с ужасными гримасами на лице. Очень похожая ситуация.
«Да что это за свист? Я вроде бы слышу, себя осознаю, а он все мешает сосредоточиться, неужели я так сильно ударился головой? Или это не у меня в голове?»
Стеран подкрутил настройку громкости наружных звуков – свист покорно подчинялся увеличению или уменьшению мощности. Что же это такое? Он легко вскочил с кресла и сам удивился неизвестно откуда взявшимся силам. Космонавт по волнообразно вздыбленному полу направился в дальний угол комнаты, в сторону усиления звука. Там должен быть иллюминатор, один из многих, которые инженеры наделали, где надо и не надо.
«Спасибо, за это, братцы».
Непонятный звук исходил из щели между стеклом и металлом. Конструкция не выдержала огромных нагрузок при аварии и шесть из восьми крепежных болтов иллюминатора отсутствовали, срезанные острой кромкой корпуса, вследствие чего и образовалась эта щель. Надо постараться выбить оставшиеся, для этого лучше использовать таран, а еще лучше лазерный резак или взрывчатку.
Взрывчатки вокруг не нашлось, поэтому, пришлось вернуться к креслу и критически оглядеть его – крепежная стойка лишь отдаленно напоминает таран. Космонавт выщелкнул удерживающие кресло на монолитном основании зажимы и попробовал его на вес.
«На Земле бы я его не поднял».
Стеран опустил свой новоявленный таран и поволок его по полу, чтобы не тратить лишних сил. У иллюминатора он вновь поднял его, прижал к груди как дорогого ребенка и прикинул, куда, в идеале, он должен ударять для выполнения задуманного. В школе космонавтов этому не учили.
Шаг за шагом он отступил насколько можно к дальней стенке.
«Только бы не упасть и не промахнуться».
Собрав волю, разум, мышцы в единый кулак и сосредоточив их в своей единственной надежде у себя в руках, Ровен побежал на стену. Из-за всех сил он ударил по иллюминатору. Толстенный круг стекла неожиданно легко, слетев с последних державших его болтов, вывалился наружу. Тут же кресло было отброшено в сторону и человек прильнул к открытому люку, жадно всматриваясь забортный пейзаж.
Ровный, кое-где, местами, вздыбленный холмиками ландшафт, тянулся, насколько хватало взгляда. Унылый буро-красный оттенок поверхности, покрытый волновой рябью, напоминал земные песчаные пустыни. Тут и там в хаотичном беспорядке разбросаны приличных размеров валуны и мелкие булыжники.
Вот сюда они и стремились, об этом и мечтали почти всю свою жизнь. Жизнь. Сейчас не до красот пейзажа – необходимо сделать как можно больше, надо успеть.
Красные холмы и уступы непреодолимо тянули к себе Степана. Ему нужно туда – наружу. Небольшая проблема: довольно сложно выбраться в небольшой иллюминатор в объемистом скафандре. Ровен взобрался на кресло и начал примеряться к новоявленному люку. Голова проходит без сомненья, а вот натренированные на Земле плечи… Так, а что если попробовать ногами вперед? Он усмехнулся – как покойника, что, впрочем, уже недалеко от истины. Ладно, ноги, протиснутся бедра, снова остаются плечи. Их не вытащить без посторонней помощи. Стеран представил картину, когда будущая спасательная экспедиция, ведь не бросит же Земля своих сыновей, обнаружат его останки, торчащие по грудь из одного из иллюминаторов их злосчастного корабля. Его передернуло, ну нет.
Так, а если его подтолкнут сзади, из помещения? Даже мурашки побежали по коже от такой удачной мысли. Он поискал глазами то, что ему было нужно. Из под кусков свисающей обшивки виднеются они – три трубы с различными газами, используемыми для охлаждения реактора, двигателей и производства электроэнергии. Инженеры специально запланировали в каждом отсеке вентили для них, чтобы можно было отремонтировать их в случае необходимости, или каким-то образом использовать для нужд экипажа.
Только бы они работали, Стеран затаив дыхание начал отворачивать первый – тишина. Он сделал несколько полных оборотов, но нужного ему шипенья так и не услышал. Без результата он открутил второй вентиль и в отчаянии уже взялся за третий, когда из этого, последнего, его обдало струей газа. Ровен быстро закрыл кран. Отлично. Он вытащил шнур своего заправочного шланга скафандра, куда, по идее, закачиваются кислород, вода и пища, и соединил его с выходным отверстием трубки. Открыв вентиль, он прислушался, нет ли утечки. Скафандр, закрытый для приема не взял то, что ему предлагалось из шланга.
Стеран медленно раскручивая шнур, приблизился к иллюминатору. Так же медленно забрался на кресло и одну за другой просунул ноги в отверстие. Затем, не без труда, протиснул бедра и вывалился наружу по грудь. Он поболтал висящими на весу ногами и не нашел опоры на которую надеялся. Ровен уже хотел было дернуть шнур, когда подумал о зазоре между скафандром и кромкой иллюминатора – ведь он все равно есть и открытый им газ будет достаточно свободно уходить наружу. В очередной раз похвалив себя, он подкрутил у себя на запястье рычаги управления и в то же мгновение скафандр начал раздуваться, как шарик, от пущенного внутрь кислорода. Давление быстро повысилось и Стеран отключил подачу живительного газа. Теперь он и сам не мог пошевелить этим объемистым скафандром, но раздувшись он, похоже, заделал предполагаемую течь.
Собравшись с силами и духом, Ровен дернул шнур. Резкий свист оглушил сто, а по помещению заметались клубы газа наполняя его и повышая давление, которое, возможно, и вытолкнет его наружу.
Он ощутил, что ему как будто кто-то давит на плечи и голову и это давление возрастает. Была – не была. Стеран открыл клапан скафандра и излишки кислорода безжалостно выброшены наружу, он резко стал меньше в объеме. Через небольшие зазоры между краем иллюминатора и как можно более сильно сжавшимся космонавтом, собирающийся в помещении газ устремился наружу. Как пробку из бутылки Ровена выбросило из, казалось бы, столь небольшого отверстия. Он упал на песок и несколько раз перевернулся.
Ровен поднял голову и увидел, как в метрах в двух-трех над ним с шумом вырываются клубы белого цвета, и мгновенно рассеиваются на фоне темно-фиолетового неба Марса. Однако, он на свободе.
Первым делом Стеран ощупал всего себя, если не считать немного ноющего плеча и ушибленного при падении колена, то, пока, по крайней мере, все идет благополучно, если, опять же не считать, самой катастрофы. Он мог двигаться, говорить и думать, а это уже неплохо в его положении. Приоритетность задач. Ему нужно выяснить степень поврежденности корабля, состояние экипажа и возможность сообщить на Землю обо всем случившемся. Некогда разлеживаться.
Ровен поднялся на ноги и осторожно ступая, по достигнутой им красной планете, направился на небольшой холм, для того чтобы осмотреть весь корабль целиком.
«Этот маленький шаг человека… для человечества…», – вспомнились слова Нила
