Совместное воздействие двух взрывов изменило траекторию снаряда, и он уже не мог попасть в звезду. Бронированный компьютер системы наведения отметил неполадку, однако, не имея возможности исправить ее, этим и ограничился. Ему было все равно.
* * *
Виктору Гендигу пришлось отказаться от богатейшей находки, когда-либо выпадавшей на чью-либо долю, — громадного металлического планетоида, служившего ядром еще более огромного шарообразного кометного снежка, находившегося в облаке Оорта, в трех световых днях от Земли. Он ругался и проклинал судьбу всю дорогу навстречу смерти, которой наградило этого человека невероятное сочетание фактов, сделавших его единственным спасителем всей земной цивилизации. В последнюю минуту жизни он выпустил весь корабельный запас дейтерия прямо на траекторию несшегося к его дому адского посланца и ионизировал облако двигателями.
А что еще он мог сделать в подобных обстоятельствах? Любые богатства Вселенной не имеют никакого смысла, если ради обладания ими ты позволил исчезнуть всему человечеству — двадцати одному миллиарду душ.
* * *
Виктор не был единственным человеком, готовым умереть ради спасения земной цивилизации, однако все прочие претенденты прекрасно понимали, что их шансы преградить путь снаряду практически равны нулю. Даже узнать о том, справился ли с задачей Виктор, они могли лишь за несколько секунд до прилета оружия. Остановить его в буквальном смысле было невозможно, оставалась надежда лишь изменить направление движения звездного убийцы, а они находились слишком близко к Солнцу, чтобы в нужной степени отклонить траекторию его полета. Комары против пушечного ядра — они не обладали даже долей массы, необходимой, чтобы добиться цели. Эксперты рассчитывали на то, что устройство отключит свой прямоточный ковш прежде, чем войдет в планетную систему, и дейтерий, которым были снаряжены корабли, взорвется только при прямом столкновении. Но и в этом случае взрыв не мог произвести достаточного эффекта. Тем не менее сотни межпланетных кораблей различного вида и размера выстроились вдоль просчитанной траектории оружия, поджидая свой шанс, хотя подобная пассивность сулила всем верную смерть. Они были столь же недовольны своей участью, как и Виктор, но терять им было нечего.
* * *
Андреас Орндорф командовал одним из транспортов, который находился в оборонявшей Солнце жертвенной линии всего в восьми астрономических единицах от светила. Его корабль как раз ускорялся прямо от звезды навстречу оружию, компьютер просчитывал траекторию перехвата. В одиночестве дожидаясь конца в кабине пилота, он располагал всем временем, достаточным для того, чтобы обдумать мрачную участь, уготованную человечеству. Андреас гордился своим экипажем, в полном составе согласившимся остаться на транспорте, который собирался протаранить оружие. Успех требовал невероятного везения, и приготовленная ими жертва, скорее всего, должна была оказаться бессмысленной — даже в случае удачи. Впрочем, промах сулил еще более жуткий конец. Солнце взорвется не сразу после того, как его поразит межзвездный снаряд. Сигнал о начале коллапса ядра подаст сильнейший импульс безобидных нейтрино. Затем последует томительнейшая пауза, долгая-долгая, отделяющая тот миг, когда щелкнет задвижка крышки люка, от мгновения, когда затянется удавка на шее рода людского. Подробности физики взрыва до сих пор являлись предметом страстного обсуждения: могли пройти недели, часы и даже дни, до того как взрыв в полной силе проявится в фотосфере. Но если это произойдет, сила солнечного излучения возрастет не менее чем в тысячу раз, а солнечный ветер превратится в цунами. Против взрыва не устоит ни одна из планет земной группы, а человечество сгинет в излучении и огне. Во всяком случае, таран этой адской машины сулил экипажу смерть быструю и безболезненную.
Но какой разум оказался способным на создание столь истребительного оружия? Какая ненависть нужна для изготовления подобного снаряда? Из каких глубин она вырастала, если создатели этого оружия были готовы ждать почти шесть десятилетий после запуска, чтобы увидеть результат? И как могли они настолько возненавидеть расу живых существ, с которой не только никогда не встречались, но даже не перебросились ни единым словом? Сам масштаб злодейства выходил за пределы всякого человеческого понимания. Беспредельное отчаяние, рожденное мыслью о том, что злобный разум, вне сомнения, добьется успеха, наполняло душу Андреаса, заставляя его жаждать смерти.
За спиной отворилась дверь, послышались быстрые шаги. Теплые ладони из-за спинки сиденья легли на его плечи и принялись разминать их. Разве существовало когда-нибудь более приятное прикосновение?
— Барбара, как экипаж?
— Люди сделали все, что могли, — ответила она негромко. — Почти все собрались в кают-компании… успокаивают себя, кто чем может. Выпивкой в основном. Собственно, пьют все.
— Пусть пьют. А почему ты не осталась с ними?
— Решила, что и ты нуждаешься в обществе. Или я ошиблась?
Андреас опустил ладонь на ее руку.
— Вовсе нет. — И кивнул в сторону экрана, не в силах оторваться от разворачивавшегося на нем зрелища: — Теперь уж недолго.
Он не мог отвести взгляд от быстро набиравшей яркость точки на экране, пытаясь представить себе, какой она станет в следующее мгновение. Межзвездный снаряд мчался прямо позади фронта излучаемого им света и уже находился много ближе, чем это казалось. Если он летит прямо на них, то уже в следующее мгновение из булавочной головки превратится в огромный диск. Сумеет ли видеоскан уловить это мгновение? Впрочем, какая разница? Однако если оружие чужаков пролетит мимо, то в последнее мгновение превратится в полосу, промелькнувшую сбоку от транспорта. А если оно столкнется с одним из кораблей, находившихся впереди, взрыв будет виден за долю мгновения до столкновения с транспортом…
И тут точка вспыхнула, и от бока ее отделилось несколько ярких полосок. Андреас успел сообразить, что объект наблюдения взорвался. Однако взрыв произошел много дальше, чем он ожидал. Андреас уже начинал улыбаться, когда кусочек звездного корабля — не более чем песчинка — насквозь пропорол транспорт и уничтожил его.
* * *
Индира Сваруп глядела на звезды с заднего двора их расположенного в горах дома. Слезы текли по ее лицу, вызванные не столько своей близкой смертью, сколько скорой гибелью детей — и ее собственных, и миллионов других младенцев, подростков и юношей, которым не суждено выжить. Дом Индиры располагался неподалеку от Астрономического центра имени Лоуэлла, места ее работы. Небо, служившее до последних двух недель источником многих чудес и радостей, было темным, безоблачным и прекрасным. Единственным видимым знаком грозной судьбы, уже заметным на звездном пологе, служила одна из звезд, не тускло желтая, как обычно, но чуть более яркая и голубая.
