Бенджамин с волнением в глазах выпустил воздух через губы и повернул свое кресло еще немного. Было очень тихо в кабинете — так тихо что Метьюс слышал скрип старомодного кресла — и Гранд-адмирал еще раз посмотрел в окно на толпы детей.
Я бы очень хотел, что бы кто-то мог вырасти на этой планете не беспокоясь о войнах и сумасшедших, думал он, почти печально. Я сделал все возможное, чтобы сохранить их в безопасности, но это не одно и то же.
"Я хотел бы сказать, что удивлен вашими словами," наконец сказал Бенджамин, привлекая внимание Мэтьюза к себе. "К сожалению, я ожидал это услышать, и не сомневаюсь, Мюллер и друзья, как вы их называете, пришли к примерно тем же выводам. Они уже думают о нас как о "Мантикорских лакеях" которые ставят интересы Мантикоры выше Грэйсона. Это склонит их принять менее оптимистичную точку зрения, скажем, в нашей долгосрочной стратегической позиции. И я не сомневаюсь, что они захотят поделиться мыслями на эту тему со своими коллегами Землевладельцами".
"Ваша Светлость, я мог бы -"
"Нет, Уэсли, вы бы не могли," прервал Бенджамин. Гранд-Адмирал посмотрел на него, и Протектор кисло улыбнулся. "Я уверен, Гранд-адмирал Мэтьюс, что вы никогда не хотели бы предложить Протектору поувиливать или даже ввести в заблуждение Конклав Землевладельцев если вас вызовут для дачи показаний перед ними."
Мэтьюс замолчал и сел обратно в кресло, Бенджамин жестко усмехнулся.
"Не думаю, что мне не захочется предложить так сделать, если вы когда-нибудь растеряете все ваши чувства юридической и моральной ответственности. Но даже если бы я соблазнился на такое, и если поступить так не будет морально, и юридически неправильно — что, правда, не всегда одно и тоже — это сыграет против нас в конечном итоге. В конце концов, не нужно быть гиперфизиком, чтобы осознать как чертовски велика Лига. Мы будем смешно выглядеть, если попытаемся сделать вид, что солли не могут пнуть нашу задницу в долгосрочной перспективе. Или, того хуже, будто мы питаемся таскать угли для манти. Так что я сомневаюсь, что вы смогли бы принести много пользы… в этом отношении, по крайней мере".
Мэттьюс медленно кивнул, но что-то в тоне Протектора озадачило его. Он понял, что лицо выдало его когда Бенджамин снова, более естественно, усмехнулся.
"Я сказал, что не хочу, чтобы вы вводили в заблуждение кого-либо о длительной угрозе, которую может представлять Лига, Уэсли. Я никогда не говорил, что не хочу, чтобы вы подчеркивали вашу уверенность в нашу краткосрочную безопасность, если вы действительно уверены в этом."
"Конечно, Ваша Светлость". безоговорочно кивнул Мэтьюс. Фактически, хотя он скрупулезно использовал фразу "любая известная краткосрочная угроза" в ответе на вопрос Протектора, по его собственному мнению лучший ответом был бы "любой мыслимой краткосрочной угрозой."
"Хорошо". кивнул Бенджамин. "Мы, интриганы автократы давно поняли одну вещь, Гранд-адмирал, — краткосрочные угрозы оказывают гораздо большую тенденцию к консолидации политических фракций, за или против, чем долгосрочные. Это свойство человеческого разума. И если мы сможем продержаться в течение следующих нескольких месяцев, ситуация, безусловно, может измениться. Например, есть миссия леди Харрингтон на Хевен."
Мэтьюс кивнул, хотя он подозревал, ему не удалось скрыть выражения скептицизма. Как главнокомандующий Грейсонским космическим флотом, он был одним из немногих людей, которые знали о запланированной миссии Хонор Александер-Харрингтон в Республику Хевен. Он согласился, что, безусловно, стоит попробовать, даже если он точно не проявлял большого оптимизма по поводу шансов на ее успех. С другой стороны, леди Харрингтон была мастером по решению маловероятно, так что он не исключал полностью такую возможность.
"Если мы сможем зарыть топор войны с Хевеном, это должно стать основным позитивным фактором, который затронет моральный настрой общественности, и это, несомненно, укрепит нашу позицию в Конклаве," отметил Бенджамин. "Не только это, но если кто-нибудь в Солнечной Лиге понимает, насколько велико наше нынешнее технологическое преимущество, и до пары, что мы больше не связаны войной с Республикой, он может просто выяснить, что война с Мантикорой не стоит свеч. "
"Ваше Светлость, я не могу не согласиться с вашими словами," сказал Мэтьюс. "С другой стороны, вы как и я, знаете, как мыслят солли. Вы действительно считаете, что внезапная беспрецедентная вспышки рациональности из всех мест случится именно в старом Чикаго?"
"Я думаю, что это возможно", ответил Бенджамин. "Я не говорю, что это произойдет, но это возможно и в некоторым образом это заставляет меня вспомнить о рассказе моего отец. — Старая шутка о персидском конокраде"
"Извините, Ваше Светлость?"
" Персидский вор лошадей". Мэттьюс все еще выглядел недоумевающим, и Бенджамин ухмыльнулся. "Вы знаете, что такое "Персия"?"
"Я слышал это слово," осторожно признался Метьюс. "Кое-что из истории Старой Земли, не так ли?"
"Персия", сказал Бенджамин: "построила одну из величайших дотехнических империй на Старой Земле. Их король назвался "Шах" и шахматный термин "шах и мат" произошел от "Шах мат" или "Король умер". Вот как давно они существуют.
"Так или иначе, история гласит, что когда-то вор украл любимую лошадь шаха. К сожалению для него, он был пойман пытаясь вывести ее из дворца, потащив перед шахом. Наказание за кражу любой лошади было довольно тяжелым, но кража одной из лошадей шаха каралась смертью, конечно. Тем не менее, шах захотел увидеть человека, который бы имел смелость попытаться украсть лошадь из королевской конюшни.
"Тогда гвардейцы привели вора, и шах сказал: "Парень, разве ты не знаешь, кража одного из моих лошадей карается смертной казнью? Вор посмотрел на него и сказал: "Конечно, я знал, Ваше Величество. Но все знают, у вас лучшие лошади во всем мире, а разве не должен вор, достойный этого звания, выбирать только лучшее?
Шах был удивлен, но закон есть закон, и он сказал: "Дайте мне хоть одну причин, почему я не должен приказать отрубить тебе голову сию минуту. Конокрада подумал об этом несколько минут, потом сказал: "Ну, ваше величество, я не думаю, что есть какая-либо законная причина почему вы не должны это сделать. Но если вы сохраните мне жизнь, я научу вашего коня петь.
"Что?" потребовал ответа Шах. "Вы утверждаете, вы можете научить лошадь петь?" "Ну конечно я могу!" Уверенно ответил вор. "Я не просто конокрад, в конце концов, Ваше Величество. Я не говорю, что это будет легко, но если я не могу научить вашу лошадь петь в течение одного года, то вы можете отрубить мне голову с моего благословения."
"Шах подумал над этим, потом кивнул "Ладно, у тебя есть твой год. Если в конце этого года ты не научишь лошадь петь, я предупреждаю тебя — простое отсечение головы будет наименьшей из твоих проблем! Это понятно?" "Конечно, ваше величество! ответил конокрад, и охранники вывели его.
