- Чего ты хмурый такой? – поинтересовался Рустам. – Победил же!
- Да как-то… Неуверенно я победил. И даже сказать ему ничего не успел напоследок… – пояснил я причину своего плохого настроения.
- Конечно, ты лох, но мы это и так знаем! – едко заметила Настя.
- Может, я и лох, но на перерождение отправился Витя… – не остался я в долгу.
- Он вернётся… – заметил Саша. – Ему сюда идти день.
- Да ради Бога! – заржал я. – Ему идти мимо нас! Если увидим – я его снова на перерождение отправлю. Задолбал он меня своими угрозами…
Как мне сегодня спать, я старался не думать. Почва на вершине холма была плотная, и вырыть мягкую постельку, как в песке, просто бы не получилось. Мы, конечно, натаскали листьев, чтобы было на чём спать и чем укрываться – но это всё не то. Нам нужно было строить дома, и чем скорее, тем лучше… А уже вечером мне предстояло засыпать с больной спиной и побитыми рёбрами…
Перед ужином я успел сделать ещё один топор. Третий, глядя на меня, соорудил Бел. Технология была проста – выбиралась палка под рукоять, потом расщеплялась. В расщеп надёжно вставлялся камень, а затем верёвкой и водорослями всё это плотно заматывалось – так, чтобы камень невозможно было пошевелить. Может, и не самая надёжная конструкция, зато делалась быстро.
Тем временем Алексей сделал крепежи для фляг, чтобы не таскать воду по две штуки – по числу рук, а брать сразу все. Костёр обложили камнями. Над импровизированными кроватями даже какие-то навесы организовали. Народ не сидел без дела и постепенно обживался. Новенький Сашок быстро вошёл во вкус происходящего – и тоже втянулся. Он-то и предложил удобную конструкцию для будущих жилищ. Точнее, он предложил сразу три на выбор – и теперь все решали, какая нам по силам.
За ужином все сидели в приподнятом настроении: обсуждали прошедший день и вспоминали удачные моменты. Даже те, кто отправился на перерождение ночью, перестали об этом переживать. И новая ночь и вправду прошла спокойно.
День девятый!
Вы продержались 8 дней!
Когда ты открываешь глаза и видишь эту надпись – и никто не спотыкается об тебя, никто тебя не бьёт, никто не дёргает – это по-настоящему прекрасно. Хотя и видел я её всего пока… всего-то… Оказалось, что я не помню, была ли такая надпись в первый день или нет. Однако ведь это очень многое меняет: если надпись в первый день была – то тогда всего восемь раз, а если её не было – то только семь… Совсем некстати мне вспомнился случай с моим одноклассником. Он напоролся на длинный гвоздь во время игры в салки. Это были начальные классы школы. Он стоял, смотрел на гвоздь, который пробил ему живот – и постоянно переживал о том, что сегодня родители не дали ему любимый питьевой йогурт. И всё не мог вспомнить, сколько лет он любит этот йогурт – три года или три с половиной?
Ещё открывая глаза с утра, я уже знал, что со мной что-то не так… Каким-то пятым чувством я смутно ощущал, что моя жизнь – в большой опасности. Однако ничего не происходило: я все ещё был жив, мог нормально двигаться – и даже стряхнуть листья и встать. Нет, рёбра и спина пока ещё болели после вчерашней драки, но это уже была приятная боль выздоравливающего тела. Так что же было не так?
К слову, я этого понять так и не смог. Просто избавился от укрывавших меня листьев и вылез из-под хлипкого навеса, под которым спал. Вокруг стояло раннее утро, и солнце только показалось над горизонтом. Тропический лес острова купался в густом тумане, из-за которого можно было разглядеть лишь верхний ярус деревьев. Океан неспешно катил свои волны к берегу. Дул прохладный ветерок – и даже наша незавидная участь подопытных крысок на миг показалась прекрасной.
Из всего нашего посёлка не спал только Саша, который сидел у костра и что-то вытачивал из кости, найденной на берегу. Не сразу заметив меня, он поднялся и дошёл до края скального обрыва, внимательно посмотрев вниз, в сторону посёлка Лосева. Потом прошёлся туда-сюда вдоль края и вернулся на старое место у костра.
- Доброе утро! – поприветствовал его я.
- Доброе! Что-то ты сегодня совсем рано… – хмуро заметил он. – Я вот мечтал ещё поспать.
- Ну так иди и поспи! – предложил я. – Посторожить и я могу, раз уже проснулся…
- Разрешаешь?
- А почему я должен запрещать? Я выспавшийся и подлеченный, а тебе бы явно ещё покемарить пару часиков…
- Ладно, тогда пойду, – кивнул Саша. – Только сам не усни!
- Саш, да иди уже спать… – я поморщился.
Саша вздохнул, попрятал свои поделки и отправился досыпать. Удивительное дело – ко мне никто и никогда не относился серьёзно. Даже если я на голову в чём-то превосходил других людей, меня всё равно считали туповатым и не слишком везучим, потому что влипаю в неприятности на ровном месте. По юности такое отношение злило, и я постоянно пытался доказать обратное – донести до всех, какой я серьёзный и ответственный… А потом я устал с этим бороться – и даже в какой-то момент стал отыгрывать это амплуа, что привело к двум последствиям…
Во-первых, я обрёл некую целостность внутри себя. Да, я перестал разрываться между внутренним «я» и своей внешностью – и сроднился с этой личиной «немного дурака, немного балагура». А во-вторых, людей вокруг перестало возмущать несоответствие моей внешности и моего поведения – которое, видимо, причиняло им невыносимые душевные страдания. Они неожиданно увидели во мне именно то, что и ожидали. Боюсь показаться старым хиппаном, но обретя внутренний мир и гармонию с окружающими – я стал значительно легче жить.
Вот и Саша не избежал этой страшной участи – и поверил в образ безответственного повесы. И ведь это не я проспал в первое же дежурство, а он… Однако почему-то предупреждать нужно было именно меня!.. Честное слово, я бы, наверно, сейчас смертельно обиделся и жестоко оскорбился, как это делают многие. Но и я – не многие! Я такой один. И мне прямо доставляет, когда у людей ломает шаблон. Хотя в случае с Сашей, честно скажу, всё-таки доля раздражения присутствовала. Ведь целых два дня он относился ко мне серьёзно…
Вру! Вру! Сам себе чуть не соврал! Есть ещё одна – кстати, весьма немногочисленная – категория людей, кому шаблон уже сломало неоднократно. И вот эти люди, переменив обо мне своё мнение, начинают постоянно переваливать на меня все важные дела и продвигать на ответственные посты. Многих такое навязчивое и удручающее внимание приводило бы в ярость. Но и я – не многие! Мне доставляет удовольствие за всем этим наблюдать и тихо ржать. Ну честное слово, не объяснять же таким людям, что все их попытки обречены на провал – просто потому что тех, кто считает меня безответственным, большинство! И сами мои «продвиженцы» совсем ещё недавно к нему относились. И да, несмотря на такое отношение, я не перестаю любить людей… Потому что уверен – сам периодически оцениваю людей по внешней «кальке».
Поднявшись от тёплого костра, я обошёл по кругу каменный обрыв, вглядываясь вниз и ожидая увидеть крадущихся людей, пришедших за моим добром: золотыми слитками, огнём, флягами и травяной юбкой. Однако людей нигде не увидел. Наверно, они считали моё добро слишком сомнительной ценностью, чтобы ходить за ним в рейды.
Со стороны посёлка Лосева я всё-таки заметил подозрительное шевеление на краю леса, но сколько ни вглядывался – никого там больше не увидел. Вернувшись к костру, я подобрал опустошённый накануне вечером кокос и принялся делать новую флягу, выравнивая края слома – чтобы можно было вставить круглую деревянную затычку. Раз в несколько минут я поднимался и шёл в обход. На пятый или шестой раз я снова заметил подозрительное шевеление в лесу со стороны посёлка Лосева. На этот раз я притаился и стал ждать…
И мои ожидания были вознаграждены… Не прошло и минуты, как из туманного леса на пляж выбралась просто невероятная для родной Земли тварь. Я, конечно, не биолог и не животновод – и, как это ни печально, не обладаю энциклопедическими знаниями. Однако я почти уверен, что на моей Земле твари, подобные этой, сдохли ещё до моего рождения… где-то за двести пятьдесят миллионов лет. Ну или когда там на Землю приземлился метеорит, который перенёс рептилоидную цивилизацию гигантских ящеров в подкаталог «Вымерло, ну и ладно»?..
