Кэлхаун вошел в здание. Журнал космопорта лежал открытым на столе. В нем было зарегистрировано прибытие груза, подлежащего отгрузке, очевидно на «Кандиде», которая в беспокойстве вращалась сейчас на орбите. Не было и признаков беспорядка. Все выглядело так, как будто люди вышли, чтобы взглянуть на что-то интересное и не вернулись.
Кэлхаун устало потащился из космопорта на улицы самого города. Это было невероятно! Двери были либо открыты, либо не заперты. Товары лежали на витринах так, как положено, чтобы привлекать покупателей. Нигде не было видно и признака какого-либо беспорядка. Даже в ресторане стояла посуда и столовые приборы. Пища в тарелках была с таким душком, как будто лежала уже три дня, но она еще не испортилась. Казалось, что люди, сидящие у своих тарелок, по какому-то сигналу встали и ушли без паники и беспорядка.
У Кэлхауна скривилось лицо. Он кое-что вспомнил. Среди легенд, которые были унесены в другие миры этой галактики, была незначительная загадочная история, к которой люди пытались приделать окончание. Это была история старинного судна «Мария Челеста», которое было обнаружено дрейфующим в океане. На столах в каютах стояла пища, плита была еще теплая, не было никакого беспорядка, следов борьбы, которые могли бы заставить людей покинуть судно. Но на судне не было ни одной живой души.
Никто никогда не мог дать этому объяснение.
— Но здесь, — сказал Кэлхаун Мургатройду. — Все в более крупном масштабе. Люди ушли из этого города дня три тому назад и не вернулись.
Возможно все люди на этой планете сделали то же самое, поскольку нигде не работает ни один коммуникатор. Если произнести преуменьшенное высказывание века, Мургатройд, мне это не нравится! Очень не нравится!
Возвращаясь к медкору, Кэлхаун остановился в другом месте, где на любой планете с растущей травой, была бы зеленая площадка. Там деревья похожие на землянские и другие, местные, а между ними должен бы быть газон. Деревья были живые, а наземные растения увяли и начали гнить.
Кэлхаун поднял немного гниющей слизи и понюхал ее. У нее был горьковатый и острый запах такой, какой был в тамбуре. Кэлхаун выбросил слазь и вытер руки. Что-то погубило наземные растения, которые обычно убивали землянскую траву посаженную рядом.
Он прислушался. Везде, где живут земные существа, есть насекомые, птицы, другие крошечные создания, которые являются существенной частью экологической системы, к которой привыкла человеческая раса. Их следует переносить и населять каждый новый мир, который человечество надеется колонизировать. Но звуков подобных живых существ не было слышно. Вероятно, что единственным звуком, который слышал этот город, после того, как ушли люди, был рев ракет медкора.
Игла на циферблате, показывающая использование энергии, медленно двигалась взад-вперед. Это было ритмическое движение, показывающее максимум и минимум использования энергии. Примерно шесть миллионов киловатт передавалось в течение полсекунды из накопителя каждые две секунды. Затем — пауза полторы секунды и снова полсекунды получения энергии.
Нахмурившись, Кэлхаун поднял глаза на прекрасную цветную фотографию, висевшую над приборами. Фотография сделанная с высоты четырех тысяч милей и изображавшая часть планеты Майя, населенной людьми, размером четыре на шесть футов. На ней был виден город Майя в виде квадратиков и треугольников, размером дюйм и меньше. Все детали выглядели отчетливо.
Видны были абсолютно прямые, чрезвычайно тонкие линии шоссейных дорог, тянущихся из города. Их было огромное множество и они математически точно тянулись от одного города к другому, а затем под новым углом к следующим городам. Кэлхаун задумчиво глядел на эти линии.
— Люди покинули город в спешке, — сказал он Мургатройду, — в полном порядке. Значит они заранее знали, что им следует уехать и были готовы к этому. Если они что-то взяли с собой, то это было заготовлено в машинах.
Но они не были уверены, что им следует уезжать, потому что они продолжали заниматься своим делом. Все магазины были открыты, люди сидели в ресторанах и так далее.
Мургатройд сказал: «Чи», так, как будто выражал полное согласие.
— Ну, а теперь, — сказал Кэлхаун. — Куда они уехали? Вопрос в том, куда вообще они могли уехать. В городе было около восьмисот тысяч людей.
Конечно же, на всех были автомобили и двести тысяч автомобилей могли забрать всех. Но, это великое множество машин. Расставьте их на трассе на расстоянии двухсот фунтов и в каждом ряду будет по 26 автомобилей на каждую милю.
…Если они едут со скоростью сто миль в час по двенадцатирядной трассе — это составит две тысячи шестьсот автомобилей в час в одном ряду, это составит тридцать одну тысячу… На двух трассах будет шестьдесят две тысячи… На трех трассах… На двух трассах они могли покинуть город за три часа, на трех — примерно за два… Поскольку нет следов паники, очевидно они так и сделали. Возможно, они это проработали заранее…
Кэлхаун тщательно осмотрел фотографию, на которой было больше деталей, чем на карте. К северу от города Майя находились горы, но туда вела только одна трасса. К западу тоже были горы. Одна трасса шла к ним, но не сквозь них. К югу было море, которое тянулось вокруг города Майя на триста миль и превращала город и колонию в полуостров. Это был малый кусочек планеты и зерновые культуры здесь не росли. На планете произрастали местные растения, которые давали сырье для органических химических материалов, но колония не могла выращивать все, что ей было необходимо для пропитания и поэтому ее население было ограничено.
— Они поехали на восток, — сказал наконец Кэлхаун. Он прошелся пальцем по фотографии. — На восток идут три трассы. Только в этом направлении они могли бы так быстро уехать. Они не были уверены в том, что им следует уезжать, но они знали куда нужно ехать в случае необходимости.
И когда они получили предупреждение, они уехали. По трем трассам на восток. А мы поедем за ними и спросим, почему, черт возьми они убежали.
Здесь ничего не понятно.
Кэлхаун вернулся в медкор в сопровождении скакавшего вокруг него Мургатройда. Когда дверь тамбура за ними закрылась, Кэлхаун услышал щелчок из динамиков. Он прислушался. Это был двойной щелчок. Как будто бы что-то включалось и тут же отключалось. Цикл был двухсекундный, точно такой же как цикл забора энергии. Нечто втягивающее шесть миллионов киловатт энергии включалось и сразу же через две секунды выключалось. В наружных динамиках это было слышно, а снаружи — нет. Щелчки в микрофонах были индукционного свойства; включение, затем, как переговоры по детективному телефону.
