три месяца у нас впереди, я чуть больше недели тут прожила. Ну, хорошо, значит, завтра каравелла пусть уходит без тебя. Она приплывает каждую неделю, так что, если передумаешь…
— Не передумаю.
— Несмотря даже на то, что тут Фред, и он тебя преследует?
Ула кивнула и прикусила губу, пытаясь сдержать улыбку, но не преуспела.
— О-о-о! Сдаётся мне, подруга, ты тут кого-то себе нашла. И бегаешь на свидания.
Ула прикусила сразу обе неудержимо улыбающихся губы.
— Да ладно, не хочешь — не говори, расспрашивать не буду. Пока что.
Ванда хитро усмехнулась.
— Потом ведь не выдержишь и сама всё расскажешь.
Теперь усмехнулась Ула.
Ванда не знает, как землянки способны молчать. Был случай, когда Ула молчала о чужом секрете целых пять лет, да и потом рассказывала только потому, что ей разрешили, и крайне редко.
Ночью Уле снова снилась бухта.
Высоко в небе летели лёгкие облака, на солёных волнах ветра весело кувыркались птицы. Внизу, на солёных волнах воды играли солнечные блики, вода радостно танцевала, вместе с водорослями у каменной косы.
Глава 8. Охота на монстра
1.
Ребята вернули вишнёвый комбинезон, принесли его в коттедж.
Ула отдала им Рыжикову одёжку, поблагодарила за помощь.
— Хорошо поплавала? Не нашёл тебя там этот хлыщ?
— Не-а! Не нашёл! Так наплавалась, что потом еле из воды выползла. Спасибо вам!
— Не за что. Обращайся, если что. И ты там, это, поосторожней, плавать в одиночку — всё-таки риск.
Ула прикусила губу, заулыбалась.
Ванда напоила ребят своим эксклюзивным травяным чаем, угостила тортиком и бутербродами, и они ушли.
Ула переоделась. В кармане её комбеза обнаружилась карточка. Девушка достала пласто-бумажный прямоугольничек и посмотрела. Это от Лизы, пять поэтичных словосочетаний — Знойный провокатор, Змеиный поцелуй, Берсерк, Охотница за звёздами, Ценительница. Немного пугает. Но не сегодня, нынче Ула собралась воевать за себя.
— Во-о-от. Сегодня мне нравится твоё настроение, подруга. Боевое. А то была какая-то зашуганная, смотреть тошно. А куда, собственно, ты собралась, куда ты всё время ходишь?
Ванда улыбалась и любопытно сверкала глазами.
— В бухту, поплавать. Не в те, что обычно, а туда, где никто не бывает, кроме меня. Люблю уединение, знаешь ли.
Ванда весело усмехнулась.
— Я заметила. Это, часом, не та маленькая бухта, где пляж в форме молодого месяца, крутые, мрачные скалы и самая чистая на свете вода?
— Она самая.
— Хм-м… А тебе там не жутко? Я ведь тоже однажды нашла эту бухту. И мигом сбежала оттуда. Мне показалось, будто там что-то есть, опасное очень…
— Нет, мне там не жутко, мне там спокойно. Лишь бы хищный клоун это место не нашёл и ни от кого о нём не узнал.
— От меня точно не узнает. Ладно, удачно тебе поплавать, возвращайся вечером, чай пить и разговаривать.
Ула согласно кивнула, улыбнулась и пошла.
Она твёрдо решила больше не прятаться. Бегство слишком дорого ей обходится. Лучше последовать совету Ванды, поговорить прямо и отвадить от себя клоуна раз и навсегда, чтобы не мешал. В конце концов, она всю жизнь убегает, пора менять линию поведения.
Ула гордо маршировала вдоль кустарниковой гряды, инфор у неё на руке орал жизнерадостную песенку на весь остров:
— Санни дэй, санни дэй…
День действительно был яркий и солнечный. А другие тут бывают?
На сцене летнего театра вместо девушек-таллиманок сидели Фред и Лариса.
Не только Ула сегодня пребывала в воинственном настроении.
— Дались тебе эти байки от гидов! Наслушался! Они же насочиняют что угодно, лишь бы туристам нервишки пощекотать, заманить их в скучный мирок да денежки вытрясти! Лучше давай просто по океану на твоей яхте покатаемся, безо всякой охоты. Кстати, ты мне это обещал, всем девушкам обещал.
— А я помню про своё обещание и сдержу его. Но сначала — дело. Так ты думаешь, это просто байки?
— Уверена. «Глаза, которые не принадлежат никакому телу». Ну, бред же!
— А я вот уверен в противном. В каждой байке есть доля… байки. Легенд совершенно без подоплёки не бывает, я давно уже убедился. Понятно, что глаза без тела — это бред. Но раз они есть, значит, и тело существует. И я намерен отыскать это тело, это чудовище. Я устрою охоту на монстра.
— Да что далеко искать? Вон оно, чудовище подвидное, у нас под носом! Вот они, наши Глаза Моря! Кир-дурак её так прозвал, стерву записную. Невинную из себя корчит, жертву обиженную, все за неё заступаются, а она неизвестно зачем сюда припёрлась, шпионит везде.
— Шпионит? Да я сам за ней сейчас пошпионю, у меня возможностей всяко больше. Во, смотри. Сканированием определяется номер инфора, а по номеру инфора определяется его владелец. Так-так. Вот мы и поймали нашу Птичку. Пока что в сети, но и в реале она никуда не денется.
Лариса усмехнулась. Фред сидел спиной к открытому заднику театра и не видел, что Ула стоит рядом. Но он заметил, что золотая красавица куда-то смотрит, проследил её взгляд, вскочил, спрыгнул со сцены на землю, заступил Уле дорогу, весело прищурился.
— Не спеши, Птичка. Давай поговорим.
Да пусть хоть горшком называет…
— Иди сюда, не бойся, присядь с нами.
Да она и не боится. Уже нет. Ула запрыгнула на сцену, уселась рядом с Ларисой. Лариса брезгливо отодвинулась. Пофиг.
Фред обрадовался, успокоился, приосанился, пустил в ход самую томную и обольстительную улыбку. Глаза у него были светло-стальные. Они отражали мир, делались голубыми, когда парень смотрел на небо, могли отсвечивать зелёным под сенью деревьев. Как и у неё самой, подметила Ула.
— Ульяна Рыбакова, двадцать восемь лет, планета Земля. Всё правильно?
— Правильно, — Ула кивнула.
— Ты — старшая родственница Кира, что ли? — хохотнула Лариса.
— Нет, просто однофамилица.
— Н-да? А жаль. Насколько всё было бы проще…
— Если Ульяна, значит, Уля, — веско заметил Фред.
— Нет, Ула. Многие не могут выговаривать смягчённые гласные, так уж исторически сложилось. Вот я и представляюсь Улой сразу, всё равно потом будут произносить по-своему.
— Ладно, неважно. Расскажи нам о себе, я-то рассказывал, теперь твоя очередь. Кстати, зря ты тогда не пришла, никто бы тебя там не съел, а вот кучу интересных историй от меня не узнала. Хотя ещё не всё потеряно, только попроси. Ну?
А что — ну? Не запрягал вообще-то.
2.
Эти двое вели себя на удивление мирно, терпеливо ждали её слов.
— Рассказывать мне особо нечего, у меня жизнь неинтересная. Родилась в провинции, работаю библиотекарем, читать люблю. Да ты сам в сети уже всё нашёл, мне и
