Несколько воинских частей на самолетах улетели их Столголэнда. Им там больше нечего было делать.
Харкэман пополнил свой запас микрокниг, сейчас стоял на командной палубе и хохотал.
— Не знаю, что станет делать Педросан. Чертовщина какая-то, я сам не знаю, что бы стал делать, очутись в таком положении. Наверное, с половиной армии вернется назад, другую половину оставит в Столголэнде и обе потеряет. Думаю, заглянет сюда года через три-четыре из любопытства. Если мы получим еще процентов двадцать их того, что получили Вояж окупится.
После того, как они вышли в гиперпространство, почувствовав себя в безопасности, три стандартных галактических дня на корабле трезвых не было.
Харкэман нес чепуху, начитавшись исторических рукописей, которые нашел. Спассоу ликовал. Никто не сможет больше называть их трусливыми воришками. Он это повторял все время. На Кипере, соглашался он, может, так и было. Вшивые два или три миллиона стелларов!
На Беовульфе было скверно.
Волкенхэйн и Спассоу противились грабежам. Никто Беовульф не грабил; это был крепкий орешек. На нем была ядерная энергия и атомное оружие; антигравитационные и обыкновенные летательные аппараты; они колонизировали пару планет своей системы. У них было все. Беовульф был цивилизованной планетой, а вы еще не имели дела с такими. Кроме того, разве мало грабить на Эматерэзу?
— Нет, не хотим, — сказал им Траск. — Если мы собираемся что-то сделать на Тэнисе, нам нужна энергия, ведь не ветряными же мельницами или турбинами пользоваться. Как вы заметили, Беовульф владеет ядерной энергией. Вот, где мы получим плутоний и энергетические аппараты.
Так они подошли к Беовульфу, вылетели из гиперпространства за восемь световых часов со звезды Ф-7, бывшей четвертой планетой от Беовульфа в двадцати световых минутах от него. Гветт Кэби сделал микропрыжок, перенесший корабли на нужное расстояние, они стали совещаться на внутренних экранах.
— Там есть или были три главных источника расщепления руд, — сказал Харкэман. — Последний корабль, явившийся сюда грабить и получивший отпор, был "Принцесса Лионис" Стефана Кинтера — шестьдесят лет назад. Они ударили по Антарктике, соответственно своим расчетам; все там было новым. Они не очень ошиблись и должно быть еще орудуют там. Мы побыстрей отправимся на южный полюс.
Они сменили персонал и оборудование. Должны были лететь вместе, катера впереди; "Колдунья" и "Бич космоса" спустятся на землю, пока лучше вооруженная "Немезида" будет прикрывать их сверху, выпускать снаряды и вообще. Траск перебрался на "Бич космоса", взяв с собой Морленда и двести бойцов. Несколько простых установок, десантных машин, манипуляторов, подъемников.
Они совершили прыжок за шесть световых минут, и Волкенхэйн, бездельничавший, как астронавигатор, стал настраивать радар и микроволновую оборонную систему.
Через две световых секунды они оказались над южным полюсом; шесть кораблей поднялись над планетой. Многие корабли годились для обыкновенного космоса, но были и почти такие, как "Немезида".
Это было ужасно.
Бомбы летели с обеих сторон. Летели реактивные снаряды, быстро появлялись и исчезали световые шары. Вспыхивали пожары в поврежденных бортах, гудели сирены, жалобно клаксоны. На наружном экране было видно, как "Немезида" исчезла, закрытая величественной вспышкой, а потом, когда душа у них ушла в пятки, снова появилась. На борту пожар, красный свет говорил о повреждении сигнальной системы. Сновали роботы, заделывая прорехи, откачивая воздух в изолированные отсеки.
Случайно, Траск взглянул на Боук Волкенхэйна, неподвижно сидевшего в кресле, жуя сигару. Он не казался испуганным. Когда беовульфцы исчезли в сверхмощной вспышке, раскаленный шар увеличился, корабля не было. Волкенхэйн только и сказал:
— Надеюсь, это работа одного из наших парней.
Бой продолжался. Взорвали другой беовульфский корабль, похожий на "Колдунью" Спассоу. Через минуту другой, Волкенхэйн, грозя кулаком, крикнул:
— Это был один из наших! Ищите, кто взорвал его!
Орудия были направлены на планету. Офицер обнаружения пытался определить откуда был произведен выстрел. Пока он занимался этим, с "Немезиды" спустили большой дынеобразный предмет; он покачивался перед поврежденным внутренним экраном.
— Адская зажигалка летит туда; цель пятьдесят градусов к югу, двадцать пять градусов к востоку. Туда откуда стреляли.
Снаряды летели к металлической дыне, но система защиты работала четко. След зажигалки был отмечен в безвоздушном пространстве красным и оранжевым шарами, потом могучим смерчем в атмосфере. Все исчезло во мраке; потом разлился солнечный свет — солнечный феникс, это уже надолго. Траску не хотелось приземляться в тысяче миль от своих объектов.
На земле царил кошмар, которому трудно подобрать название. Он спустился в катере с Патриком Морлендом и двумя офицерами. Там были ракетные установки и орудийные батареи; истребители, пулеметы, простые орудия. Среди орудийной прислуги были роботы, экраны закрыли от радиации; репродукторы что-то бормотали, передавая приказы.
Наконец яростный воздушный бой, разгоревшийся на площади две тысячи миль перешел в наземный и сконцентрировался на складах и снарядном заводе.
Спустили три катера, выстроившись треугольником; "Бич космоса" завис между ними, роем летательных аппаратов и большими манипуляторами; бронированными лихтерами. Командирский катер петлял, не желая быть мишенью; бочкообразные канистры с плутонием извлекались из подвалов и перевозились лихтерами; несколько десяти-литровых нужны были для космического корабля, маленькие для револьверов и зажигалок.
Постоянно он смотрел на свои часы, прошло три-четыре минуты. Наконец, уже распрощался с жизнью, погружаясь в огненный хаос; на "Немезиде" загорелся красный сигнал, а громкоговорители на всех катерах ответили. Он перебрался на борт "Бича космоса", удостовериться, что все живые переправлены.
Двадцати не хватало; некоторых раненых подобрали грузовые катера, всем была оказана помощь. В машине, где он находился один стрелок истекая кровью. Попав в командную рубку, нашел там Боука Волкенхэйна; тот устало склонив голову, пил кофе, прихлебывал бренди.
— Все, — сказал он, дуя на дымящийся напиток. Чашка была та, что стояла перед ним, когда он в первый раз появился на экране "Немезиды". Волкенхэйн показал на поврежденный экран; все надо было чинить. Внешняя палуба была частично разрушена.
— Корабль спасен, — он отставил чашку и закурил. — Цитирую Гэрвана Спассоу: "Никто не сможет — нас назвать трусливыми воришками".
