«Мистер Харри подвесил на пристани сущего Моисея!» Эту весть уже разнесли по улицам босоногие мальчишки, и жители острова, ухватившись за отличный предлог пораньше улизнуть с работы, заполнили пристань, как в праздник.
Наконец, новость достигла самого правительства, и президентский лендровер с пестрым флажком на капоте пронесся по извилистой улице. Проложив носом путь через толпу, машина остановилась, и из нее появилась Важная Особа. До независимости, Годфри Биддль был единственным адвокатом на острове. Он уроженец Сент-Мери, но образование получил в Лондоне.
— Мистер Харри, какой изумительный экземпляр! — в восторге закричал он. — Улов, подобный этому, мог дать толчок зарождавшемуся на острове туризму, — и Президент пожал мне руку: он всегда старался быть на высоте.
— Спасибо, мистер Президент! — даже с пышной шевелюрой на голове он едва доставал мне до подмышек. Сегодня он был просто симфонией в черном: черный шерстяной костюм, черные лакированные туфли, кожа цвета антрацита и лишь немножко седины на висках.
— Вас действительно можно поздравить! — Президент Биддль не мог устоять на месте от восторга, и я уже знал, что в течение сезона, как обычно, буду получать приглашения на ужин в президентской резиденции. Чтобы добиться этого, мне понадобилось год или два, но президент, в конце концов, все же принял меня, будто я был уроженцем острова. Я стал как бы одним из его детей, со всеми вытекающими отсюда привилегиями.
Прибыл на своем катафалке Фред Кокер, вооруженный всем необходимым для фотосъемки. Пока он устанавливал треногу и прятался под черной тканью, чтобы навести фокус своей допотопной камерой, мы приняли для него позы возле здоровенной туши. Чак стоял в середине с удочками в руке, а все остальные расположились вокруг него, скрестив руки на груди на манер футбольной команды. Мы с Анджело улыбались, а Чабби, даже перед объективом, смог изобразить лишь кривое подобие улыбки. Снимок замечательно подойдет к моей новой рекламной брошюрке: верная команда и ее бесстрашный капитан, из-под козырька выбиваются кудри, ворот рубашки расстегнут, широкие открытые улыбки. Это должно привлечь многих в следующем сезоне.
Я договорился, чтобы рыбу отправили в холодильник ананасового склада. Со следующим рефрижератором ее заберут в Лондон. Чабби и Анджело я отправил драить палубу «Балерины» и наполнять ее баки на заправке компании «Шелл», расположенной на другой стороне гавани. Потом они должны были отвести ее на якорную стоянку. Когда мы с Чаком садились в кабину моего старого, видавшего виды пикапа, тот, пригнувшись, прошептал мне на ухо: «Харри, а как насчет небольшой премии?» И я точно знал, о чем он собирается меня попросить, так как делал это каждый раз: «Миссис Чабби необязательно знать об этом, не так ли?» — «Так точно», — согласился он, и сдвинул на затылок свою замусоленную фуражку.
Я посадил Чака на самолет в девять часов на следующее утро и всю дорогу назад вниз с плато пел и гудел клаксоном своего старого «Форда», когда навстречу мне попадались девушки, работавшие на ананасовых плантациях. Они выпрямлялись и, одаривая меня сияющими улыбками из-под широких полей соломенных шляп, махали мне вслед.
В бюро путешествий Фреда Кокера я обменял туристские чеки, полученные от Чака, вволю поторговавшись с Фредом о курсе обмена. Кокер был в своем парадном одеянии — фрак и черный галстук. Камера и тренога временно отдыхали, а фотограф превратился в распорядителя похорон. Похоронная контора Фреда находилась с обратной стороны его бюро путешествий и выходила на широкий проезд. Катафалк использовался Фредом и для встречи туристов в аэропорту: сменялась лишь рекламная табличка, а на смену подставки для гроба приходили сиденья. Все мои клиенты доставались мне с его помощью, поэтому он заграбастал десятую долю моих чеков. Кроме того, он был и моим страховым агентом, ежегодно вычитая страховку за «Балерину», прежде чем аккуратно свести баланс.
Я каждый раз пересчитывал все так же тщательно. Фред хоть и похож на школьного учителя — такой же высокий, худой и подтянутый — в нем достаточно местной крови, которая не только придает его коже здоровый бронзовый цвет, но и делает его склонным к небольшим махинациям в кассовой книге, не известным до сих пор многим профессионалам.
Нимало не обижаясь, он терпеливо ждал, пока я закончу проверку, и когда я засунул пачку купюр себе в задний карман, он, блеснув золотым пенсне, обратился ко мне, как любящий отец: «Мистер Харри, не забудьте, завтра прибывают ваши новые клиенты.»
— Все в порядке, мистер Кокер, не волнуйтесь, моя команда будет в отличной форме, — заверил я.
— Но они уже сидят у «Лорда Нельсона», — тонко намекнул он.
Фред всегда держит руку на пульсе всей жизни острова.
— Мистер Кокер, я управляю судном, а не обществом трезвости. Не волнуйтесь, — повторил я и встал. — От похмелья еще никто не умер.
Я пересек Дрейк-стрит и вошел в лавку Эдварда, где меня встретили, как героя. Сама Ма Эдди выплыла мне навстречу из-за прилавка, и я тут же утонул в ее необъятной груди.
— Мистер Харри, — проворковала она. — А я ходила взглянуть на рыбу, что вы вчера поймали!
Затем, все еще обнимая меня, она повернулась, чтобы крикнуть одной из девушек: «Ширли, принеси мистеру Харри холодного пивка, да поживее!» Я вытащил деньги. Симпатичные местные барышни, увидев их, зачирикали, как воробьи, а Ма Эдди закатила глаза и обняла еще крепче.
— Сколько я вам должен, миссис Эдди?
С июня по ноябрь, в долгий мертвый сезон, когда нет рыбы, Ма Эдди помогает мне протянуть это тощее время. Поудобнее устроившись у прилавка с банкой пива в руке, я выбирал необходимые мне товары из тех, что стояли на полках, разглядывая при этом ножки девушек, когда они в своих мини-юбчонках взбирались по лесенкам, чтобы снять для меня что-то с полки. Когда у старины Харри в кармане лежит сотня-другая долларов, ему сразу становится веселей на душе и хочется немного попетушиться.
Затем я отправился на заправку «Шелл», и управляющий принял меня в объятья прямо у дверей конторы, которая находилась между двумя гигантскими серебристыми емкостями.
— Ну, слава богу, Харри, я жду тебя уже все утро. Начальство мне все уши прожжужало о твоем неоплаченном счете.
— Больше ждать не надо, брат, — ответил я.
«Балерина», как и все красивые женщины, была чертовски дорогой любовницей, и когда я вернулся к своему пикапу, пачка в моем кармане заметно отощала.
Они ждали меня в саду «Лорда Нельсона». Остров гордился своими связями с Королевским флотом, несмотря на то, что уже давно не принадлежит Британии, а шестой год купается в лучах независимости. Но до этого, в течение двухсот лет он служил перевалочной базой британского флота.
