«ВТОРОЙ КОНТУР СИСТЕМЫ ОХЛАЖДЕНИЯ РЕАКТОРА. ОТСТОЙНЫЙ БАССЕЙН НОМЕР ЧЕТЫРНАДЦАТЬ. ВНИМАНИЕ! ПЕРЕД ВЫХОДОМ ИЗ ОПЕРАТОРСКОЙ НАДЕТЬ ЗАЩИТНЫЙ КОСТЮМ!»
Рогман не умел читать.
Он ощущал себя пылинкой, которую занесло сюда случайным ветром, приклеило к ржавой балке под потолком… И понял, что если сейчас вдруг сорвется, полетит вниз, в объятия жадного тумана, то мало что изменится вокруг. Все так же будет монотонно бить волна в гулкую стенку резервуара, клубящийся туман продолжит свою пассивную охоту, Мир будет ветшать, пока не придет и его срок…
Тряхнув головой, он открыл глаза.
Страшный морок безысходности исчез, растворился в окружающем сумраке. Злясь на самого себя, он с остервенением пополз дальше, внимательно осматривая доступные взору участки грязного потолка.
Дыру он увидел, уже совершенно отчаявшись ее найти.
Разлом тянулся по потолку, пересекая его длинной, уродливой трещиной. Изломанные края демонстрировали многослойную структуру перекрытия. В одном месте потолок был вмят и провис, словно сверху в него врезалось нечто огромное, породившее эту самую трещину.
Однако Рогману было не до исследований и умозрительных выкладок. Балансируя на погнутой балке, он выпрямился в полный рост, так что голова оказалась в разломе, а дрожащие от усталости и напряжения пальцы, пошарив в темноте, нашли верхний край лопнувшего перекрытия и судорожно вцепились в него, принимая вес тела.
Подтянувшись, он вытолкнул свое тело наверх, откатился от трещины и затих, напряженно вслушиваясь в окружающую тишину…
Место, куда он попал, показалось Рогману еще более странным, чем зал с плещущейся водой и живым туманом.
Тут было почти светло, по крайней мере, по меркам Сумеречной Зоны. Тусклое сияние исходило из глубин огромного помещения, размеры которого затруднялся определить даже наметанный глаз блайтера.
Вдоль стен, загибаясь в таинственную бесконечность, протянулись дугообразные Алтари. Все они были мертвы, но даже один их вид внушил Рогману благоговейный ужас.
Такого скопления артефактов он еще не встречал. Что это, святилище Падших Богов?!
Позабыв про усталость и поселившуюся под коленями предательскую дрожь, он вскочил, озираясь в поисках неведомых существ, но вокруг стояла глубокая тишина, лишь внизу, за разломом трещины, смутно раздавался плеск далекой воды…
* * *
Через некоторое время он совершенно выбился из сил.
Зал действительно казался бесконечным. Рогман все шел и шел, уже потеряв счет шагам, а вокруг ничего не менялось. Все так же высились по обе стороны мрачные, мертвые Алтари. Их квадратные глаза были черны, многие покрывала замысловатая паутина трещин, некоторые вовсе оказались выбиты, и острые осколки стекла усеивали пол вокруг, усиливая ощущение запущенности, словно эти незначительные детали резонировали с глубочайшей тишиной, что царила вокруг…
Рогман шел, пошатываясь от усталости, и его взгляд слепо скользил по мертвым артефактам, не пытаясь даже постичь их смысл и предназначение.
Последние два часа его сильно мутило, ноги ослабли, предательская дрожь уже окончательно поселилась в коленях, жестоко напоминая о том, что он задержался, и вот теперь ему предстоит встретить срок, не скорчившись на полу грязной каморки, расположенной за лавкой хозяина, а прямо тут, в непонятном, бесконечном зале с мертвыми Алтарями, равнодушно взирающими на конвульсивные шаги полуживого блайтера.
Слабость ударила внезапно. Рогман остановился, ухватившись рукой за скошенный край, выступающий из изуродованного временем чрева непонятной древней конструкции.
Он ненавидел такие мгновения. Ощущать себя дряблым, беспомощным, дрожащим мешком безвольной плоти каждый раз оказывалось невыносимо. Но еще больше в эти секунды Рогман ненавидел своих мучителей, тех, что посадили его на цепь. Казалось, будь у него силы, дополз бы до первого этнама и свернул ему шею…
Тщетные мечты. Сумеречная Зона наконец нашла управу на удачливого блайтера.
«Нет… — превозмогая дурноту, упрямился он, оттолкнувшись от опоры и едва переставляя одеревеневшие ноги. — Я выберусь…»
Шаг… Еще один…
Приступ жажды охватил внутренности, словно жидкий огонь. Глаза Рогмана начали вылезать из орбит, но он по-прежнему шел, двигаясь в полузабытье, цепляясь руками за подвернувшиеся предметы, падая, вставая…
Сознание то прояснялось, то милосердно уплывало во мглу. Он окончательно потерял ощущение времени. Мир вдруг начал восприниматься урывками, словно кто-то разорвал реальность в мелкие клочья и показывал полуживому блайтеру отдельные, прихотливо выбранные фрагменты…
Потом время окончательно утратило свой смысл.
Сколько он шел? Час? Сутки?
Рогман не мог ответить на такой вопрос. Тело, а не разум цеплялось за зыбкое понятие «жизнь». Кто-то другой передвигал ногами, натужно хрипя от запредельных усилий. Кто-то другой хотел выжить, назло всему перекореженному Миру…
Огромный зал постепенно начал сужаться. Алтари кончились. Теперь его окружала теснина узкого прохода. Возможно, это был тоннель, а может, просто очередная выходка его помутившегося рассудка.
Когда ломка чуть отступила и сознание начало проясняться, то он сумел понять: тоннель, по которому он шел, не являлся бредом — впереди виднелся выход из теснины, там маячил четкий полукруг света, не очень яркого, но достаточного, чтобы разглядеть за ним еще один зал и какие-то сооружения при входе.
Справа тоже пробивался свет. Рогман остановился, держась руками за стену, и в недоумении посмотрел туда, а когда понял, откуда пробивается свет, то не поверил глазам, в первый момент сочтя все это галлюцинацией.
По правую руку в стене тоннеля зияла дыра… даже нет — огромный пролом, открывающий еще одно сумеречное пространство. Рогман видел огромные вздутия, что торчали из пола и мертвенно светились, переливаясь, словно их оплавленная поверхность горела холодным, неживым огнем. Сделав шаг в том направлении, он понял, что между ними зияет циклопическая воронка. От вздутий к коническому провалу тянулись огарки массивных труб, внутри каждой из которых он, наверное, мог бы пройти в полный рост, не сгибаясь… Трудно было вообразить, какая температура когда-то бушевала тут, — все конструкции оплыли, отдельные трубы висели, понурясь, словно огарки свечей, и свет… Этот мертвенный неровный свет, что излучала вся поверхность за проломом!..
Рогман понятия не имел, что такое радиация, но опасность он чувствовал даже в таком безвольном, полумертвом состоянии. Отыскав в себе остатки сил, он отвел взгляд от страшного, потустороннего зрелища и пошел дальше, не оглядываясь больше на чудовищное видение…
