- Дней за десять справятся, - заверил меня Галэки спустя трое суток. - Ребята способные, Рагдаш так вообще сокровище, и командовать умеет, и подчиняться. Мун тоже при деле.
Лейтенанта Службы порядка пришлось назначить вторым помощником, и она лично руководила всеми операциями как обороны комплекса, так и проникновения. Саботаж, диверсии и агентурная сеть, со всем этим дочка Зана справлялась неплохо, особенно ей удавались пытки выживших и допросы их командиров.
- Значит, могу не беспокоиться? - уточнил я у полковника.
Тот неуверенно кивнул.
Не знаю, может быть, прежние воспоминания о вольной жизни в Новой Родезии нахлынули, но мне захотелось отдохнуть на материке-заповеднике, среди дикой природы и туристов. А может, реклама отдыха достала, заманчивые предложения походов и ночёвок под открытым небом лезли из всех сетевых щелей. Остальные как-то не очень стремились провести время на свежем морозном воздухе, и у Илли, и у Зана сразу нашлись неотложные дела, которые требовали их присутствия именно здесь, рядом с обучающими капсулами и пищевыми автоматами с синтетической едой.
- Ты здесь только мешаешься, - советник Доушем была более категорична. - И на адепта Пути плохо действуешь.
Швамбе поначалу вёл себя активно, в первый же вечер он построил пирамиду из блоков, развёл рядом костёр, и распевал грустные республиканские песни, благо первый состав будущих пустотников был тихим и мирным. Они даже купили у него два десятка сувениров, вселив в Швамбе надежду.
Счастье республиканца закончилось, когда на остров прибыла замена - будущие работники комплекса разнесли большую пирамиду, отобрали маленькие пирамидки, пошвыряли их в океан, а самого Швамбе отделали так, что он потом целые сутки отлёживался в капсуле. После этого адепт Пути с пирамидками ни к кому, кроме меня, не приставал, нашёл уединённое место, перетащил блоки туда и песни пел очень тихо, чтобы никто не услышал. Потому что, как он считал и постоянно мне при встрече говорил, на этом острове есть только один умный человек, который наконец поймёт, в чём смысл жизни, и купит все пирамидки на корню.
Умный человек добрался до заповедного континента за полтора часа - разрешение на полёты над планетой мне выдали, стоило только об этом заикнуться. Небольшой атмосферник, рассчитанный на четырёх пассажиров, поднялся в стратосферу, и оттуда спикировал на посадочную площадку на северной оконечности континента. По размерам этот материк был немногим больше Исландии, но стоял на собственной литосферной плите, а значит, островом не был. Прибрежные территории были населены, поселения равномерно распределились по всей береговой линии шириной в десять километров, ближе к центру равнина переходила в гору, заканчиваясь пиком пятнадцатикилометровой высоты. За несколько тысяч лет весь континент изучили чуть ли не по квадратному сантиметру, каждый хург, гиппо и лаум был поставлен на учёт, над поверхностью висели зонды, готовые передать сигнал тревоги, если очередная группа отдыхающих попадёт в беду. Пункты первой помощи были понатыканы через каждые несколько километров.
Везде, кроме восточного склона и самой вершины - там и зондов-то почти не было, и помощь приходила только тогда, когда смотритель местного заповедника решал, что она требуется. От береговой линии к горе вели многочисленные тропы, каждая со своим уровнем сложности, все они сходились на высоте пять тысяч метров в три, пересекающие друг друга несколько раз на пути к вершине, и заканчивались на высоте в двенадцать километров. Я поднимался на Арсию на Марсе и спускался в Рею Сильвию на Весте, так что такими расстояниями удивить меня было трудно. Другое дело, что на Марсе и на Весте атмосферы почти не было, а сила тяжести позволяла преодолевать эти высоты прыжками.
Сама вершина - почти голая скала, туристов мало привлекала, там, где тропы сходились окончательно, вершину окружало плоскогорье, и на этом все маршруты заканчивались. Дальше и смотреть было нечего, кроме как сверху на веселящуюся толпу, и по скользким камням любителей лазить почти не находилось. Многие вообще не утруждали себя подъёмом по восточному склону, и добирались до плоскогорья с других сторон, а спускались уже здесь. Я тоже поначалу хотел так поступить, но через два дня, одурев от пляжного отдыха, понял, что мне не хватает хотя бы минимального риска. Пусть даже в походном комбинезоне, с аптечками, запасными картриджами, антиграв-накладками и зондами-шпионами.
Запрет был только на вооружение, никаких ракетниц, мощных излучателей и кинетических ружей, отпугивателей и гранат, местная живность находилась под защитой.
- Если хочешь повоевать, тебе на южные континенты надо ехать, - проверяющий водил сканером над моей платформой, на которой стоял контейнер с вещами, - зверушки не любят шума. Особенно снежные хурги, у них сейчас период спаривания.
- То есть нападать они не будут? - уточнил я. Излучатель был встроен в десантный тесак, и на него местный чиновник внимания не обратил.
- Как это не будут? - искренне удивился проверяющий. - Говорю же, период спаривания, самцы ищут себе подходящую самку, а хург это будет или не хург, тут уж как повезёт. Если хочешь поучаствовать в их брачных играх, выбирай вот эти тропы.
И он ткнул пальцем в экран. На моей карте я тут же закрасил участок в красный цвет.
- А если не хочешь, и тебе лии больше нравятся, то выбирай вот тут. Хурги к ним не суются.
Лии были похожи на медведей, только больше размерами и гораздо агрессивнее, поэтому ещё одна часть карты стала красной.
- Вижу, ты совсем не любишь животных, - мой собеседник поставил на контейнер пломбу. - Может, провожатый нужен? Посидеть у костра, поговорить, спеть боевые песни туземцев.
- Каких туземцев? - не понял я.
- Тех, которые тут жили до окультуривания. Ну до того, как мы здесь всё начали переделывать. Туземцев больше нет, а песни остались. Заодно, если тебя сожрут, будет кому твои вещи вниз доставить, снаряжение, я вижу, недешёвое, жаль, если пропадёт. И стоит это недорого, только оплата вперёд, сам понимаешь, места дикие, всякое случается.
- Нет, - мимо как раз проходила такая группа с проводником и двумя большими платформами, заставленными матовыми кубами-коробками. Местного сразу можно было выделить среди них, он был обряжен в лёгкий боевой скаф и нёс с собой карабин. - А он почему с оружием?
- До последних троп провожатым можно брать с собой, а дальше он не пойдёт, слишком опасно. И оружие ему нужно, чтобы лии от туристов защищать, у них линька сейчас, чешутся об деревья, если шкуру не поменяют, их хурги съедят. Ты на сколько суток идёшь?
- На пять, - я похлопал по контейнеру, туда была загружена еда как раз из расчёта на пять дней. - Только подъём. Спуск по северному склону.
За эти пять дней мне предстояло пройти почти двести километров, поднявшись на двенадцать, и в конце преодолеть ещё десять до самой вершины, и потом спуститься на противоположный конец материка. Итого четыреста километров, если по прямой, с учётом извилистых троп путь увеличивался в два раза.
- Повезло, попадёшь на праздник небесного сияния, если успеешь до плато добраться за три дня. Только я тебя не понимаю, - проверяющий махнул рукой, и к нам направилась очередная группа туристов, - что тут за пять дней на бегу можно посмотреть? Я, когда здесь поселился, на месяц в горы ушёл, всего навидался.
- И брачные игры хургов тоже? - невзначай поинтересовался я.
Собеседник помрачнел, отвернулся и старался в мою сторону больше не смотреть.
Первая часть пути шла почти по равнине - в первый же день я преодолел сто километров, и в сумерках разглядывал континент с высоты в две тысячи метров. За всё время ни одного хурга или местного медведя я не встретил, хотя шёл как раз по привычным для них местам, практически всю равнину покрывал густой лес. Там, где я остановился, лес всё ещё был плотным, но буквально через десять километров заросли редели, проплешины становились всё больше, а ещё через сорок километров, на высоте в четыре тысячи метров, и вовсе должны были закончиться. Свободные от растительности пространства были любимым местом отдыха ядовитых змей, которые могли подпрыгнуть на высоту до пятидесяти метров, и двухметровых грызунов, которые ели змей.
