел избить кирмианку?
– Да он хотел убить её! Ты же слышал он бросался на неё с топором.
– Но ведь это уж после того как кирмианка сама ударила его. Всем известно мужчины-омо очень вспыльчивы и ясное дело он рассвирепел после того как его ударила женщина. Это ведь страшное унижение для мужчины-омо, разве нет?
Элен вздохнула про себя. "Какой же он глупенький", с легким раздражением подумала она. Но тут же одернула себя: конечно лоя никакой не глупый, а просто другой и совсем не обязан понимать то, что ей самой кажется очевидным.
Она припомнила как однажды мистер Дарантол, живущий на одной улице с семьёй Акари, оттаскал за уши её и Артура Финча, за то что они устроили водяные войны из пневмобрызгалок рядом с его домом. Мистер Дарантол, пожилой, сухопарый, костлявый, хмурый человек, покрытый странным багрово-синюшным загаром, большую часть жизни провёл на суровой планете Арида, полной жутких пустынь и раскаленных под огромным бело-синим солнцем скал. И лишь несколько альфа-лет назад разбогатевшие дети уговорили отца переселится на одну из Небесных Жемчужин и купили ему небольшой уютный домик на Макоре. И ничто на свете бывший аридец так не ценил как обычную воду. В тот день Кита рядом с Элен не было, робот находился на техосмотре у дедушки, и потому мистеру Дарантолу удалось вдоволь поиздеваться над двумя беззащитными малышами. Полная яростного негодования, с горящими ушами, Элен примчалась домой, бросилась к отцу и потребовала чтобы он немедленно посадил злобного старикашку в тюрьму за насилие над детьми. Валентин Акари, кое-как успокоив дочь и выяснив что случилось, взял её на колени и спросил: знает ли она что такое Арида. "Эта та дрянная планета откуда явился этот злой гоблин", выпалила девочка. Отец строго посмотрел на неё, попросил быть немного почтительнее к пожилому человеку, а потом красочно живописал условия, в которых земляне живут на Ариде. После чего предложил дочери не садить мистера Дарантола в тюрьму, а попытаться понять его, представить что значит для него вода и как для него выглядела их невинная забава. И добавил, что взаимопонимание вещь порою очень сложная и над ней приходится тяжело потрудиться, но она определенно того стоит. Затем сказал, что если завтра утром она всё еще будет желать видеть мистера Дарантола в тюрьме, он позвонит шерифу округа. Но утром Элен, холодно и с достоинством, объявила, что не нужно звонить шерифу, она прощает мистера Дарантола. Отец усмехнулся и предложил ей как-нибудь зайти к соседу и сообщить ему что теперь она понимает его чувства к водяным забавам и не сердится на него. Дождавшись возвращения Кита, Элен еще пару дней собиралась с духом и однажды утром, в сопровождении огромного металлического пса зашла во двор "злобного старикашки". В руках она несла чудесный фруктовый пирог, который она специально заказала в элитной пекарне "Ангельская кухня". Мистер Дарантол вышел на крыльцо, тяжелым взглядом посмотрел на ребенка и могучего робота и хмуро поинтересовался чего ей здесь нужно. Элен, потупив взор, сбивчиво и торопливо сказала, что теперь она прекрасно понимает какие сильные отрицательные эмоции вызвала у мистера Дарантола её игра с водой, ей и Артуру не следовало так глубоко ранить чувства пожилого человека, столько дет прожившего на Ариде, но они сделали это не по злому умыслу, а лишь по недомыслию и "вот это вам". И она храбро приблизилась к высокому багрово-синему мужчине и протянула ему пирог. "А этот", мистер Дарантол кивнул в сторону Кита, "здесь затем чтобы откусить мне руку, если я вдруг попробую еще раз схватить тебя за ухо?". Элен подняла на мужчину глаза и, увидев ровный, добродушный настрой его ауры, дерзко ответила: "Да". Мистер Дарантол усмехнулся, поблагодарил за пирог, взял блюдо и попросил подождать здесь. Вернувшись из дома, он протянул девочке нечто вроде белого полупрозрачного голубоватого яйца, внутри которого застыла какая-то радужная капля. "Это тебе", сказал он, "знаешь что это такое?" Девочка взяла яйцо. "Это голометаболическая личинка Маланы, так называемой аридской бабочки в состоянии диапаузы", бодро произнесла Элен, повторяя то что Кит передал ей по радиосвязи. Мужчина удивленно поглядел на неё. "Это мне мой робот-ассистент по радио подсказал, а я повторила чтобы казаться еще умнее чем я есть". Мистер Дарантол снова усмехнулся: "Да это Малана. И однажды из этого яйца появится одно из самых прекрасных созданий во Вселенной. Тебе надо только держать его на солнце". Как потом выяснилось ждать нужно было несколько лет, это зависело от интенсивности, падающей на "голометаболическую личинку" световой энергии, а в темноте Малана переливалась волшебными калейдоскопическими спектральными узорами, раскрашивая комнату девочки невероятными оттенками. Вечером Валентин Акари поинтересовался у дочери как прошла встреча с мистер Дарантолом. "Нормально", ответила она, "я донесла до него, что если он еще раз дернет меня за ухо, Кит откусит ему руку". Валентин озадаченно уставился на дочь. Но в постели перед сном Элен и правда думала над тем, что взаимопонимания порой действительно очень трудно достичь, но папа наверно прав, стоит ради этого потрудится. И затаив дыхание она глядела какими удивительными узорами переливается в темноте её малана.
