задрожал. Теперь понятна причина. – Не поверишь, – качала она головой, сама, удивляясь сказанному им вчера. Набрала воздуха в легкие и, стараясь не плакать, призналась, – он женат.
Я это приняла, молча. Представляю, каким ударом это было для Марины. Я не могла произнести ни слова, только внутри меня нарастала ярость. Марина обрела с ним покой и счастье, а он просто развлекся. Я ничего не скажу, пусть она сама выговорится. И она продолжила. – Он трясся при мысли о том, что жена что-то узнает.
Зря я вообще подняла эту тему, – поздновато одумалась я. Она бы может и не думала о нем больше. В ее глазах встала обида, ведь отношения, длились полгода, пока ему не надоело. Полгода Сергей жил двойной жизнью, а устав, от простейших вопросов, где он пропадает, выложил все на чистоту.
– Он уже стал заикаться, от глупых оправданий. Ты бы слышала, что он говорил. Он даже угрожал мне, – Маринка остановилась, качая головой. – Как он смог так врать. Ладно, мне, я понимаю, но жене, которую боится потерять, которая три месяца назад родила ему ребенка. Нет, трус мягко сказано. Он поддонок! – разозлилась она и потянулась за сигаретой, предложенной мной. Мы закурили.
– Ладно, не думай о нем больше. Он не стоит даже твоего мизинца. Я-то думала, Сергей и вправду тебя любит…
– …А он просто здорово развлекся, пока жене было некогда, – подытожила сама Марина, широко раскрыв глаза и заморгав, чтобы не прослезиться.
– Иди ко мне, – позвала я ее в свои объятия и сочувственно погладила по голове. Вообще-то Марина сама виновата. Окрутила двадцати семи летнего парня. Вначале он не особо желал с ней отношений, но наша обворожительная Марина умеет себя преподать, да так, что любой нормальный мужчина, будет у ее ног. За два года, которые, я ее знаю, длительнее и серьезнее отношений у нее не было. Ей нравится мужской пол, а еще больше нравиться ошеломлять мужчин, дразнить и, в основном, бросать. Она, как кошка, гуляющая сама по себе. Она сама выбирает себе жертву, и если она ей подходит, а ее капризному вкусу не часто угодишь, то гарантировано жертва ее любви будет неимоверно счастлива. Сергей же был то с ней, то пропадал. Был и завоеван ею и далек от нее. Наверное, его загадочность и отличала его от остальных. Он долго и неохотно решался на расставание с ней, потому что ее невозможно не любить.
Ее любят, ее ненавидят, ей завидуют. Ее жизнь, как яркая обложка для окружающих, но не для меня. Я знаю, что она поддерживает так свой имидж. Для меня же она слабая и наивная девочка, которая так же, как и все, мечтает о большой и чистой любви, с достойным мужчиной. Я ее понимаю.
Марина минуту поплакала на моем плече, а потом, уверив меня, что больше о нем не вспомнит и улыбнется, пошла своей тропой домой. Я соответственно пошла своей, жалея подругу, проклиная этого Сергея «Ну ничего, справится. С ее манерой общаться, она недолго будет одна». Вот прошла рынок «Данко», почти дома.
Дверь открыла мама. Ее можно было бы описать, сказав лишь, что она «дева» по гороскопу. А я для себя уже определила, что все женщины девы – одинаковые. Слишком заботливые, слишком домашние, для них – все, что и кто находится у них дома частная собственность. В общем, пока, маму не поставишь на место она так, и будет лесть в мои вещи и в мою жизнь. Ну, и, конечно, не скрою, что очень люблю свою мамочку и понимаю, что ей не хватает дочери. Папа и я не слишком открытые люди. Маме иногда, нужно вывести нас из себя, чтобы хоть как-то пообщаться.
– Заходи скорее, совсем, наверное, заледенела? – Мама была в фартуке, а из кухни исходили приятные запахи.
– М-м-м, – вдохнула я глубоко. – Мама хочет нас чем-то удивить? – Спешно скидывала я с себя дубленку. Запах сводил с ума меня, зверски голодную.
– Мать уже час не пускает меня на кухню, – выглянул из зала недовольный отец.
– Я всего лишь поджарила курицу, сделала крабовый салат, сырные шарики и разлила нам всем вина, – похвасталась она мне, а последнее слово мама недовольно швырнула в папу.
– О, сегодня особенный день? – Какой же вспоминала я, глядя на довольную улыбку папы.
– Мойте руки, а папа может тем временем догадается, что у нас сегодня фарфоровая свадьба, – обидчиво повела себя мама, хотя это на нее не похоже.
– Это что, мы уже двадцать лет вместе? – немного подумав, вычислил папа.
– Двадцать лет тебя терплю, – махнула на него рукой мама.
– С чем я тебя и поздравляю! – подразнил ее папа.
– Может, за столом поздравления продолжим. Я руки помыла, – пока мама заглянула в кладовку, мы с папой пошли на кухню.
– Я целую курицу сейчас съем, – поделился папа.
– После моего тоста, – предупредила его я.
Появление этого выскочки в училище и в правду утешило горе Маринки. Теперь он каждый день ошивался, то возле училища, то даже внутри него. Маринка не упускала случая подразнить его. То смело и нескромно отвечала на его пристальные взгляды, то будто бы не замечала его, лишь специально могла прикусить нижнюю губу или потянуться, да так, что и без того оголяющая пупок кофточка, поднималась все выше и выше. Три дня продолжалось их визуальное общение и, когда Костю – так зовут выскочку, совсем озадачили их непонятные отношения, он решился на отчаянный шаг. Когда Марина вновь на него взглянула и так соблазнительно облизнула нижнюю губу, он воспринял это, как знак. Незамедлительно Костя прошагал к ней, и так как она уже стояла к нему спиной, в кругу своих подруг, он обнял ее сзади и поцеловал в шею. Волшебно! – подумали все, кроме самой Марины. Неожиданно для себя Костя получил пощечину. Ошеломленный до глубины души он стоял и моргал, даже слов не было. Она же повернулась и ушла. Костя, недолго думая, подбежал к ней и схватил за локоть. Парень хотел разобраться.
– Я тебя не понял, – объявил он, еще держа ее за локоть.
– Какого черта ты себе позволяешь? – пыталась она оцепить его руку, от чего он лишь сильнее зажал ее. Увидев гримасу боли на ее прекрасном лице, он убрал руку. – Продолжаешь выделываться перед всеми, – разглядывала и терла красавица свой локоть.
– Извини, – отвел взгляд Костик, сожалея о сдавленном локте девушки. – Ты сама напросилась.
– Извини? – удивленно переспросила она. – У меня теперь синяк будет, а он извиняется, – продолжала ныть Маринка.
