Вастре. Они решили, что отверстия сделаны в процессе изготовления – для чего-то, что мы никогда не узнаем. Вастра с этим не согласился. Вастра говорит, что это то же самое, что бумажные цели, которые используют солдаты в тире. Отверстия расположены в разных местах. А линии ему показались похожими на определители точности попадания. Вот и все доказательство правоты Вастры. Никаких доказательств. Даже Вастра не считает это доказательством. Но это какое-то свидетельство.
– И вы считаете, что можете найти оружие, которое проделало эти отверстия, в районе С? – спросил Коченор.
Я колебался.
– Я бы не стал говорить так определенно. Назовем это надеждой. Может, очень слабой надеждой. Но есть кое-что еще.
Эти цели, или чем бы они ни были, обнаружил старатель около сорока лет назад. Тогда здесь не было никакой военной закрытой зоны. Старатель попытался продать находку, но никто ею особенно не заинтересовался. Тогда он отправился искать что-нибудь поинтереснее и вскоре был убит. Так тогда часто случалось. Никто на эти штуки не обращал внимания, пока они не попались на глаза какому-то военному, и кому-то пришла в голову та же мысль, что и Вастре годы спустя. Тут к этому отнеслись серьезно. Определили район, где старатель сделал находку. Вблизи Южного полюса. На тысячу километров вокруг застолбили и объявили закрытой зоной. И начали копать. Отыскали с десяток туннелей хичи, но все пустые или затопленные и растрескавшиеся. Ничего похожего на оружие не нашли.
– Тогда здесь ничего нет, – сказал Коченор, выглядел он задумчивым.
– Ничего не нашли, – поправил я его. – Вспомните, это было сорок лет назад.
Коченор удивленно посмотрел на меня, потом выражение его лица изменилось.
– О, – сказал он. – Расположение находки.
Я кивнул.
– Верно. В те дни старатели часто обманывали – если находили что-нибудь интересное, совсем не хотели, чтобы этим занимались другие. Так что тот старатель неверно указал расположение своего туннеля. В то время он жил с молодой женщиной, которая впоследствии вышла замуж за человека по фамилии Аллеман. Ее сын Букер – мой друг БиДжи. Вы с ним знакомы. И у него была карта.
На лице Коченора отразилось явное недоверие.
– О, конечно, – кисло сказал он. – Знаменитая карта сокровищ. И он по дружбе отдал ее вам.
– Он ее мне продал, – поправил я.
– Удивительно. И как вы думаете, сколько еще копий он продал другим простакам?
– Не очень много. – Я не винил Коченора в том, что он сомневается, но он шел не в ту сторону. – Я купил карту, когда он вернулся после собственной попытки отыскать раскопки. Больше у него не было возможности. – Я увидел, как Коченор открыл рот, и продолжал, чтобы опередить его: – Нет, он ничего не нашел. Да, он точно следовал карте. Именно поэтому мне не пришлось платить много. Но, видите ли, я считаю, что правильное место он не нашел. Правильное расположение на карте, насколько я могу вычислить – навигационная система тогда была совсем другой, – примерно в том месте, где мы высадились в первый раз, с небольшими отклонениями в разные стороны. Я там заметил следы раскопок. Очень старых. – Говоря, я достал из кармана магнитофишку и поместил ее на карту. Она показала точку в центре, оранжевый икс. – Я думаю, здесь мы найдем нужный туннель, где-то вблизи этого икса. Как видите, это совсем рядом с нашим районом С.
Минутная тишина. Я слушал отдаленный вой ветра и ждал, пока они что-нибудь скажут.
Дорри выглядела встревоженной.
– Не знаю, нравится ли мне мысль найти новое оружие, – сказала она. – Все равно что… вернуть прежние плохие дни.
Я пожал плечами.
Коченор все больше и больше походил на себя.
– Дело не в том, хотим ли мы найти оружие. Дело в том, что мы хотим найти нетронутый туннель хичи со всем его содержимым. Но военные считают, что тут где-то поблизости зарыто оружие, поэтому не разрешат нам раскапывать, верно?
– Не считают. Считали. Сомневаюсь, чтоб сейчас кто-нибудь в это верил.
– Все равно, они сначала расстреляют нас, а потом будут задавать вопросы. Вы ведь сами так сказали.
– Да, я сказал так. Никто не допускается на территорию закрытой зоны без разрешения. Не из-за оружия хичи: там теперь у них своего достаточно, на что никому нельзя смотреть.
Он кивнул.
– Как же вы собираетесь решить эту небольшую проблему?
Если быть совершенно откровенным, я бы сказал, что не уверен, будто мне удастся ее решить. Честно говоря, шансы очень малы. Нас легко обнаружат, хотя я не думаю, что обязательно сразу начнут стрелять.
Но терять нам нечего. По крайней мере, мне и Коченору. Я только сказал:
– Попробуем одурачить их. Отошлем самолет. Мы с вами останемся и проведем раскопки. Если они подумают, что мы улетели, наблюдать за нами не будут. Нужно только не попадаться на глаза обычным пограничным патрулям, но они не очень внимательны. Надеюсь.
– Оди! – воскликнула девушка. – Если вы с Бойсом останетесь, кто уведет самолет? Я не смогу!
– Не сможете, – согласился я. – Даже если я вам дам несколько уроков. Но эта штука может лететь сама. Конечно, вы потратите много топлива и немного порыскаете. Но автопилот приведет вас куда нужно. Он даже посадит за вас самолет.
– Вы так не садились, – заметил Коченор.
– Я ведь не сказал, что это хорошая посадка. Вам лучше будет лететь пристегнувшись. – На самом деле такая посадка напоминает катастрофу под контролем. Я постарался не думать, что произойдет с моим единственным самолетом. Но Дорри выживет. Девяносто девять процентов из ста.
– Что я должна буду делать? – спросила Дорри.
В этом месте в моем плане пробелы, но я и о них постарался не думать.
– Зависит от того, куда вы направляетесь. Я думаю, лучше всего вам сразу вернуться в Веретено.
– И оставить вас здесь? – спросила она неожиданно вызывающе.
– Не навсегда. В Веретене вы отыщете моего друга БиДжи Аллемана и расскажете ему о случившемся. Естественно, придется с ним поделиться, но это правильно: можем дать ему двадцать пять процентов, и он будет доволен. Я вам дам для него записку с координатами, он прилетит за нами. Скажем, через двадцать четыре часа.
– Мы справимся за день? – спросил Коченор.
– Конечно. Придется.
– А если Дорри не найдет его, или он заблудится, или еще что-нибудь?
– Она найдет его, и он не заблудится. Конечно, – признал я, – всегда возможно «что-нибудь». Мы живем на самом краю. Если возьмем дополнительные баки с воздухом и горючим, продержимся сорок восемь часов. Но не больше. Мне кажется, времени достаточно. Если он опоздает, тогда мы в беде. Но
