— Все это, — сказал Профессор. — Это внезапное осуществление надежд, эта великолепная вспышка жизни, и все это — из мельчайших спор.
— Д-да, — сказала Элис.
— Сколько, ты думаешь, лет споры ждали здесь, Элис? Века? Может, тысячелетия? Кто скажет? Все эти годы эти крошечные, почти микроскопические споры плыли в турбулентности атмосферы планеты, все еще живые, но без нужной окружающей среды для процветания. Как думаешь, как они выжили, Элис?
Элис перевела взгляд с Профессора Уилберфорса на растение и обратно, пожимая плечами.
— Они были все время живы, — сказал Уилберфорс. — Живые дышащие организмы, парящие в облаках водорода, гелия… и аммиака.
Элис подняла взгляд, ее глаза расширились за стеклами очков.
— Они дышат аммиаком?
Профессор снова ослепительно улыбнулся.
— Дорогая моя девочка, — сказал он, — ты умница. Они дышат аммиаком. Но только споры. Для растений, чтобы по-настоящему процветать, нужно много других элементов. Ультрафиолетовое излучение, углекислый газ… Все то, что требуется земным растениям.
Теперь Элис нахмурила брови.
— Но в этом нет смысла. Зачем растению развиваться на Сатурне, если оно может выжить только в форме споры?
Профессор улыбнулся и кивнул, не отвечая на ее вопрос. Он поднял с растения стеклянный купол.
Элис сразу же почувствовала его запах: тот же слабый неприятный душок аммиака, который и привел ее к тому, чтобы проверить показания в комнате.
— Но что, — сказал Профессор Уилберфорс, — если растение не развивалось на Сатурне? Что, если оно развивалось где-то еще?
Элис задумчиво кивнула, изо всех сил стараясь не морщиться от неприятного запаха.
— Что ж, мы обсудили экогенез, — сказала она, закрывая ладонью нос. — Они могли прилететь сюда на комете или метеорите. Они могли прилететь с другой планеты.
— Молодец, — сказал Профессор Уилберфорс, по-прежнему улыбаясь до ушей.
— Но вы сказали «развивалось», — сказала Элис. — Что вы имеете в виду?
Профессор Уилберфорс рукой поманил ее подойти ближе к растению.
— Иди сюда, — сказал он, все еще тепло улыбаясь. — Поближе, если тебе несложно. Вот так. Наклонись ближе. Что, если растение развивалось где-то еще и предназначено для того, чтобы выполнить цель?
Элис нагнулась ближе к растению, изучая его лазурные лепестки и извивающийся, подобный рептилии стебель.
— Что, если, — продолжал Профессор, — его неспокойное состояние потребовало бы только дышать аммиаком, очень терпеливо ожидая дня, когда остальные смогли бы это обнаружить?
— Остальные? — спросила Элис, оборачиваясь к Профессору. — Вы имеете в виду нас?
Уилберфорс кивнул.
— Да, — сказал он, все еще улыбаясь. — Тебя.
— Простите, но я не понимаю, что вы им…
Прежде чем она закончила предложение, синий цветок выбросил маленькое, но густое облачко сильно пахнущей зеленой пыли; частицы были такими мелкими, что оно выглядело почти как дым.
Элис резко вдохнула, кашляя, плюясь и хватаясь за горло. Она попыталась говорить, но не могла; ее горло словно становилось уже и уже. Цветные огни танцевали у нее перед глазами, а комната начала кружиться.
Профессор Уилберфорс обхватил ее рукой и понес на стул, мягко ее опустив. Все вокруг нее начало терять фокус; кабинет, письменный стол, Профессор. Комната становилась темнее, и голос Профессора раздавался отголоском, как если бы он был очень далеко.
— Ну, ну, — она слышала его так, словно была проглочена темнотой. — Через мгновение все закончится.
Минутами позже Элис Уэнделл и Профессор Уилберфорс стояли в главной комнате садов, у подножия Caeruliflora Saturnalis.
— Мы не ожидали людей, — сказала она с презрением.
— Нет, — со значением сказал Профессор Уилберфорс. — Не ожидали. Оказалось бы, что наши враги не только те, кто добывает водород на этом участке.
— Сколько нас здесь сейчас? — спросила Элис.
— Несколько, — ответил Профессор. — Не много, но скоро здесь будут посетители. Тысячи посетителей.
— Тысячи? — сказала Элис, обернувшись к Уилберфорсу и злобно усмехнувшись.
— О да, — сказал он ей, улыбаясь в ответ. — Тысячи.
Джейк Карстейрс выглянул в чернильно-черное полотно космоса и ждал. Он прижал свой нос к холодному стеклу, каждый его вздох затуманивал окно чуть больше, чем предыдущий; и он ждал.
Наконец открылся вид колоссальной цилиндрической громады гостиничного отсека, его ретро-ракет, испускающих потоки газа. В окнах были люди, чуть более чем силуэты на фоне внутреннего освещения гостиницы; гости и персонал гостиницы, догадался он. Ему было интересно, смотрел ли кто-нибудь из них свысока на небольшую гостиницу его родителей так же, как он снизу вверх смотрел на них.
Медленно и с удивительной грацией для объекта почти в сто метров в длину, гостиничный отсек повернулся и выровнялся по самому западному крылу колонии.
Простиравшаяся вдали от западного крыла и гостиничного отсека поверхность планеты была похожа на необъятную и на вид бесконечную пустыню, четко разделенную на две части, к югу, тенью.
Гостиничный отсек теперь был окружен кораблем-буксиром, тянущим его ближе к платформам пристани. Гидравлические рычаги протянулись и закрепились на корпусе отсека, пока, наконец, не остановились.
— Еще один?
Это был голос сестры Джейка, Вены. Даже больше, чем просто сестра, Вена была его близнецом, она родилась меньше, чем за двадцать минут до него около четырнадцати лет назад. Он не обернулся, чтобы увидеть ее выражение, но по ее тону чувствовал что-то, звучавшее как досада.
— Да, — сказал он. — Еще один.
— Как ты думаешь, сколько еще здесь будет? — спросила Вена.
Джейк обернулся и пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он. — Зависит от того, сколько людей придет, верно?
Вена кивнула.
Они стояли в комнате 237 гостиницы их родителей, «Гранд Отель», единственной постоянной гостиницы в колонии. Строго говоря, ни одного из них здесь не должно было быть, их родители постоянно боялись, что они могут сломать что-нибудь или разрушить опрятную аккуратность.
Джейк до сих пор бывал только в комнатах верхнего этажа, когда сюда прибывали корабли, например, гостиничные отсеки. Ему понравилось смотреть, как они стыковались, с тех пор его семья впервые прибыла на Челси 426, почти два года назад. Это было одно из того немногого, что он любил в колонии.
— Папе не понравится, — сказала Вена.
— Да, — сказал Джейк. — Маме тоже.
— Нам лучше спуститься обратно, пока они не поняли, что мы здесь наверху, а то у нас будут серьезные неприятности.
