Не повезло. Не повезло ли? Джедаи так не говорят. Джедаи сказали бы, что Тёмная сторона Силы распространяется по галактике, кого-то соблазняя, а кого-то подстрекая использовать свои худшие побуждения.
К счастью, никто не знал, что этим ребёнком была Лея. Был лишь доклад о ребёнке, даже пол которого был неизвестен, и няне, которая быстро его оттеснила. Бейл не мог винить Мемили за это, но это привлекло внимание.
Бейл окинул взглядом комнату, транспаристиловые двери, занимавшие целую стену и позволявшие прекрасно наблюдать сад. Лея называла эту комнату "комнатой наизнанку". Дворец всегда был открыт. Как и всё на Альдераане. Любой человек мог подойти к двери и постучать. Во время Войн Клонов у Бейла была охрана, но минимальная. Брея сопротивлялась даже этому. Она не собирается изменять традициям своей планеты ради отвратительного строя, заявляла она, вздёрнув подбородок в хорошо знакомой Бейлу манере.
Она была права. Если Империя захочет получить сюда доступ, их не будет волновать, как много здесь охранников.
И теперь вскорости сюда должны были прибыть двое Имперских Инквизиторов. Бейл велел Брее увести Лею прочь на как можно более долгое время. Теперь он видел, как они направляются к личным семейным воротам, служившим входом и выходом из поместья. Бейлу лучше было знать, что Леи не будет дома.
Не то чтобы Инквизитор мог заметить что-нибудь странное. Лея была нормальным учащимся ходить ребёнком. Развитым для такого возраста, да; но Бейл никогда не видел в ней никаких признаков чувствительности к Силе. Он надеялся, что что бы она ни унаследовала от настоящих родителей — всё было от Падме. Её ум, её смелость, возможно, её изящество… не только её карие глаза.
Но в ней была и часть Энакина Скайуокера. Бейл надеялся, что её не будет. В этой галактике чувствительность к Силе будет для его ребёнка ношей, а не даром.
Слишком многое нужно скрывать, подумал Бейл. Инквизиторы придут, пройдутся по городу, будут рыться в записях, вторгаться в личную жизнь жителей Альдераана, ничего не найдут и улетят. Доклад о ребёнке с поразительным способностями отбросят в сторону, и он затеряется среди миллионов наводок, полученных имперскими следователями от желающих выслужиться и подняться по служебной лестнице.
Бейл вздохнул. Он должен был сотрудничать. Но не собирался делать это так легко.
Ферус Олин с трудом подавлял желание одёрнуть воротник своей инквизиторской робы. Ему самому роба казалась чересчур пафосной и угрожающей. Капюшоны специально были скроены так, чтобы скрывать лицо. Ферус сказал своему напарнику-Инквизитору, Гидре, что ему кажется не слишком резонным носить такой устрашающий костюм, если пытаешься уговорить сопротивляющегося субъекта выдать информацию; но Гидра лишь бросила на него свой плоский безразличный взгляд и ответила:
— Империя не уговаривает.
Именно так. Ферусу нужно было обращать больше внимания на новый имперский жаргон. Имперцы не уговаривают, не просят, не уступают, не берут в расчёт то, что любой, с кем они контактируют — живое существо. Безжалостная отдача — вот единственный способ добиться успеха.
Ферус ненавидел работу двойного агента. Если бы Император не поручил ему особое задание, он бы ушёл в отставку и вернулся к сопротивлению. Но получив шанс возглавить группу Инквизиторов, отслеживающих слухи о чувствительных к Силе, он не мог отказаться. Если он сумеет их найти, то сумеет и защитить. И если для этого необходимо было на время стать Инквизитором — он это сделает.
Но эта роба… он уже побывал в двух имперских тюрьмах, и эта роба казалась третьей тюрьмой.
Если бы не Оби-ван Кеноби, Ферус вообще не отправился бы на Альдераан. Уединение делало Оби-вана даже более загадочным человеком, чем обычно. У Оби-вана были свои секреты, и он хранил их. Впрочем, это не останавливало его от того, чтобы время от времени давать Ферусу указания. Когда Ферус составлял список возможных чувствительных к Силе, почему-то именно этот безымянный ребёнок с Альдераана привлёк внимание Кеноби.
Имперский Инквизитор Гидра сидела позади него с абсолютно нейтральным выражением лица. Она никогда не произносила ни слова без нужды. Капюшон скрывал её лицо, бросая на него тень, и очень редко Ферусу удавалось разглядеть его выражение. Казалось, что ничто не вызывает у неё эмоций. Они путешествовали вместе уже два дня, и ни разу она не жаловалась на задержки, плохую еду или неисправный двигатель, вынудивший их простоять пять часов в дряхлом космопорту.
Она вела спидер по магистралям Альдеры, не обращая ни малейшего внимания на других. Дворец располагался на границе города, на небольшом возвышении над обширным озером. Это был прекрасный комплекс зданий, окружённых садами. Террасы на разных уровнях предоставляли жителям много воздуха и света. Гидра завела спидер на посадку, отпуская репульсорный двигатель таким образом, чтобы спидер опустился на покрытую клевером землю.
Ферус собрался с духом. Бейл Органа был для него героем. Он следил за карьерой Органы в Сенате, слышал его речи, читал его публикации. Его стремление к правосудию никогда не было ради эго или игры на публику; тихая решительность Бейла была, по мнению Феруса, образцом для подражания любого политика, которому очень редко следовали.
А теперь Бейл будет презирать Феруса. Не только потому, что он входит к нему в дом как враг, а и потому, что Бейл знает, кто стоит за ним. Он примет официальную версию, гласящую, что Ферус был великим героем сопротивления на Беллассе, а затем увидел свою ошибку и присоединился к Империи. Иными словами, Бейл будет видеть в нём предателя всех дорогих для него идеалов.
Ферус и Гидра приблизились ко дворцу и прошли сквозь ворота. Недостаток охраны удивил Феруса. Он не чувствовал присутствия скрытых систем сигнализации или сенсоров, хотя им полагалось быть здесь. На Альдераане было запрещено оружие, но всё-таки Ферус ожидал, что у королевы и её большой семьи будет какая-то защита.
Они прошли по извилистой тропе между древних деревьев с толстыми тёмно-золотистыми стволами. Сады как раз цвели, и в темноте густой листвы цветы казались яркими разноцветными вспышками.
Тропа привела их к широкой парадной двери, замысловато вырезанной из чего-то, что выглядело как массивный ствол одного из величественных деревьев, окружавших дворец. Бейл Органа лично открыл дверь.
Ферус поклонился.
— Мы пришли по назначению Императора, — сказал он.
— Входите.
Бейл развернулся и пошёл в дом. Каждый мускул его тела говорил о том, как мало он думал об Инквизиторах и как сильно желал их скорого ухода.
