Некоторые койки застелены, некоторые расправлены. Этот бардак давно никого не волновал в их казарме, но Мартин почему-то всегда старался держать свое место в порядке.
А сейчас его постель была вся перевернута, как будто бы там кто-то изрядно порезвился. Или что-то искал.
Мартин осторожно, стараясь не выпускать из виду входную дверь, приблизился к своему шкафчику. Не глядя, он набрал личный код доступа и аккуратно открыл дверцу. Лазерник лежал на месте, и Мартин облегченно перевел дух, сразу вцепившись в оружие и почувствовав себя немного уверенней. Только тут до него дошло, что секунду назад он был близок к какой-то необъяснимой иррациональной панике. И что его левая рука опять почему-то стиснула медальон флай-лейтенанта. Мартин почти неприязненно посмотрел на него и решительно сунул на полку.
И сразу же снова напрягся. Он всегда оставлял свой собственный медальон в шкафчике, не то что под влиянием какого-то суеверия, а просто отдавая дань традиции. И медальон этот небрежно валялся там в уголке столько, сколько Мартин вообще владел этим шкафчиком.
А теперь его не было.
Мартин так же аккуратно закрыл дверцу. На базе явно творилось что-то непонятное, и ему это не нравилось. Надо было срочно двигать в город.
Накопившаяся усталость исчезла без следа, и Мартин мягко, стараясь держаться около стен, направился к выходу с территории базы. На секунду ему захотелось взять москит и домчаться до городка за несколько секунд, но он переборол это желание. Пеший он будет более незаметен.
Вокруг было все так же пусто и тихо. Мартин, вертя головой во все стороны и пытаясь смотреть одновременно на триста шестьдесят градусов, бросил быстрый прощальный взгляд на здание штаба. И каким-то боковым зрением уловил даже не движение, а как бы его отблеск в районе окна на втором этаже. Мгновенно застыв и вжавшись в прохладу стены, он уставился на штаб и несколько долгих секунд до боли всматривался в окна, боясь моргнуть и пропустить то, что привлекло его внимание.
«Показалось, – подумал Мартин, – нервишки-то точно придется подшаманить у медиков после всего... этого. И компенсацию потребовать. И отпуск». Мысли метались в голове, как стая растревоженных птиц.
В окне первого этажа отчетливо мелькнула тень, сопровождаемая тусклым огоньком, мигнувшим и сразу же погасшим.
Мартин беззвучно выругался. Он же только что был там, внутри! Разве что кто из офицеров, потревоженный его попытками открыть дверь, выбрался наружу и теперь ходит, ищет источник беспокойства? Может, все-таки была эвакуация, точнее, она еще в процессе? И какой-нибудь патруль оставлен для пригляду за неупакованным еще имуществом?
Мысль была дикой, имперцы никогда так не поступали, но по крайней мере хоть какое-то рациональное зерно в ней присутствовало. Мартин почувствовал струящийся по ресницам пот и наконец-то сморгнул. Почему-то вспомнилась кровь в кабинете Гнусмана и давящее ощущение чего-то неправильного в здании штаба.
Возвращаться туда решительно не хотелось.* * *
Внутри, как и ожидалось, было пусто. Мартин, осторожно просочившись в здание, сразу же двинулся в то крыло, где видел (или все-таки, тьма их всех накрой, показалось?) что-то в окне. Ни людей, ни теней, ни каких тебе огоньков. «Пусто, как в кармане у пропойцы», – некстати вспомнил Мартин поговорку Старого Сэмми.
Какое-то шестое чувство, присущее всем опытным пилотам и позволявшее им удачно избегать неприятностей в воздухе, прямо-таки надрывалось, предупреждая о непонятной опасности. Вот только откуда она исходила, понять было решительно невозможно.
«Нет, все, – подумал Мартин, – немедленно в город». Он отчаянно нуждался в информации.
И тут этажом выше отчетливо раздался резкий скрежет, как будто бы кто-то провел железным прутом по стене. И уж это-то точно была не галлюцинация.
Мартин застыл на секунду, сосредоточенно прислушиваясь, и, проклиная все на свете, с лазерником на изготовку стал медленно продвигаться к лестнице, ведущей наверх. Буквально на каждой ступеньке он замирал, чутко прислушиваясь, но вокруг было по-прежнему тихо.
Второй этаж встретил его пустым коридором. И лишь вдали, едва заметные на фоне светлого окна, пробегали синеватые всполохи.
Тишину нарушил резкий хлопок разрываемого воздуха. Всполохи участились, и в следующую секунду Мартин понял, что на него, проявившаяся в прямом смысле слова из ниоткуда и едва фиксируемая глазом из-за своей стремительности, беззвучно несется темная фигура карателя из группы зачистки. «Каратель с невидимым экраном энергов? Здесь? Да еще и в боевом режиме?» – эти мысли только и успели промелькнуть в голове Мартина, отчаянно пытавшегося прицелиться из табельного лазерника в размытые очертания, неуловимо перемещающиеся по какой-то рваной траектории прямо к нему. Впрочем, Мартин прекрасно понимал, что его лазерник бронированному монстру никакого урона не нанесет. Каратели были почти неуязвимы и не различали в активном состоянии своих и чужих, полностью охваченные лишь одним желанием – уничтожать всех без разбора. Тем не менее Мартин даже успел один раз выстрелить до того, как армированная рука врезалась в живот и буквально пригвоздила его к стене в полуметре от пола. Удар был так силен, что Мартин на несколько секунд просто отключился, а придя в себя, увидел свое перекошенное лицо, отраженное в матовом шлеме карателя. Рядом раздался звук, такой же, какой Мартин слышал тогда, раньше, только войдя в штаб. Он скосил глаза и увидел, что каратель, свободной рукой активировав лазерный резак, провел им по бетонному полу, как будто чего-то ожидая. Скрежет повторился.
«Ну что же ты, тьма тебя накрой, тянешь!» – Мартин знал, что теперь он точно обречен, и это знание, как ни странно, принесло ему какое-то облегчение. Один удар резака – и все кончится. И он, Мартин Клэй, бывший флай-капитан, а ныне старший пилот имперских вооруженных сил, будет растерзан карателем имперского же отряда зачистки из-за чьей-то ошибки. Аминь.
Каратель ударил. Лазерный резак противно прошелестел рядом с лицом Мартина и до половины вошел в стену с не менее противным скрежетом, обдав щеку бетонной крошкой.
Мартин открыл зажмуренные глаза. Каратель застыл в неподвижности зверя перед броском, словно к чему-то принюхиваясь. Мартин услышал звук падающих капель и только сейчас посмотрел вниз. Рука карателя торчала чуть наклонно, пробив живот ровно посередине и прочно удерживая тело на весу, и по ней бойкими ручейками текла кровь, скапливаясь в районе локтя и уже оттуда устремляясь к полу. Боли Мартин не чувствовал, как, впрочем, и ног. «Достал до позвоночника», – диагностировал он автоматически.
