Здесь, в Городе Хора, все это сходилось вместе в миллион раз большем масштабе, чем видела Джоанна на плотах. Опершись локтями на колени, она всматривалась в северный горизонт. Этот мир находился в Медленной Зоне, не в Крае, не в Переходе. Почти вся разумная жизнь в Галактике происходила из этой первобытной тины. Ничего разумнее человека Здесь выжить не могло. И потому Хор никак не мог быть сверхчеловеческим разумом. Верно ведь?
Такие вопросы вызывали у Джоанны сожаление, что она так мало знает об ограничениях Медленной Зоны. В Верхней Лаборатории эта тема была непопулярна — взрослые слишком были заняты превращением себя в бога, чтобы тратить время на проблемы низших умов.
Очень скоро игру с Невилом придется прекратить: сотрудничество между Магнатом и Резчицей слишком заметно, чтобы его замаскировать. Мои друзья узнают, что я жива. Я смогу к ним приехать! Равна сможет приехать сюда и увидеть Зеленый Стебель, увидеть, каков на самом деле Хор. Разговоров по коммуникатору для этого мало. Есть вещи, которых Равна не понимает — вроде того обещания, которое она взяла с Джоанны: не допустить эксплуатации Хора. В некотором смысле его очень легко сдержать. Но на уровне отдельных особей, на уровне Чиперса — проблема именно та, о которой Джоанна спорила с Гармонием красные куртки и даже со Странником…
Джоанна высунулась чуть дальше, прикрываясь широкой шляпой. Если можно будет вернуться в Домен — отлично, но людей в этом мире очень мало, и трудно представить, что она найдет себе кого-нибудь. Даже у Равны положение лучше. По крайней мере если мой глупый братец наконец разберется сам с собой. Пока что, насколько видела Джоанна, Джеф считал, что Равна для него слишком хороша, и одновременно рассматривал ее как агента абсолютного зла.
Наконец солнце стало припекать слишком уж сильно. Джоанна стала медленно спускаться с вершины. Очень часто у нее бывал эмоциональный спад именно в момент спуска с пирамиды. Иногда она думала, что изменяется настроение Хора. Может быть, они огорчаются, когда я ухожу! Абсурд, конечно же. И все же, утратив Верхнюю Лабораторию, потеряв родителей, потеряв надежду на брак с Невилом… потеряв все, она обрела судьбу, которую можно было бы назвать замечательной. Она знала, что банда Невила обзывает ее «собачницей». Ну что ж, они правы. У нее есть фрагменты, есть стаи, есть Хор. Может быть, на этот странный выбор она обменяла человеческую жизнь и наплевать ей на все прочее.
Наступил самый длинный день лета. Во многих странах Стальных Когтей это был большой праздник. Здесь, в Домене Резчицы, его тоже отмечали, но он приходился на середину тех семи декад, когда солнце вообще не заходило. И этот день, растянувшийся на декады, всегда был временем непрестанной и зачастую радостной деятельности. Солнце вызывало неустанный энтузиазм, который могла умерить лишь полнейшая измотанность. И Дети, и Стальные Когти работали практически без остановки, чуть снижая темп, когда солнце опускалось низко, когда в иное время года только звезды бы светились в темноте. Но и при этом иногда под низким солнцем усталая молодежь собиралась потанцевать.
В этот самый длинный день Равна тоже сделала перерыв — если не ночной, то при низком солнце. Выйдя через свой личный вход «Внеполосного», она прошла западным краем Лугов. На этой тропе ее не должны были заметить веселящиеся ребята, но на этот раз она прошла мимо группы Детей и стай, испытывающих планеры, недавно построенные Тщательником. Она на миг остановилась, увлеченная зрелищем, забыв, зачем вышла. Овин Верринг бежал прямо к обрыву, подпрыгнул на краю, распахнул крылья. У Равны екнуло сердце. Да, конструкцию планера синтезировал «Внеполосный», имея в распоряжении опыт тысячи цивилизаций, она была оптимизирована точно для местных условий, — но на борту этого аппарата не было ни малейшей автоматики! Он мог закувыркаться и упасть, а ей уже приходилось видеть падающие с неба тела. Но крылья не стали кувыркаться, планер плавно снижался, устремляясь вперед. А потом Овин — разум вместо автоматики — перевел планер в пологий вираж в поисках восходящих потоков, стал подниматься в них, пока не оказался над точкой старта, паря почти как на антиграве.
Дети на земле вздохнули — возможно, вспоминая утерянное наследие. А потом разразился взрыв приветственных кликов, а стаи ворчали, потому что им никак было не поучаствовать в этом приключении. Очень опасно, — подумала Равна.
Кто-то обернулся и увидел ее. Год назад она сочла бы своим долгом это прекратить, и ребята это знали бы, и всем было бы неприятно, неловко, и было бы всеобщее раздражение. Совсем недавно, после возвращения, было бы еще хуже: они бы безропотно повиновались! А теперь они ее увидели и помахали приветственно, она помахала в ответ… и через несколько секунд еще один планер парил над пропастью. Равна не стала подходить ближе, наблюдая взлеты издалека. Она насчитала в воздухе пять аппаратов, они кружились вдоль обрыва и над ним. Эти аппараты никогда ни для чего серьезного не будут использоваться. А вот пилоты — может быть. Все зависит от того, как быстро будет развиваться другая техника.
Она еще несколько минут посмотрела, потом выбралась из толпы и пошла куда собиралась. Возбужденные возгласы за спиной становились тише, впереди низкое солнце отражалось от северной оконечности Скрытого Острова, слепя глаза. Сам остров смотрелся темным силуэтом на сверкающей глади. А путь Равны вел к северо-западному склону Холма Звездолета.
К единственному в своем роде месту.
Кладбище для Детей и Стальных Когтей. После возвращения она была здесь только раз — на похоронах Эдви Верринга и Норасндотов. В одиночку она после того дождливого и предательского вечера с Невилом сюда не приходила. Пожалуй, та встреча должна была меня излечить от пристрастия к этому кладбищу. На самом деле важный урок был другой: встретив здесь кого бы то ни было, надо очень серьезно задуматься над таким совпадением.
И если честно, сейчас она пришла не из-за отчаяния. Все обстояло хорошо. В грядущую зиму Холодная Лаборатория Тщательника изготовит первые микропроцессоры. Когда они попадут в поточное производство Магната, начнется триумфальное шествие техники и до некоторого подобия цивилизации будет рукой подать.
И даже у Джефри дела обстояли неплохо. Они с Амди и восстановленный Шелковинт работали над строительством дорог для перевозки грузов. И Резчица, и Свежеватель были уверены, что Джеф не работает на Невила. Все больше и больше было похоже, что он на стороне Домена.
