«С другой стороны, нет причин, чтобы кто-то когда-нибудь обнаружил, откуда пришла информация — или каким образом, во всяком случае» — рассуждала она про себя. Одной из немногих привилегий наследницы было право выбирать между несовместимыми событиями во время официальных визитов. Этим правом пользовались не очень часто, потому что на деле наследнице не полагалось знать о том, когда возникали такие противоречия. Никто не смог бы справиться со всем потоком поступавших заявок в одиночку — поэтому у Адриенны была личный секретарь и поэтому штат Нассоу был пятым по численности во дворце на Королевской горе — а принцесса редко интересовалась своим распорядком настолько, чтобы активно заняться его составлением. Гораздо легче позволить леди Гароун хлопотать о деталях и просто говорить наследнице, куда направляться, когда приходит время.
Но Елизавета I специально наделила своего сына Майкла правом управлять своим маршрутом в качестве своего наследника, и с тех пор это стало нерушимой традицией в королевской семье. Даже ее отец не смог бы отрицать это… не то чтобы она собиралась дать ему знать о своих намерениях до тех пор, пока он еще может попытаться отрицать это право. А Тудев был очень осторожен в своем «откровении». Она могла бы свидетельствовать под присягой , что он «обмолвился» и сообщил об этом как об обычной просьбе. Слишком хорошо зная своего телохранителя, Адриенна и не предполагала, что он стал бы лгать своему руководству, если бы его спросили подробно о том, как это произошло. Но еще она знала, что ему не зададут никаких вопросов после того, как она поведает свою версию событий. Слово наследной принцессы Мантикоры не ставится под сомнение. Если она скажет, что это была обмолвка, значит, это была обмолвка, и на этом все и закончится, если только ее отец лично не потребует ответа.
«А этого он не сделает, — подумала она со знакомой болью от обиды и потери. — Он никогда и ни за что не сделает ничего, что может поставить под сомнение мои действия. В конце концов, однажды я стану королевой. Не пристало давать кому-нибудь повод ставить под сомнение священную честь Дома Винтонов!»
Адриенна подавила боль и улыбнулась Тудеву.
— Ах да. Та неувязка, — сказала она. — Я решила, подполковник, что мы отправимся в Твин Форкс. Он меньше и уютнее, чем Йавата Кроссинг. Кроме того, в Йавате я уже была пять месяцев назад… и по-моему, отец тоже там был три месяца назад.
— Отлично, ваше высочество. Добавлю это в Альфа-список.
Список Альфа, насколько знала Адриенна, и есть настоящий маршрут ее визита на Сфинкс. В качестве рутинной предосторожности только Тудев и его непосредственный начальник, бригадный генерал Хэллоуэлл, командир Полка Королевской Гвардии, будут иметь доступ к списку Альфа до того, как она отбудет на Сфинкс. Даже леди Гароун не будет знать точно его содержимое, а списков возможных мест ее посещения существовало несколько. В каждом из них будут находиться охранники в полной парадной форме, но большинство мест будет ложными. Такой порядок завели десять земных лет назад, сразу после смерти матери Адриенны, как дополнительные меры предосторожности.
Эта мысль вызвала новый, яростный до слез приступ боли, но она не подала и виду. Принцесса уже неплохо наловчилась скрывать свою боль.
— Спасибо, подполковник Тудев, — поблагодарила она и наградила его улыбкой.
Смазанная полоса кремово-серого меха взлетела вверх по стволу дерева, которое люди называли частокольным. Достигнув верхних ветвей она притормозила и обернулась древесным котом… достаточно маленьким для самца. Он был немногим длиннее человеческого метра от носа до кончика цепкого хвоста, и на этом хвосте было только шесть возрастных колец. У самцов первое кольцо появлялось в конце четвертого Сфинксианского года жизни, а последующие добавлялись каждый год, таким образом ему было девять местных лет — чуть меньше сорока семи земных. Для вида, которому был отпущен срок впятеро длиннее, это означало самое начало взрослой жизни, но двигался он с уверенностью, не характерной для его молодости. Что было странно, поскольку дерево, по которому он взбирался, принадлежало самой старшей из певиц памяти всего мира. Хуже того, он не принадлежал к ее клану… и хотя он надеялся, что его ждут, приглашения он не получал.
Он достиг очередного пересечения ветвей и обнаружил себя лицом к лицу с другим самцом, заметно более крупным чем он сам и с уверенными повадками охотника-ветерана. Старший кот окинул его долгим оценивающим взглядом, но юноша не поколебался. Он дернул ушами в достаточно уважительном салюте, но продолжил свой подъем с прежней, умеренной скоростью, и охотник пропустил его.
Ага, подумал пришелец. Весть о его прибытии была передана, как Ткачиха-Песен и обещала. Уже что-то. На самом деле это было даже больше, чем он позволял себе предположить, потому что практически ожидал, что старейшины его клана надавят на молодую певицу памяти, чтобы она «забыла» о своем обещании. При этой мысли он дернул усами в эквиваленте человеческого фырканья и продолжил свой путь подстегиваемый чувством праведного негодования, уже проведшим его через половину континента навстречу этой встрече.
Но когда он достиг искомой развилки ветвей, он обнаружил, что резко сбавил ход. Одно дело отправиться даже в самое долгое путешествие будучи уверенным в собственных правоте и предназначении. Совсем другое, внезапно обнаружил он, достичь его финиша и наяву предстать перед самым уважаемым из ныне живущих представителей его вида.
Он помедлил у большого, комфортабельного гнезда устроенного в верхних ветвях высочайшего дерева в самом сердце центрального поселения клана Яркой Воды, и где-то внутри него юный котенок обнаружил, что необъяснимо хочет забыть о своей наглости, развернуться и отправиться домой. Но пауза была краткой. Он зашел слишком далеко, чтобы колебаться сейчас. Он встряхнулся и приблизился ко входу в гнездо. Снова остановился там и потянулся ударить одной из передних лап по пустотелой деревянной трубе, подвешенной у входа. Когти предыдущих поколений оставили не ней свои следы и бессчетные удары о ствол оставили на твердой коре частокольного дерева глубокую вмятину, но родившаяся при ударе резонирующая музыкальная нота была достаточно громкой для чутких ушей.
Мгновение юноша думал, что уши той, кого он искал утратили свою чуткость, поскольку реакции не было. Но затем явился мыслеголос и его собственные уши встали торчком от удивления когда его раскаты отозвались в нем.
«Итак, ты прибыл, юный Искатель-Мечты. Я ждала тебя быстрее»
