изогнула бровь:
– Не веришь? Ничего, скоро поверишь.
Наоми повернулась и направилась в кухню. Вскоре она вернулась с парой бокалов, которые я держал на случай гостей. Я подался вперед, вцепившись руками в спинку стула, и вдруг мне пришло в голову, что я подсознательно отгородился стулом от этой невероятной незнакомки.
Она ловко открутила проволоку на бутылке шампанского, поймала в первый бокал пену, появившуюся, когда она выдернула пробку, наполнила второй бокал и протянула его мне. Я взял его, двигаясь словно глупое, флегматичное животное.
– Сядь, – повторила она.
– Но… где же все остальные? Где Тим? Где Конрад и Элла? Где…
– Уехали, – сказала она. Держа бокал, она повернулась ко мне и заняла единственный свободный стул, не заваленный обломками моего оборудования. – Уехали около часа назад.
– Но… Педро! И…
– Они отплыли. Теперь направляются в другое место. – Она небрежно махнула рукой. – Не знаю куда именно, но они обеспечены всем необходимым. – Подняв бокал с шампанским, она прибавила: – За тебя, Дерек. Поздравляю! Я сомневалась, что тебе это удастся, но попробовать стоило.
Я подбежал к выходящему в сторону моря окну, рывком распахнул его и вперил взгляд в сгущающийся мрак. Гавань как раз покидали четыре или пять рыболовецких судов. Их огни напоминали движущиеся звезды. На пристани валялась брошенная мебель и кое-какие рыболовные снасти. Все выглядело так, будто они и правда уезжали навсегда.
– Сядь, Дерек, – в третий раз сказала Наоми. – Мы зря тратим время. К тому же твое шампанское вот-вот выдохнется.
– Но как они сумели заставить себя…
– Покинуть дома предков, выдернуть корни и устремиться в неизведанные края? – легким насмешливым тоном спросила она. – Это не про них. Они никак не связаны с Сантадорой. Сантадоры не существует. Сантадору построили восемнадцать месяцев назад, а в следующем месяце она исчезнет.
После молчания, которое, казалось, длилось вечность, я сказал:
– Наоми, с тобой… с тобой все в порядке?
– Все замечательно. – Она улыбнулась, и на свету сверкнули ее белые зубы. – Более того, рыбаки не были рыбаками, отец Франсиско – не священник, а Конрад и Элла – никакие не художники, разве что хобби у них такое. Ну, а меня зовут не Наоми, но, раз уж ты привык к этому имени – да и я тоже, – пусть все так и остается.
Теперь я просто не мог не выпить. Шампанское оказалось превосходное. Никогда не пробовал ничего более совершенного. Жаль только, настроение в ту минуту не позволило мне оценить его по достоинству.
– Хочешь сказать, вся эта деревня – бутафорская? – требовательно спросил я. – Что-то типа гигантской… съемочной площадки?
– В некотором роде да. Сценические декорации – так, пожалуй, будет точнее. Выйди на крыльцо и возьмись рукой за узорчатую отделку навеса. Потяни ее посильнее. Она отойдет. Посмотри, что обнаружится на задней стороне. Проделай то же самое с любым другим домом в деревне, у которого такое же крыльцо. Всего их пять. Потом возвращайся, и поговорим серьезно.
Потягивая шампанское, она скрестила свои великолепные ноги, нисколько не сомневаясь, что я поступлю так, как она велела.
Я целеустремленно вышел на крыльцо – скорее чтобы перестать чувствовать себя дураком, нежели по какой-либо иной причине. Включил свет – желтую лампочку, болтавшуюся на неумело приделанном гибком шнуре, – и осмотрел резную отделку на кромке навеса. Свет лампочки привлек жужжащих летних насекомых.
Я дернул кусок дерева на себя, и он легко отошел. Я поднес его к свету и прочел написанное на задней стороне бледными синими чернилами: «Número 14.006 – José Barcos, Barcelona» [1].
Трудно было сразу решить, как мне на это реагировать. Держа, словно талисман, перед собой кусок дерева, я вернулся в дом и встал над сидящей на стуле Наоми. Хотел было гневно высказаться, но так и не придумал, что сказать, поскольку в этот момент заметил этикетку на бутылке. Это было не шампанское. Я вообще никогда не слышал о фирме с таким названием.
– Это лучшее игристое вино в мире, – проследив за моим взглядом, сказала Наоми. – Его производят… о, чуть больше десятка бутылок в год.
Судя по моим собственным вкусовым ощущениям, по крайней мере сейчас она говорила правду. Покачиваясь, я добрался до стула и в бессилии рухнул на него.
– Не буду делать вид, будто понимаю, что происходит. Я… Но я же не мог провести последний год в месте, которого не существует!
– Тем не менее так и было. – Хладнокровно держа бокал красивыми тонкими пальцами, она опустила локти на подлокотники грязного стула. – Кстати, ты заметил, что среди насекомых, слетающихся на свет твоей лампочки, никогда не бывает комаров? Ты вряд ли подхватил бы малярию, но подстраховаться все же следовало.
Я вздрогнул. Ведь не единожды в беседе с Тимом Ханниганом я весело замечал, что одно из величайших преимуществ жизни в Сантадоре – это отсутствие комаров…
– Так, хорошо. Факты начинают производить на тебя впечатление. Теперь давай вспомним позапрошлую зиму. Помнишь, как ты познакомился с человеком, который представился Роджером Герни и с которым ты позднее встретился еще раз?
Я кивнул. Ну конечно, я помню Роджера Герни. После переезда в Сантадору я часто думал, что та первая встреча с ним оказалась одним из двух событий, которые кардинально изменили мою жизнь.
– Однажды ненастной ноябрьской ночью ты оказал Герни немалую услугу: у него сломалась машина, достать нужную запчасть до утра было невозможно, а на следующий день на десять утра у него была назначена важная встреча в Лондоне. Он показался тебе очень приятным, близким по духу человеком. Ты позволил ему переночевать у себя в квартире. Вы вместе поужинали и до четырех утра обсуждали то, что приняло конкретную форму в этой самой комнате. Вы обсуждали Эффект Купера.
Я похолодел, будто та мрачная ноябрьская ночь протянула палец в окно и провела им по моей спине.
– А потом, – продолжил я, – той самой ночью я упомянул в беседе с ним, что для проведения мною необходимых экспериментов существует единственная возможность: поселиться в какой-нибудь маленькой деревушке, где бы меня ничего не отвлекало, где не было бы ни телефона, ни газет, ни даже радио, а жить было бы настолько дешево, что я мог бы на два-три года посвятить себя исключительно работе и не думать о том, как заработать на жизнь.
Боже мой! Я прижал руку ко лбу. Воспоминания всплывали, подобно невидимым чернилам под воздействием огня.
– Верно. – Наоми с удовлетворенным видом кивнула. – А ваша вторая и последняя встреча с этим замечательным Роджером Герни состоялась в те выходные, когда ты, сделав ставку на футбольный матч, радовался небольшому
