Задержав дыхание, словно собираясь прыгнуть в ледяную воду, Заславский осторожно повернул тумблер. В тишине, царившей в рубке, щелчок реле прозвучал как пистолетный выстрел. Почти сразу же корабль затрясся от рева стартовых двигателей ракеты, крышка левого торпедного отсека отошла в сторону, и хищное тело мезонного снаряда понеслось к цели.
На экране протянулся длинный огненный хвост, сопровождавший ракету, и Версон начал никому не нужный отсчет.
— Две секунды. Скорость плюс двести. Ускорение нормальное. Радиант триста двадцать, наведение соответствует цели.
Десять секунд. Ускорение нормальное. Скорость три тысячи. Радиант соответствует.
Двадцать секунд. Прошла зону безопасности. Ускорение нормальное.
— Достаточно.
Тишина, последовавшая вслед за распоряжением Заславского прекратить отсчет, казалась ненастоящей. Может, потому, что на небольшом верхнем экране, транслировавшем панораму цели с камеры самой ракеты, огненный пульсирующий комок несся прямо на них, увеличиваясь с каждой секундой.
— Двадцать секунд до контакта. — Версон по привычке вновь начал отсчет. — Дистанционный взрыватель не сработал.
— Пять. Четыре. Три. Две. Ноль. Контактный взрыватель не сработал. Связь прервана.
Как будто они не видели этого сами. Погас верхний экран ракеты, а вслед за ним и все остальные. Поблекли контрольные огни на пульте, и вместо нормального освещения зажглись тусклые аварийные плафоны.
— Что происходит?
— Заглохли все реакторы корабля. Подача энергии прекращена на все системы.
— Ли, спустись в машинный отсек. Посмотри, что случилось с реакторами.
Ли Карт вернулся через несколько минут.
— Прекратились все реакции ядерного синтеза. Структура внешнего поля такова, что в нем не происходит даже ядерного распада. Реакторы запустить невозможно. Мне удалось подключить резервные аккумуляторы к носовому локатору. По крайней мере мы сможем его видеть.
Теперь они стали совершенно беспомощны. Не работали боевые и защитные системы корабля. Мертвый и безжизненный «Спейс», захваченный гравитационным полем огненного чудовища, стремительно несся к последней точке своего маршрута.
— Сколько времени осталось до столкновения?
— Сорок минут.
— Почему он нас не уничтожит?
— Зачем? Мы и так никуда не денемся. Возможно, ему любопытно наблюдать за нами. Возможно, он считает, что уничтожить нас было бы слишком просто, и то, что ожидает нас там, может оказаться значительно хуже смерти…
Бесформенный огненный ком на единственном оставшемся у них экране пульсировал, постепенно меняя форму. Что-то знакомое проступало в его очертаниях… Вот появился острый подбородок, очертились скулы, высветилась линия плотно сжатого рта, крючковатый нос, и пустые заполненные алым пламенем глазницы, обращенные к ним, дополнили картину.
— Я не хочу умирать… — прошептала Сандри.
— Перестань. — Рука Беатрис легла на ее плечо. — Он слышит нас. Он впитывает каждый наш стон. Не доставляй ему удовольствия. Мы знали, на что шли.
В жизни некоторых людей иногда появляется одна-единственная секунда, ради которой они жили. Никто не знает, как и почему она приходит. Мысль, освободившись от всего постороннего, превращается в стальной клинок. Память извлекает из своих глубин недоступные ранее образы, соединяет вместе несоединимое, разрывает привычные стереотипы…
Такая секунда наступила для Арлана. Он не слышал слов прощания своих друзей. Он думал об энергии, о той самой энергии, что лишила его корабль жизненной силы. И о том, что на корабле все-таки есть энергия, неподвластная космическому монстру. Он знал, где именно она находится. Он не хотел об этом думать, потому что сразу же перед глазами вставала картина скелета с глазницами, закрытыми треугольными пластинами белого металла.
Он видел эти пластины на глазах пилота дарсанского корабля. Он знал, что нужно сделать, вот только губы почему-то отказывались повиноваться, и слова застревали в горле. Наконец он все-таки произнес эти три слова:
— Бет, принеси корону.
— Нет.
Он не стал повторять. Он лишь повернулся и посмотрел на нее.
Когда корона очутилась в его руках, он не почувствовал даже холода. Он вообще ничего не чувствовал, словно внутри его уже остановились биологические часы. Ореол холодного разноцветного пламени полыхал у него в руках, будто он держал маленькую радугу.
Неторопливо и обстоятельно, как делал все, Арлан перевернул корону лучами вниз, вставил пальцы в расположенные сзади отверстия и надел ее на себя.
Теперь корона превратилась в шлем, и забрало ее зубцов закрыло его лицо. В отличие от предыдущего раза, в первое мгновение Арлан ничего не почувствовал. Он думал о том, что две узкие прорези в зубцах, расположенные напротив его глаз, предназначены для прицела.
Теперь ему не нужен был экран локатора. Он видел цель сквозь обшивку корабля так, словно очутился в открытом пространстве космоса. Все постороннее исчезло. Осталось только огненное лицо напротив и узкие щели прицела. Еще не время… Нужно подождать, пока исчезнет второй силуэт, пока два лица перед ним сольются в одно. В эти мгновения он знал и понимал все, чего не понимал раньше.
Он знал, почему дарсанский корабль тысячи лет назад так и не нанес своего завершающего удара. Пилот погиб под непомерным грузом «Д-поля», прежде чем вышел на нужную дистанцию. Сейчас он чувствовал, как плотные потоки чужого воздействия обтекают его разум, не в силах пробраться сквозь подаренную природой биологическую защиту.
Два изображения перед ним слились в одно. И в это последнее мгновение, перед тем как его пальцы вдавили глубоко внутрь колец четыре зеленых камня, он увидел, как огненное лицо заколебалось, словно только сейчас смысл происходящего стал ясен зверю.
Приоткрылась в беззвучном вопле огненная пасть, зашевелились иглы энергетических столбов, со всех сторон устремляясь к кораблю. А из пасти прямо на них вырвался огненный протуберанец. Но было уже слишком поздно.
Мечты Арлана. Его разум. Его ненависть, боль и любовь. Все, что составляло сущность его души, усиленное в миллионы раз, превратилось в одну-единственную молнию, беспрепятственно миновавшую переборки «Спейса» и устремившуюся к цели.
Молния прошила огонь протуберанца, превратив его в холодный газ, и ударила в самое сердце монстра, в то место, где хранились запасы энергии. Взрыва не произошло, потому что начался холодный распад материи. Рвались молекулярные связи, разлетались разбитые вдребезги электронные оболочки атомов.
