Ознакомительная версия.
– Зачем? – растерянно спросила Таисия.
Старик по-отечески ласково посмотрел на девушку и вставил ключ в замочную скважину.
– Как звать-то тебя, девонька?
– Таисия.
– Ну а меня ты знаешь. – Семецкий повернул ключ в замке и широко распахнул дверь. – Прошу!
Таисия переступила порог и оказалась в длинном полутемном коридоре огромной коммунальной квартиры. Большая часть выходящих в коридор дверей приоткрыта любопытными соседями.
– Знакомься, Таичка. – Семецкий широко взмахнул рукой. – Эта милая толстушка – Венера Марсовна Одина. Тот худой тип с кастрюлькой в руках – Марк Захарович Шпет, штатный стукач. Дальше по коридору из-за двери высовывается всклокоченная голова старика Потемкина – гнуснейшего типа. Напротив него выглядывает из своей комнаты Сивкин, единственный счастливый обладатель телевизора в нашей квартире. – Закончив представлять соседей, Семецкий посмотрел на гостью. – Впрочем, ты всех их, наверное, знаешь?
– Да, – согласилась девушка. – Только Венеру Марсовну представляла иначе.
Венера Марсовна улыбнулась так, будто ей сказали комплимент.
Таисия откинула на спину капюшон и тряхнула влажными волосами.
– Блондиночка, – удовлетворенно прошамкал беззубым ртом Потемкин.
– Кем же она вам приходится, Юрий Михайлович? – поинтересовался Шпет.
– А не твое собачье дело, – мило улыбнулся в ответ Семецкий. – Мало тебе, что Калихина сдал?
Марк Захарович демонстративно хлопнул дверью.
– Ну, пойдем, пойдем. – Семецкий запустил руку под плащ, который Таисия расстегнула, обвил рукой талию девушки и повлек ее в направлении своей комнаты.
Посмотрев на Семецкого, Таисия с удивлением отметила, что выглядит он уже не таким старым, как на улице. Морщины на лице остались, но кожа уже не свисает мятыми складками, мешки под глазами сделались меньше, и на мокрой лысине, которую Семецкий то и дело вытирал ладонью, проклюнулся легкий пушок.
Поворот ключа – и девушка оказалась в крохотной комнатушке, выглядевшей именно так, как и должно выглядеть жилище одинокого старика. Кое-как застеленная узкая панцирная кровать, тумбочка с кучей лекарств и недопитым стаканом воды, покосившийся столик, два табурета, стул у стены, на спинке которого висят пиджак и брюки – должно быть, костюм для особых случаев, – в воздухе плотный, застоявшийся запах нестираных носков, прокисшего молока и лекарств.
– Выходит, ты тоже сновидец?
Таисия обернулась.
Человек, стоявший у нее за спиной, вне всяких сомнений, был Семецкий. Только этот Семецкий лет на тридцать моложе того, которого несколько минут назад на улице сбила машина. Его даже и стариком-то не назовешь – лет пятьдесят, не больше.
– Я вопрос задал, – напомнил Семецкий.
– Нет, – растерянно качнула головой Таисия. – У меня другая методика.
– Ясно.
Семецкий шагнул в сторону. Рядом с ним была стена, но он шел так, словно ее не существовало. И стена исчезла. Крохотная комнатушка превратилась в веранду небольшого, уютного, картинно милого патио. Ухоженный садик с фонтанчиком в центре окружала невысокая глинобитная стена. В ослепительно-голубом небе – цвет показался Таисии немного неестественным – висели легкие белые облачка, похожие почему-то на ангельские крылышки. Воздух пронзительно чист и напоен волшебными ароматами, для которых даже опытный парфюмер не смог бы подобрать названия. Над цветами порхали огромные, с крыльями размером с ладонь, переливающиеся всеми мыслимыми и немыслимыми цветами бабочки. Сад заливал солнечный свет, но веранда пряталась в тени высокой черепичной крыши. И, как ни странно, на веранде не то что не было жарко, а, напротив, ощущалась даже легкая прохлада.
Таисия поняла, что она уже ничего не понимает.
– Прошу вас, сеньорита.
Семецкий, молодой красавец, одетый в костюм понимающего толк в хороших вещах кабальеро, предлагал девушке плетеное кресло. Рядом находился стол с фруктами и прохладительными напитками. Таисия сделала шаг, почувствовала шелест материи и, глянув вниз, увидела длинный подол белого кружевного платья. На кисти левой руки у нее висел сложенный веер. И она готова была поклясться, что в волосах у нее высокий резной гребень. Поднимать руку, чтобы проверить свою догадку, Таисия не стала, дабы не выставлять себя полной дурой. Она подошла к столу, не очень умело подобрала подол платья и села.
Семецкий улыбнулся, рукой отвел в сторону короткую шпагу на левом боку и опустился в кресло напротив.
– Квас? Пепси? Кола? Боржоми? – предложил он даме.
– Для начала – объяснения, – ответила Таисия.
Семецкий снова улыбнулся – все та же открытая и полностью обезоруживающая улыбка.
– Это структура сна восьмого порядка.
Чтобы скрыть растерянность, Таисия не спеша сняла с руки веер и положила его на краешек стола.
– Чей же это сон?
– Мой. – Семецкий как будто удивился даже. – Чей же еще?
– Насколько мне известно, теорией многомерных снов занимался ваш сосед, Геннадий Павлович Калихин. Тот самый, которого увезла сбившая вас машина. И, кстати, он был уверен, что опасно проникать даже в структуру сна четвертого порядка – есть риск остаться там навсегда.
Семецкий поставил на большое блюдо огромный ананас, и роскошный фрукт сам собой распался на дольки, как будто невидимый, но очень ловкий лакей несколько раз ножом взмахнул. Взяв сочную дольку, Семецкий откусил кусочек золотистой мякоти.
– В созданной мною структуре сна четвертого порядка Калихин действительно открыл все основополагающие законы теории многомерных снов. За это его в конце концов и упекли в охранку.
– Насколько мне известно, полковник Рыпин собирается использовать Калихина в собственных целях.
– Бог с ним, – беспечно махнул рукой Семецкий. – Пусть использует.
– То есть как это «пусть»! – взвилась Таисия. – Весь ваш мир летит в тартарары, а вы говорите «пусть»?
Слушая девушку, Семецкий невозмутимо доедал дольку ананаса. Когда же она завершила свою гневную тираду, он положил корочку на тарелочку и аккуратно вытер руки белоснежной салфеточкой.
– Мой мир, как ты можешь заметить, дорогая, никуда не летит. Напротив, он на удивление стабилен и спокоен. Смею тебя заверить, Таичка, я, как никто другой, уверен в завтрашнем дне. И знаешь почему?
Семецкий сделал паузу, давая Таисии возможность задать вопрос. Но девушка обиженно молчала. Тогда Семецкий взял в руки большую, янтарного цвета и так же, как янтарь, кажущуюся почти прозрачной грушу и стал неторопливо срезать с нее ножом кожицу. Очистив грушу, он положил ее на тарелку, нарезал дольками и, отложив в сторону нож, взял в руку двузубую серебряную вилочку. Отправив в рот первый кусочек янтарной груши, Юрий Михайлович блаженно зажмурился.
Ознакомительная версия.
