- Итак, вы выстрелили, — продолжил нелегкий разговор генерал Ошшино.
Курсант кивнула и еще ниже опустила голову. Она едва не плакала, и генерал с трудом подавил появившееся отеческое желание обнять, утешить, успокоить. У него у самого были дочери, и обе по глупости являлись ярыми поклонницами всеобщего любимца Риверы. Обо всем произошедшем он узнал как раз от дочерей, яростно требовавших расстрела курсанта Тадиро. Девочки были не одиноки — большая половина всех сотрудников управления готова была устроить самосуд. И сейчас, проходя мимо прозрачных стен кабинета генерала Ошшино, они бросали далеко недружелюбные взгляды на раздавленную случившимся девушку.
- Наверное, мне лучше сесть, слабость после кровопотери, знаете ли, — слабым голосом произнес Ривера, баюкая перебинтованную руку.
Бросив на него мрачный взгляд, генерал не сдержался и прошипел:
- Упор лежа! Пятьдесят отжиманий! Исполнять!
В следующее мгновение все «совершенно случайно толпами курсирующие мимо» сотрудники подразделения, потрясенно наблюдали за тем, как Ривера падает на пол, и принимается выполнять отжимания двумя руками! Быстрый взгляд синеглазого, и отжиматься он продолжил уже на правой, вспомнив о необходимости поддержать легенду. Впрочем, их удивление было жалкой пародией на совершенно шокированную курсанта Тадиро, которая в совершенном изумлении проследила за отжимающимся и похоже невредимом капитаном.
- Бракованный двигатель, а как вы поняли? — продолжая отжиматься, совершенно спокойно поинтересовался Ривера.
И вскочил, закончив упражнение. Генерал укоризненно покачал головой, глядя на широкую улыбку ничуть не смущенного разоблачением капитана. После перевел взгляд на потрясенную Тадиро, и поманил девушку, со словами:
- Идите-ка ко мне, гений аналитического отделения. Сейчас кому-то будет очень стыдно, и я не о Ривере — у этого такого понятия как совесть не существует.
Тадиро неуверенно взглянула на генерала Ошшино, на негнущихся ногах обошла его стол, встала рядом. Бледная, в темно-коричневом костюме специалиста по аналитике она казалась еще более светлокожей, под глазами залегли тени, руки подрагивали. «Бедный ребенок» — невольно подумал генерал и отмотав изображение на момент выстрела, указал на экран.
- Смотрите внимательно, курсант Тадиро, и сообщите мне, что вы видите?
Взгляд темно-фиолетовых глаз остановился на бластере, подбородок дрогнул, и девушка с трудом сдержала слезы.
- Эмоции, Тадиро, вот что вам мешает — эмоции, — прошипел Ошшино. — А теперь обратите внимание на то, где сидит Ривера, и то, как он сидит. Смотрите внимательно, Тадиро, за его спиной никого нет, единственный посетитель, который попадал под траекторию выстрела, был устранен капитаном, когда он вытащил стул, вынудив пересесть клиента ресторана. Заметьте, он мог взять любой другой стул, но… — многозначительная пауза.
Затем быстрый взгляд на курсанта, и передав ей салфетку, генерал переждал, пока девушка торопливо сотрет слезы, а после он увидел то, что и хотел — Тадиро подалась вперед, жадно вглядываясь в изображение. Жадно, внимательно, профессионально, и поняла то, что пытался сообщить ей Ошшино.
В следующее мгновение, вскинув голову, курсант пристально посмотрела на капитана Риверу. Синеглазый, в черном с золотыми нашивками мундире, который так шел ему, встретил разгневанный взгляд широкой наглой улыбкой, ничуть не устыдившись.
- Ты. Все. Подстроил! – взбешенно начала Тадиро. — Ты…
Осеклась, осознавая, что ругательства в присутствии вышестоящего начальства недопустимы. Ривера, отвесив издевательский поклон, выпрямился, продолжая нахально улыбаться, откровенно потешаясь над курсантом. После и вовсе снял совершенно ненужную перевязку, отбросил в угол идеально чистого сверкающего стеклом и сталью генеральского кабинета, повернулся к Ошшино и довольным тоном произнес:
- В общем Тадиро тут, я тут, давайте нам контракт и мы полетели, а то дел невпроворот — нам вылетать через час.
«И откуда столько наглости берется? — отрешенно подумал генерал». Вслух естественно не произнес — не по рангу. Взглянул на взбешенную девушку — курсант мгновенно все поняла и вернулась на место — встав перед столом Ошшино. Ривера понимать ничего не желал и в очередной раз наплевав на субординацию, приволок себе стул, нахально уселся, закинув ногу на ногу и с вызовом глядя на генерала. «Сам убил бы, — с тоской подумал Ошшино».
- Время теряем, — с намеком протянул Ривера, покачивая ногой.
- Возьму дополнительный спецкурс по стрельбе, — прошипела Тадиро, — а лучше три!
Капитан ответил ей широкой улыбкой, и вновь перевел взгляд на генерала Ошшино, задумчиво разглядывающего Риверу. Улыбнулся уже ему, не сомневаясь и секунды, что контракт они подпишут здесь и сейчас.
- Ривера, — генерал откинулся на спинку кресла, побарабанил пальцами по подлокотнику, — вы же понимаете, что ваш спектакль грозит курсанту Тадиро запретом на ношение оружия и отстранением от службы?
Девушка, вздрогнув, опустила голову. Она это знала отчетливо. Стрельба в общественном месте — это не проступок, это прямое попадание под трибунал. Зато Риверу это ничуть не смутило.
- Зачем ей оружие? — нахально поинтересовался он. — Я отлично стреляю и в любой ситуации с удовольствием прикрою Тами.
- Без фамильярности! — прошипел генерал.
В присутствии этого высокого седовласого представителя старой гвардии разведывательных войск нахально вел себя только Ривера, остальные вполне обоснованно остерегались.
- Да как скажете, — наглая усмешка, — я в любой ситуации с наслаждением прикрою и желательно собой курсанта Тадиро, следовательно, право на ношение оружия ей совершенно ни к чему. К тому же бластер тяжелый, а Тамика маленькая, худенькая и хрупкая, я давно говорил, чтобы не таскала эту сбрую на себе.
Черные узкие глаза генерала яростно прищурились — Ривера улыбнулся шире, игнорируя открыто читающуюся угрозу.
- Я не должен задавать подобные вопросы, — Ошширо пристально смотрел на зарвавшегося капитана, — но я все же спрошу — имеют место неуставные отношения?
Ривера неопределенно передернул плечами, Тадиро решительно выдохнула:
- Нет.
Улыбка Риверы стала запредельно-предвкушающей. Генерал вновь постучал пальцами по подлокотникам. Хотелось выдать наряд Ривере и наградить Тадиро за терпение. Хотелось, но… у пройдохи капитана имелось покровительство вышестоящего руководства, великолепные характеристики отдела кадров и запредельные способности. А у Тадиро ничего, кроме упорства, исполнительности и повышенной ответственности. Не мог генерал игнорировать и случившееся в ресторане «Лагуна». В этой ситуации от отстранения курсанта отделяло только одно — заявление Риверы. И в очередной раз Ошширо пошел наперекор своим принципам.
