Ознакомительная версия.
— Вы покидаете Землю по крайней мере на три года. Если вы не возражаете, я мог бы сделать вам безопасный имплантант анафродизиака, который будет действовать в течение всего полета. Я обещаю, что вы будете совершенно спокойны, пока не вернетесь домой.
— Спасибо, нет, — ответил Пул, стараясь смотреть прямо, затем добавил: — Думаю, что я смогу с этим справиться.
Однако, через три или четыре недели у него возникли подозрения — так же как и у Дейва Боумена.
— Я тоже это заметил, — сказал Дейв. — Держу пари, что эти проклятые доктора добавляют что — то в нашу диету…
Во всяком случае, даже если это действительно имело место, любой срок годности давно истек. До сих пор Пул был слишком занят для того, чтобы испытывать какие — либо эмоциональные проблемы, и вежливо отверг щедрые предложения от нескольких молодых (и не очень молодых) женщин. Он не был уверен в том, что же их привлекало — его внешность или его известность: возможно, им просто был любопытен человек, который, как все они знали, мог бы быть их предком в двадцатом или тридцатом поколении.
К удовольствию Пула, Идентификатор госпожи МакОли передал информацию, что в настоящее время у нее не было любовников, и таким образом он не потратит впустую время на общение с ней. В течение следующих двадцати четырех часов он осваивал верховую езду, восседая позади нее на заднем сидении и с огромным удовольствием обнимая руками ее талию. Он понял также, почему пилоты бросали на них изумленные взгляды — Драко был полностью автоматизирован и легко мог мчаться на скорости в сотни километров в час. Пул сомневался в том, что реальные драконы когда-либо могли перемещаться так же быстро.
Он не удивился тому, что постоянно меняющиеся пейзажи внизу были взяты прямо из легенд. В одном из них они догнали ковер — самолет, и начавший раскачиваться сердитый Али Баба крикнул им: «Смотри, куда летишь!» Правда, до Багдада все — таки было довольно далеко, потому что призрачные шпили, над которыми они теперь кружились, могли принадлежать только Оксфорду.
Аврора подтвердила его предположение, указав вниз:
— Это паб, гостиница, где Льюис и Толкиен имели обыкновение встречаться со своими друзьями. А теперь взгляните на реку, на лодку, которая только что показалась из-под моста, вы видите в ней двух девочек и священника?
— Да, — крикнул он, преодолевая нежный шепот воздушного потока. — Я даже предполагаю, что одна из них Алиса.
Аврора повернулась и улыбнулась ему через плечо: она казалась искренне восхищенной.
— Совершенно правильно: это ее точная копия, основанная на фотографиях. Я боялась, что вы ее не узнаете. Так много людей прекратили читать вскоре после вашего времени.
Пул почувствовал жар удовлетворения.
Полагаю, я прошел еще один тест, сказал он себе самодовольно. Поездка на Драко, вероятно, была первым. Интересно, что будет дальше? Сражение на палашах?
Но проверок больше не было, и ответ на вопрос: «Победа за вами или за мной?» — был в пользу Пула.
* * *
Следующим утром, потрясенный и уязвленный, он связался с профессором Андерсеном.
— Все шло превосходно, — плакался он, — но она внезапно ударилась в истерику и оттолкнула меня прочь. Я испугался, что каким — то образом травмировал ее. Затем она включила в комнате свет — мы были в темноте — и выпрыгнула из кровати. Я полагаю, что выглядел как дурак…
Он невесело рассмеялся:
— На нее определенно стоило посмотреть.
— Я в этом уверен. Давайте дальше.
— Через несколько минут она расслабилась и сказала такое, чего я никогда не забуду.
Андерсон терпеливо ждал, когда Пул успокоится.
— Она сказала: «Мне действительно жаль, Фрэнк. Мы могли бы хорошо провести время. Но я не знала, что вы покалечены.»
Профессор выглядел озадаченным, но только на мгновение.
— О, я понимаю. Мне также жаль, Фрэнк — возможно, я должен был предупредить вас. За всю мою тридцатилетнюю практику у меня было всего полдюжины подобных случаев — и все по веским медицинским причинам, которые, конечно, к вам не применимы…
Обрезание имело большой смысл в примитивные времена — и даже в вашем столетии — как защита от некоторых неприятных и даже смертельных болезней в отсталых странах с плохой гигиеной. Но в других отношениях этому не было абсолютно никаких оправданий — и даже некоторые аргументы против, в чем вы только что убедились!
Я проверил отчеты после того, как обследовал вас в первый раз, и обнаружил, что к середине двадцать первого столетия возникло так много исков о профессиональной небрежности, что Американская Медицинская Ассоциация была вынуждена это запретить. Аргументы современных докторов очень забавны.
— Я уверен, что это так, — мрачно сказал Пул.
— В некоторых странах это продолжилось еще в течение следующего столетия: потом какой — то неизвестный гений выдумал лозунг — пожалуйста извините за вульгарность: «Бог создал нас такими: обрезание — это богохульство». После этого практически все более или менее закончилось. Но если вы хотите, легко можно сделать трансплантацию, но вы, вероятно, не хотели бы войти в историю медицины таким образом.
— Я не думаю, что это помогло бы. Боюсь, каждый раз я буду смеяться.
— Это уже относится к сфере духа — вы это преодолеете.
К своему удивлению Пул понял, что прогноз Андерсона оправдался. Он даже рассмеялся.
— Что еще, Фрэнк?
— «Общество Творческих Анахронизмов» Авроры. Я надеялся, что оно повысит мои шансы. Однако, мне посчастливилось найти анахронизм, который она не оценила.
Индра не сочувствовала ему, как он на то надеялся: возможно, в конце концов, в их отношениях присутствовала некоторая сексуальная ревность. И, что было гораздо серьезней, то, что они, криво усмехаясь, обозначили как Разгром Дракона, привело к первому настоящему спору.
Он начался достаточно невинно, когда Индра пожаловалась:
— Люди всегда спрашивают меня, почему я посвятила мою жизнь такому ужасному периоду истории, и один из немногих вариантов ответа — это то, что существовали даже значительно худшие времена.
— Так почему ты все — таки интересуешься моим столетием?
— Потому что оно обозначает переход между варварством и цивилизацией.
— Благодарю. Тогда зови меня Конаном.
— Конан? Единственный, кого я знаю — это человек, придумавший Шерлока Холмса.
— Не бери в голову. Извини, что прервал тебя. Конечно, мы в так называемых развитых странах считали себя цивилизованными. По крайней мере война больше не была приемлемым средством разрешения конфликтов, и Организация Объединенных Наций всегда делала все возможное, чтобы остановить войны, которые вспыхивали постоянно.
Ознакомительная версия.
