Роун соорудил себе из длинной рубахи юбку, закатав ее вокруг пояса, и услышал трель колокольчика Он проводил взглядом первое существо, вышедшее на пыльную и пылающую жаром арену. Существо процокало к ряду клеток, вошло в одну из них, плавником закрыв большой фальшивый замок — неизменное свидетельство опасности представителя данного вида. Жестом оно указало Роуну на соседнюю клетку.
Землянин с любопытством прочел надпись на этой клетке: «Первобытный человек». Он забрался внутрь и захлопнул дверцу, усевшись на деревянную скамейку, ничего сложного в такой работе не было — сиди себе и жди.
Так прошло часа два. Хилые существа Клоры проходили шумными толпами, теперь уже таращась на него. Какой-то клорианин довольно долго торчал у клетки Роуна, делая пометки и наброски на чистых листах. Однажды маленький ребенок потыкал его палкой, но, похоже, аборигены все же не находили землянина по-настоящему эффектным, во всяком случае, по сравнению с теми удивительными уродами, которые его окружали.
Да и сам Роун, занятый собой, не обращал внимания на клориан. В конце концов, я должен выяснить, кто я на самом деле, мучительно размышлял он, кто мои родители, где мой народ, мой дом.
Где-то далеко в космосе затерялся его родной дом., Но это был не Тамбул.
Я возьму с собой Стеллери, продолжал строить он воздушные замки, и мы будем жить счастливо среди себе подобных. Он предполагал, что девушка по своему происхождению близка к человеческой расе, если и есть разница, то она невелика.
Уже в сумерках прозвенел второй звонок. Роун заметил, что здесь, на Клоре, сутки оказались намного короче. Подошло время настоящего шоу. Экспонаты-уроды выбирались из клеток. Роун тоже вылез, разминая онемевшие из-за долгого сидения ноги. И тут он увидел Мэга, в красных глазках которого отражался ослепительно-яркий свет дуговых ламп. Подпрыгивая на своих паучьих ногах и размахивая палкой, Мэг повел Роуна мимо огромных палаток. В наступивших сумерках становилось прохладно, хлесткий ветер раздувал тенты и стены палаток.
Роун был ошеломлен цветными вспышками огней и шумовым сопровождением оркестра.
У основания огромной мачты, толщиной с Роуна, он заметил Гома Балжа, который двинулся ему навстречу, отделившись от толпы. Антрепренер явно торопился, это было видно по тому, как волнообразно двигались его огромные щупальца.
— А, это ты, юный землянин! Ты выступаешь! Я жду от тебя великих свершений! Пойми, твое выступление по стилю достойно Экстраваганзоо!
— А что я должен делать? — спросил Роун. — Я же не знаю, как работать. Мне дадут костюм?
— Что? Костюм? — Гом Балж удивленно уставился на Роуна своими гигантскими глазами и побарабанил по широкому торсу толстыми пальцами. — Ты у меня первый урод, который пожелал тренироваться. У тебя слишком дорогие замашки, землянин! — он стряхнул с сигары цветочный пепел, который упал ему на грудь. — Позже будет видно, а пока это для тебя испытание Конечно, большой риск — брать на работу нового исполнителя! Никогда не знаешь точно, как его воспримет публика, — он сделал гигантскую затяжку, которая заставила сигару разгореться ярко-желтым огоньком, и небрежно стряхнул пепел жестом человека, никогда не убирающего за собой.
— Я вас не просил меня похищать, — резко выпалил Роун.
— Фу! Фу! Готов забыть эти твои слова, юный землянин, — Гом Балж запахнул плащ с красным подбоем и пошевелил ногами. — Счастливо, и если вздумаешь свалиться, падай изящно, словно это — часть программы, — он выпустил огромное облако дыма из дыхательного отверстия и заторопился прочь.
Мэг указал палкой на встроенные в мачту ступеньки Роун посмотрел наверх. Он ничего не мог разглядеть, но где-то там, наверху, где царила атмосфера цирка, с ее шумовой какофонией и фейерверком цветных огней, был натянут канат, по которому ему предстояло пройти!
И вдруг откуда-то из толпы снова выплыл Айск. Его жабры подрагивали и опадали, яркий свет бросал резкие черные тени на его зеленое лицо. В здоровой руке он держал парализующее ружье.
— Лезь наверх-ерх, — приказал он. — Давай-ай лезь…
— Я-то лезу, — насмешливо ответил Роун, — а ты не хочешь попробовать? В том-то и дело — такое под силу лишь землянину.
«Короткая и славная жизнь», — вспомнил он рассказ отца, глядя на мачту и теряющийся где-то в небе канат. Наверняка и Стеллери где-то рядом и следит за ним. Во что бы то ни стало он должен преодолеть усталость, онемение в ногах и проделать свой номер гладко, так, словно он всю свою жизнь провел в зоо. Пусть Стеллери гордится им!
Поднявшись до середины, он задержался, чтобы отдохнуть. Он хотел сберечь свои силы и боялся сбить дыхание. Хождение по канату при такой гравитации не сулило облегчения. Сложность усугублялась еще и тем, что Роуну нездоровилось, он чувствовал жар, головокружение и боль в ноге.
Рискнув посмотреть вниз, Роун сразу же заметил Айска, который все еще стоял у основания мачты. Таким маленьким и таким игрушечным он казался отсюда! Если бы… Если бы не парализующее оружие в его руках! Вздумает он выстрелить в Роуна, и все решат, что канатоходец сам свалился с каната.
Подстегнутый этими соображениями, Роун принялся карабкаться дальше, прекрасно понимая, что на канате он будет в безопасности: ружье Айска не могло взять такой высоты.
Яркое световое пятно выхватило Роуна из темноты, и он почувствовал, что тысячи глаз устремлены сейчас на него. Голос по-клориански зарокотал на всю арену, и Роун догадался, что представляют его номер, но он понял лишь единственно знакомое ему слово — «землянин».
Толпа гудела громко «и требовательно, а Роун старался не обращать на нее внимания — он продолжал карабкаться, невзирая на холодный от резкого ветра металл лестницы и предательски скользящие потные ладони.
Наконец он достиг верхней платформы. В нескольких футах над головой раздувалась и хлопала верхушка тента. Барабанный бой, долетевший снизу, возвестил о начале, а выхвативший его поток света лишь усилил и без того пылающий в нем жар. Роуну казалось, что все медленно кружится вокруг него, а сам он вот-вот упадет Он лихорадочно ухватился за хрупкую ограду, понимая, что, если сорвется, ему уже ничто не поможет.
Роун поставил ногу на канат, еще раз глянул вниз и содрогнулся — под ногами весь мир провалился в бездну. Он невольно попятился назад и почувствовал в желудке холодок страха, постепенно сковывающего все его тело.
Роун судорожно вцепился в поручни платформы Но даже стоять здесь, на маленькой площадке, и то ему было жутко. Он чувствовал себя элементарным трусом, но ничего поделать с собой не мог. Он просто-напросто испугался за свою драгоценную жизнь и способен был думать лишь о том, как ему вернуться обратно. Но ведь и там, внизу, его поджидает Айск — с ружьем!
