Эдеард со смехом отразил нападение. А потом уже его третья рука метнулась вперед и сдавила нож в руке грабителя. По металлу лезвия прошла Он не сводил глаз с грабителя в куртке. А тот поднял искореженный нож и восхищенно усмехнулся.
— Смышленый парень. Ты хорошо в этом разбираешься? Здесь достаточно драгоценного металла, чтобы обеспечить каждого из нас.
— Хочешь, чтобы к обвинениям добавилась попытка подкупа?
— Идиот.
Вор повернулся к Эдеарду спиной и неторопливо зашагал к двери, ведущей в переулок.
— Стоять на месте, — приказал Эдеард.
Третья рука грабителя подняла в воздух одну из небольших бутылочек. Эдеард озадаченно нахмурился. Затем и второй флакон приподнялся и сильно ударился в первый. Стекло разбилось.
В сумрачном хранилище вспыхнул ослепительно белый огненный шар. Эдеард инстинктивно усилил защиту и отвернулся. В щит застучали горящие капли.
«Эдеард!» — хором закричали его друзья.
— Я в порядке.
Он усиленно моргал, стараясь избавиться от фиолетовых пятен в глазах. По хранилищу распространился едкий запах, но про–взгляд обнаружил лишь несколько язычков пламени на ближайших к месту взрыва стеллажах. Третьей рукой Эдеард сбил пламя, прежде чем оно успело распространиться и вызвать пожар. Затем он увидел обуглившиеся дыры в разбросанных по полу ящичках. Похоже, что огонь был очень сильным, их края все еще дымились. Приглядевшись внимательнее, он увидел пятна пузырившейся смолы. Эдеард в недоумении покачал головой.
«Мы его взяли! — торжествующе объявил Максен. — Клянусь Заступницей, этот последний ублюдок такой самоуверенный! Эдеард, тебе точно не нужна помощь?»
— Да, я в полном порядке.
Он направился к выходу из хранилища. Глубинный инстинкт заставлял его тщательно обходить лужицы дымящейся блестящей массы. От дыма, поднимавшегося тонкими струйками к потолку, у него слезились глаза. За массивной металлической дверью он едва не наступил на один из пакетиков с металлической нитью. Грабитель выбросил всю свою добычу. Эдеард поднял один пакетик и нахмурился.
«Зачем он это сделал?»
Все еще недоумевая, он поспешил по проходу в переулок, где его поджидали товарищи вместе с задержанными грабителями. Только теперь, когда у него появилось время осознать, чего он достиг и чего добилось его отделение, ликование внутри Эдеарда засияло как утренняя заря.
Суд заседал в Доме Парламента Маккатрана, который возвышался над всеми постройками района Майят. Технически это было одно здание; разные его части словно бы срослись в целый городок огромных холлов, залов для заседаний, аудиторий и кабинетов с крытыми аркадами вместо улиц. В самом центре располагался великолепный Зал Демократии, где Большой Совет собирался, чтобы обсудить политику и законы. Защитным барьером вокруг него расположились ярусы кабинетов, которые предназначались для гильдии клерков, отвечавшей за снабжение города и сбор налогов. Целое крыло занимали отлично обставленные кабинеты представителей районов, где они принимали своих избирателей с жалобами на вымышленные и реальные проблемы. Где–то внутри (в подземелье, как утверждали слухи) находилось Казначейство и его сокровищница — там хранились горы золота и серебра и чеканились монеты. Главный констебль вместе с довольно скромным аппаратом служащих занимал одну из пяти конических башен. Наружная башня, ближайшая к городским воротам, долгие столетия служила казармой милиции; но рядовые бойцы давным–давно переехали в несколько бараков в черте города, а их генерал и старшие офицеры получили резиденцию поблизости, во Дворце–Саду. Освободившиеся помещения быстро заняла вездесущая гильдия юристов.
Весь комплекс официально был открыт для любого посетителя, но средний житель Маккатрана обычно попадал не дальше соединенных между собой сводчатых залов, расположенных вдоль Центрального канала. Там находился суд, а также основные камеры для задержанных. Эдеарду и его друзьям эти помещения показывал мастер Соларин, не упустивший случая долго и нудно рассказать историю каждой комнаты и каждого коридора. Посещение судебных заседаний входило в программу их подготовки, чтобы констебли познакомились с юридическими процедурами и услышали словесные перепалки законоведов. Эдеард охотно посещал эти занятия, но на всех заседаниях, где он присутствовал, юристы ограничивались простыми вопросами к тем, кто сидел на скамье свидетелей. Только раз довелось услышать оживленный диспут по поводу интерпретации прецедента, случившегося четыреста лет назад, когда между двумя рыботорговцами и их поставщиком вышел спор о праве на ловлю по долгосрочному контракту. Эдеард с трудом понимал многие слова юристов, а о том, чтобы уследить за их логическими построениями, не могло быть и речи. Единственное уголовное дело, которое слушалось при нем, касалось группы молодых людей, арестованных констеблями во время драки на вечернем представлении в театре. Парни вели себя робко, не возражали против обвинений сержанта, признали себя виновными, после чего им быстро присудили штраф.
Как показал последующий опыт, все это не имело никакого смысла.
Для разбора дела против троицы арестованных грабителей были назначены двое судей средней категории и старший судья городского совета. Все трое в просторных черно–алых балахонах с отороченными мехом капюшонами, пристегнутыми к правому плечу, сидели за длинным приподнятым деревянным столом, расположенным вдоль задней стены овального зала.
На плечах старшего судьи блестела золотая цепь, подчеркивавшая его высокий ранг.
На скамье подсудимых сидели воры, а по бокам в полной форме судебных констеблей стояли два охранника. Задержанные назвали свои имена. Предводитель, одетый в куртку с капюшоном, носил имя Арминель. Ему не было еще и сорока лет, вытянутое бледное лицо обрамляли густые рыжеватые волосы, отпущенные до самых плеч, чтобы скрыть большие уши. На его лице не было и тени беспокойства, более того, оно выражало откровенную скуку. Его сообщников звали Омасис и Харри. Харри, стоявшему на страже в переулке, еще не исполнилось и двадцати. Ему было предъявлено обвинение всего лишь в соучастии в краже. Арминеля и Омасиса обвиняли в незаконном проникновении и краже. Кроме того, Арминелю вменяли в вину еще и нападение на констебля. Хозяин ювелирного магазина быстро определил содержимое двух разбитых флаконов; это было очень едкое чистящее средство на основе спирта и концентрированная кислота. При мысли о том, что могло бы произойти, не будь его защита такой сильной, Эдеард невольно вздрогнул. Он хотел, чтобы Арминеля обвинили еще и в нападении на Кавайна на рынке Силварум, но мастер Восбол, приглашенный капитаном Ронарком в качестве обвинителя, категорически возражал. Это произошло слишком давно, чтобы суд счел показания свидетелей надежными.
