— Спасибо, Лумас, ты не представляешь, что сделал, ты спас мальчика! — слезы радости подкатывают к глазницам, ком застрял в горле.
— Пришлю все документы, давай, до встречи, — отключается и оставляет меня наедине со своими эмоциями.
Мы с Ависом сделали это! Как выйдет, обрадую новостью, жаль, что скет ему нельзя было взять с собой. И по чьему распоряжению он должен торчать в изоляторе еще два дня? Я напряженно дышу, ноги не сгибаются. Непередаваемое чувство эйфории. Теперь Фрэд будет жить с нами, я буду заботиться о ребенке, воспитывать. У нас все будет хорошо!
Приезжаю домой и сообщаю радостную новость приемному сыну. Мы плачем от счастья и обнимаемся. Рассказываю ему, что возможно поедем в другое место, где лучше, где есть школа и возможность получить приличное образование. Только бы смогла по уважительной причине разорвать контракт с Цаутексом.
Впереди я вижу будущее, о котором не смела мечтать.
Своя семья…
ребенок…
любящий муж…
Как в сказке. Неужели, спустя столько тревожных лет я опять обрела право на счастье, на семью?! Подарю близким всю себя, отдам им нерастраченную любовь, которую не разделила с родителями.
Кивар был опорой столько времени, заменял мне отца и мать, но не может быть вечно со мной. Столько раз задумывалась, что, вероятно, хочет отношений, ведь он молод, красив, и сердце его не занято. Однако не смогу отпустить далеко, он — мой дом, моя крепость.
До вечера я не оставляю мальчика наедине. Позвонила брату, сообщила об успешном оформлении опекунства. Он был взволнован и рад. Втроем разговаривали почти час, смеясь и шутливо корчали рожи. Кивас рассказывал Фрэду всякие небылицы, давал советы, как ловить в системе вымышленных редких животных для удачи и исполнения желаний, и все это преподносилось с серьезным выражением лица.
Не зная приколы Кивара, поверила бы бесповоротно. Вот, Фрэд уже сидит с открытым ртом и внимательно слушает, запоминая каждое слово. Я еле терплю, чтобы не рассмеяться. Воображение у брата всегда было потрясающим.
Весь вечер мы болтали, пили чай, мастерили бумажные джеты.
Я уже почти забыла, что меня ожидает пикантная встреча с моей старой любовью и его взбешенной девушкой. “Каиру, вперед, шевели задницей, надо поставить точку в этих больных отношениях. У тебя теперь семья, ты в ответе за нее”, - говорю себе, выражение моего лица опять становится каменным.
Закрываю Фрэда, даю ему распоряжение сидеть тихо. Улетаю к шатру Ипоратея. На улице ветер усиливается, поднимая в воздух немного песка. Только подхожу к двери, она открывается, в ней показывается взволнованный Ипо, хватающий и затаскивающий меня внутрь. Закрываю за собой дверь, не поворачиваясь к ней, но не защелкиваю внутренний замок. Лишь бы не потребовал ее запереть.
Ипо стоит в одной майке и тонких брюках. От него пахнет приятным мужским гелем, волосы слегка мокрые. Видно готовился к встрече. Стягивает с меня куртку, торопится, целуя меня в губы. Глубоко в душе я наслаждаюсь моментами, что греха таить, ведь желала этого больше полета на Хасею. Дура.
Объятия Ипо становятся крепче, его тело пышет горячим желанием, отчетливо проявляющимся в штанах. Но вдруг он останавливается и тихо говорит.
— Девочка моя, Каирин, ждал тебя как никогда никого, я должен сказать тебе, — обхватывает мое лицо ладонями и смотрит с мольбой в глазах, — я влюбился, сильно, не спрашивай, почему не был с тобой раньше, я сам не знаю. Все теперь не важно, для меня никто не важен теперь, потому что ты здесь.
Целует меня с наслаждением, закрывая глаза, переходит губами на шею, кусает кожу и тут же зализывает. Припирает к стенке и хочет стянуть одежду. Вдруг дверь открывается.
— Ипо, милый, что я вижу?! Ты же говорил, что любишь меня, мы уедем на Исадар! — у Даниссы в глазах стоит влага, ее потряхивает от крика, — Мерзавка! Я не отдам тебе парня! Убери от него свои мерзкие руки! — она хватает меня за косу и с силой оттаскивает от Ипоратея.
Вовремя, Данисса, я потерплю, давай, кричи!. Я застонала, как-будто в ужасе и мне больно.
— Ипо, что она здесь делает? Ты ей тоже в любви признавался?! Как мог меня обмануть?! Ты мерзкий и двуличный, сказал, что теперь завязал со всеми интрижками! — кричу я гневно, по мне театр плачет.
Ипоратей пятерней хватает Даниссу за талию и оттаскивает от меня. Он явно растерян. Та еле отпускает мои волосы. Блин, содрала с меня, наверно, полскальпа.
— Прекрати, Данисса! Успокойся, — Ипо заворачивает бешеной фурии руки за спину и притягивает на себя.
— Я не желаю тебя видеть, хватит обманывать, не позволю мной помыкать, между нами все кончено, — говорю, перебивая истерику официантки.
— Ипо, ты ведь любишь меня, малыш, зачем ты с ней?! У меня сердце разрывается, ты мне нужен, я ведь все для тебя сделаю! — плачет, повисая на Ипо. У босса удрученный вид. Однако он тут же смотрит на Даниссу брезгливым взглядом, хватает ее за плечи и усаживает на стул.
Я хватаю куртку с пола, быстро одеваюсь и выхожу на улицу. Дело сделано. Мне нужен был этот спектакль, чтобы доказать себе, что ничего не теряю. Я выиграла лотерею! У меня мужчина, который любит только меня, ребенок, который считает своей матерью. Сзади остается перевернутая страница печального романа, где вместо рыдающей на стуле Даниссы могла оказаться сама.
— Каирин, постой, не уходи! — слышу быстрые шаги Ипо, усиливающийся ветер заглушает крик.
— Все! — кричу, не поворачиваясь.
Сажусь на автоцил и мчусь домой. Песок уже забивает глаза и ноздри. Я на взводе, ору во все горло, хочется убить сразу десятерых. Надо успокоиться, иначе напугаю Фрэда.
Но кто знал, что случится непоправимое.
Подлетая к дому, вижу болтающуюся дверь со сломанным кодовым замком. Сердце в ужасе замирает, залетаю внутрь. На проходе дорожка из песка от следов, ведущих к кухне. Там перевернутый стол с разбитым кувшином, на полу вода. Мне плохо, не могу дышать, бегаю по отсекам, кричу, зову Фрэда. А в ответ лишь завывающий ветер и шум залетающего песка.
Сползаю по стене, из меня выходит утробный стон. Захожусь в истерике с гримасой от нестерпимой боли. Как я могла тебя потерять, Фрэд?!
Глава 27. "Безысходность"
Тяжело дышать, голова кружится.
Чувство дикого страха одиночества опять возвращается ко мне.
Как тогда, с Киваром, когда боялась потерять, его жизнь висела на волоске.
Не хочу, через этого проходить заново, иначе сойду с ума.
Сойду с ума от горя, от тоски по несбывшимся мечтам, о милом ребенке, который стал мне родным.
Мне нужно найти Фрэда во что бы то ни стало и вернуть!
Руки, челюсть трясутся, мой вой не прекращается, не могу остановить истерику.
Мне очень страшно.
Кивар, где ты! Братик, спаси меня от ужаса.
Кое-как набираю дрожащими руками брата на скете. После двух гудков слышу родимое “Алло, сестренка!” Брат слышит мои всхлипы и быстро спрашивает, что произошло. Я отвечаю в двух словах, что Фрэда забрали. Отключается, я опять вою, сидя с подогнутыми коленями, и деру на себе волосы.
Слышу гул автоцила. Бледный, как полотно, Кивар забегает домой и обнимает меня, успокаивая. Наверно, попросил транспорт в тасиомоме. Мы сидим десять минут, не отцепляя руки.
— Где ты была в это время?
— Я… мне надо было выйти.
— Видимо, они засекли твой уход и в этот момент выкрали ребенка.
— Что мне делать? Мне надо его спасти, Кивар! Я сойду с ума от горя, — бубню, еле ворочая языком из-за забитого от слез носа.
Вдруг, на моем скете высвечивается звонок неизвестного номера. В аудио режиме, не хотят, чтобы видела. Дергаными руками прикладываю к уху прибор.
— Твой дружок у нас, если хочешь получить, неси завтра к старой станции за восточным выездом пятьдесят тысяч талов. К полудню. Ты много задолжала своими выходками. Не придешь во вовремя — найдешь пацана в баке рядом, мертвым, — грубый мужской голос отдает в мозгу каждым сказанным словом, словно металлическим молотом. Звонящий отключается.
