Хуже идеи и придумать нельзя. Пальбу из плазменной пушки кроверны точно засекут. Но других вариантов нет.
Под дождем стрельба выглядит особенно эффектно. Будто мы собрались сигнализировать таинственным внеземным цивилизациям в соседнюю галактику.
В потоках плазмы капли дождя перед гибелью запускают во все стороны ослепительные разноцветные лучи – ну точно рекламные лазеры. Над планером встает яркая, сочная радуга.
Полнейшая демаскировка!
Аппарель поддается плохо, как-никак, она рассчитана на «солидные термические перегрузки при входе в плотные слои атмосферы». И хотя основная термоизоляция планера благополучно рассыпалась при посадке на Глокк, остается еще второй, страховочный слой.
Наконец, после дюжины выстрелов аппарель не выдерживает и падает. Она похожа на сгоревшую книгу. Слоистая изоляция торчит из нее, как черные испепеленные страницы.
Мы в катере. И все еще живы.
Я наконец-то могу швырнуть Гусака на пол. Прямо на тело пилота. Мне безразлично. Всем безразлично: и Гусаку, и мертвому лейтенанту – но по разным причинам.
– Внутренние помещения герметизированы и проветрены. Время до отлета – девять секунд.
«Вас повезет автоответчик». Старинная шутка. Ее очень Любил в молодости мой папаша – по словам моей мамаши.
Попутно выясняется, что дверь в пилотскую кабину катера закрыта. Ни апелляции к бортовому компьютеру; ни кнопки ручного управления дверью не дают эффекта. Это, впрочем, без разницы: никто из нас не имеет пилотского сертификата.
Сертификат, кажется, есть у сержанта, но сержанта с нами уже нет. Переутомился.
Чен воткнул разъем своего милитума в гнездо интерфейса и продолжает общение с бортовым компьютером катера на птичьем языке секретных кодов и запрещенных командных последовательностей. По-моему, это лишнее. Еще сломает что-нибудь, ка-ак гро-банемся!
– Чен, убери лапы!
Чен не реагирует. Но тут уже возмущается ми-литум.
– Попытка несанкционированного проникновения в ядро головной системы; Порт отключен. Рапорт о служебном проступке рядового второго класса Чентама Делано Амакити будет направлен вышестоящей инстанции. – И тут же, без передышки: —Двигатели переводятся в режим горячего ожидания. Всем занять места в десантном отсеке.
– Железо, – говорит Чен.
В этот момент мне кажется, что он готов выпустить последние гранаты «Тандера» прямо в электронную начинку катера. Главное – я не понимаю, чего он хотел добиться своей возней. Похоже, и сам Чен не в состоянии дать внятный ответ.
Вест-японец прячет разъем и садится в амортизированное сиденье десантного отсека. Заг падает рядом с Ченом.
Я тоже пытаюсь последовать их примеру, но спасательная капсула, по-прежнему примотанная к моей груди, цепляется за стойки подлокотников. Плрхо пока еще приспособлены наши десантные катера для нужд одиноких отцов с грудными детьми! Чудный заголовок для проблемного репортажа…
Катер вздрогнул и пополз. Чена и Зага тут же прихватывает коробчатая стальная арматура с резиновыми прокладками. Жесткая фиксация – чтобы во время тряски-болтанки не влететь головой в брюхо соседу.
Надо было бы усадить еще и сержанта, да я как-то упустил из виду. Менять что-либо уже поздно – пока катер не выйдет из атмосферы, жесткая фиксация не отпустит.
Единственное, что успокаивает мою совесть: я, как и Гусак, вынужден усесться на пол. Прихватываю свою левую руку универсальной пленкой к подлокотнику ближайшего кресла. А ногу – приматываю к здоровой ноге Гусака.
Импровизация, идиотская импровизация, конечно. Но надо же что-то делать?!
Новый приступ страха. Вот теперь в нас точно вмажут. Так вмажут, что одинокие, осиротевшие молекулы наших тел разнесет по всему Глокку. Сольемся с природой в экстазе. Катер швыряет в сторону. Неужели и правда стреляют?
Ничего. Летим вроде пока.
Начинаем стремительный набор высоты. Пол отсека задирается под победным углом в шестьдесят градусов. Труп лейтенанта летит мимо пустых сидений и расшибается о двери двигательного отсека. Ну мы мясники…
Нас с Гусаком тоже сейчас обо что-нибудь расплющит. А как же? .
Пленка трещит и тянется. Это отличный материал, его удельная прочность в сто семнадцать раз выше аналогичных параметров стали – так говорили в учебке. Сейчас проверим.
Пленка пока держит.
Заг срывает кислородную маску и орет песню. Он ничего лучше не нашел, как исполнить своим гнусавым баритоном «Прощание землянина». Тупой слезоточивый шлягер позапрошлого сезона.
Сожми меня в объятиях, родная,
Я очень ненадолго улетаю.
Мы встретимся – ты, главное, не верь,
Что для таких, как я, возможна смерть…
Какой умственно отсталый, интересно, слова сочинял – «возможна смерть»? Когда тут уже с трудом верится, что жизнь в принципе возможна! Что жизнь есть форма существования белковых тел, а не смерть. А что, тоже неплохо: «смерть есть форма существования белковых тел»…
Хорошо, хоть Чен не подпевает.
Набор высоты прекращается. Зато катер закладывает чертовски крутой вираж. Усиливается болтанка.
Мертвый лейтенант летит ровно в морду Загу. Так тому и надо, певуну.
Интересно, наш катер улепетывает от кровернов или все-таки приметил один из наших транспортов и хочет к нему прицепиться?
– Рядовой второго класса Серж ван Гримм запрашивает катер LAS-18[5] «Кленовый лист». Доложи обстановку.
– Курс… высота… скорость… крен… тангаж…
Катер сыплет цифрами. Из всей этой муры о чем-то мне говорит только высота. Мы идем примерно на границе стратосферы и тропосферы.
Если бы в десантном отсеке были окна, мы бы увидели уже не синее небо, а темную скатерть Пространства и блеклые звезды на ней.
– Ты видишь противника?
– Наблюдаю множественные скопления искусственных объектов. Девяносто два процента по принадлежности опознать не могу, поскольку они находятся за пределом разрешающей способности пассивных СОН[6].
Активные не применяю в целях маскировки. Восемь процентов объектов опознаны.
– Доложи результаты опознавания.
– Объекты противника: два линейных крейсера типа «Каравелла», два корвета типа «Лиса», восемнадцать истребителей-амфибионтов типа «Дзета», три корабля неопознанного типа. Наши объекты: три истребителя-амфибионта типа «Спага», пять десантных катеров типа LAS, крейсер «Лиепая», крейсер-носитель «Маршал Жоффр», танкодесантный транспорт «Тарава».
– Что там происходит?
– Общий вопрос. Прогноз по развернутому ответу в аудиорежиме: 74 стандартных часа. Начинать?
– Нет! Конкретизирую вопрос! Мы направляемся к транспорту «Тарава»?