котором в специальном боксе я проводила опыты с жидким азотом.
– Что вы делаете? – спросил он спустя пару минут наблюдений.
– Замораживаю розу, чтобы после оживить и проанализировать морозостойкость выведенного мною вида, – ответила я, не отрываясь от процесса. Вливать азот приходилось медленно, иначе стебель мог сломаться.
Спустя пару минут цветок заледенел, я значительно увеличила температуру в боксе, за минуту растение оттаяло и стояло как ни в чем не бывало. Я аккуратно срезала верхний слой – клетки под микроскопом выглядели неповрежденными. Профессор положил на стол передо мной визитку и произнес одну фразу:
– Завтра в 12:00 у меня в кабинете.
После чего он вышел из оранжереи, я взяла кусок пластика, дыхание перехватило – на карточке было написано: «Русские космические проекты. Профессор Поляков Виктор Андреевич». Об этом человеке ходили легенды! Он стоял за всеми проектами по освоению новых планет. Но я тогда не могла даже предположить, что ему нужно от неопытной студентки.
На следующий день я пришла к нему в кабинет, и профессор предложил продолжить мой проект в их лаборатории. Мне дали необходимые материалы, оборудование, и 10 лет я работала над тем, чтобы создать как можно больше таких вот растений – приспособленных к экстремальным перепадам температур. Мы с профессором вывели сотни новых видов. И однажды утром, придя на работу, он сказал мне:
– Пришла пора применить твои наработки в практике!
Он протянул мне официальное письмо от Руководителя Космической Программы. В нем было сказано, что проект «Зевс» набирает новую команду. Им нужен биолог, а значит у меня есть шанс оказаться в числе шести человек, которые требовались для новой миссии. Я попыталась отказаться, объясняя тем, что далека от Космоса, но профессор настоял на том, чтобы попробовать пройти тестирование в экипаж.
Русская делегация была направлена в Сиэтл, американский космический центр, где нам предстояло пройти год учебы, тренировок, тестирования, лекций, тренингов, чтобы побороться за место в ракете.
Спустя пару месяцев учебы, на одном из семинаров по безопасности я заметила, что на меня пристально смотрит парень. Когда мы в очередной раз пересеклись с ним взглядами, он улыбнулся мне.
– Не хотите ли выпить со мной чашечку кофе? – спросил парень в перерыве. У меня не было причин отказаться.
Вечером мы сидели в местной кофейне и обсуждали, как попали в Сиэтл. Джон, так звали моего визави, был врачом-реабилитологом. У него огромный список смежных специальностей: он проходил курс по фармакологии и токсикологии и, при необходимости, может разработать антидот от многих ядов, изучал воздействие радиации на растения и живые организмы, умел зашивать небольшие раны, делать уколы и даже вырывать зубы, к тому же у него была перспективная военная карьера. Приехать на базу ему предложил друг, который работал в американской космической программе. Джон согласился, понимая, что может быть полезен во время экспедиции.
Два часа разговора пролетели как две минуты. Мы часто встречались после занятий и обсуждали лекции, несколько раз в неделю выходили на утреннюю пробежку. Однажды Джон пришел вечером на встречу, держа в руках невероятно красивую черную орхидею и попросил позволить ему быть моим «boyfriend». Как же я могла сказать «нет», тем более что цветок был морозостойким видом maxillaria schunkeana?
Спустя 12 месяцев учебы мы проходили комплексное тестирование: от способности выжить в экстремальных условиях до навыков управления ракетой при полной гибели экипажа. Две недели проверки на прочность, смекалку и выносливость. Каждый вечер я приходила в свою комнату в жилом блоке и просто падала на кровать без сил.
На объявление результатов отбора мы с Джоном пришли вместе, держась за руки. Какое бы решение не было принято по каждому из нас, ночью мы пообещали друг другу дождаться из экспедиции и скрепили договоренность совершенно недвусмысленно.
Признаться честно, удивление было невероятным, когда после моей фамилии в списке отобранных космонавтов прозвучала фраза: «And the spaceship medic will be John Erving!».
Мы были обескуражены, я подошла к профессору Полякову, который был с нами в Сиэтле, и рассказала о том, что мы с Джоном не просто члены одного экипажа. В течение нескольких дней решался вопрос о нашем допуске, но организаторы миссии приняли решение, что романтика имеет место быть и в Космосе, и разрешили нам лететь вместе. Профессор сам объявил нам об этой новости, а потом что-то очень тихо сказал Джону на ухо. Джон кивнул и так и не признался мне, каким секретом поделился профессор.
Время 21:25. Отбой через 35 минут.
По регламенту нам нельзя выходить в это время из кают, но Джон уже несколько раз приходил ко мне после отбоя. Алексей, наш капитан, тактично закрывает на это глаза, за что ему огромное спасибо!
В общей библиотеке нашла книгу «33 способа ухаживать за домашним газоном». С удовольствием прочитала. Радуюсь, что у меня нет ни дома, ни газона. Я бы назвала эту книгу так – «33 пытки для человека, который далек от растениеводства и не может позволить себе садовника». Тогда бы в ней было чуть больше правды и практического смысла.
Пойду искать что-то более интересное. Уверена, что на полках много подобных книг.
На Земле началась весна.
Нашей планеты больше не видно из иллюминаторов, но я представляю, как спустя пару недель в город придет тепло. Лаборатория, где я трудилась, находилась в закрытом городе Славянск. Он был окружен огромным естественным лесом – одним из немногих, которые остались на Земле. Город прятался среди деревьев, и многие эксперименты с растениями мы проводили в лесу – высаживали в открытую почву, изучали возвращение к нормальной жизни после 50-градусных морозов, которые часто приходили в регион зимой.
Я любила весну – можно было часами сидеть на лесной поляне, наблюдая за тем, как цветы и травы возвращаются к жизни, слушать пение птиц. Из-за череды техногенных катастроф были уничтожены Китай, Индия, Африка, Мексика и часть Южной Америки, погибли тысячи растений и животных, поменялся климат, замерзли даже южные моря. Мы выжили, но восстановление потребовало огромных трудов. Мы не смогли спасти многие виды растений, а то, что удалось – сейчас летит на другие планеты, чтобы попытаться воссоздать растительный мир Земли с нуля.
В прошлый раз я начала рассказывать о нашей команде. Малыш, это замечательные люди!
Про Джона добавлю парус слов. Ему 36 лет, его рост 190 см, он брюнет и самый красивый мужчина этого корабля. В его задачи как врача
