Подземный город словно ожил. Теперь, при ярком освещении, он казался совсем другим. Сколько вокруг чудесного, необычайного! Но, может быть, этот свет так же неожиданно погаснет, как и появился?
— Как у вас с кислородом? — спросил Иван Макарович.
Николай поглядел сначала на его прибор, затем на свой:
— У вас на полчаса, а у меня на десять минут.
— Идите скорее, зарядитесь на машине.
— Я вас не оставлю, — сказал Николай.
— Товарищ Загорский! Приказываю — идите скорее, немедленно, без разговоров!
Это было сказано таким тоном, что Загорский не посмел перечить. Рванувшись с места, он не пошел, а побежал саженными прыжками. А профессор шел изумленный, сам себе не веря. Он видел: ожила осветительная сеть города, лучи передаются от шара к шару. Но где источник света? Какая сила заставила его действовать? Хотелось вернуться, пойти в глубину, чтобы разгадать тайну, но теперь Иван Макарович не давал воли своим желаниям. Кислород кончается, надо торопиться.
Он пошел быстро, не обращая внимания на орнаменты, покрывавшие стены, на множество всяких предметов, валявшихся на улицах и в помещениях. Мертвые, истлевшие селениты, попадавшиеся ему на пути, словно провожали его задумчивыми взглядами.
Ему показалось, что он слышит голос Ольги: «Это я, дочь Земли, нашла и открыла эту шахту…» Неужели и у него начинаются галлюцинации? Ускорил шаги.
Кончился город, Плугарь вошел в храм. Здесь господствовала тьма, лишь внизу — в глубине «чаши» тлело холодное, никогда не угасающее пламя.
Не останавливаясь, Иван Макарович прошел мимо массивной колоннады и свернул в туннель, ведущий к выходу. Туннель был освещен, и старому профессору удобнее было преодолевать его огромные ступени.
— Наконец — выход!
Иван Макарович вздохнул с облегчением, когда ступил в русло реки. Тут, по крайней мере, не страшна темнота — сияет лунный день: пылает обрамленное короной Солнце, сверкают далекие звезды.
Загорский уже стоял на краю ущелья, держа в руках канат.
— Не мешкайте, Иван Макарович, — крикнул он, — размахивая руками. — Беритесь — помогу!
Хотя и не очень ловко, но с помощью Николая Плугарь легко выбрался наверх. Когда они подошли к вездеходу, у профессора оставалось кислорода на две-три минуты, Николай быстро заменил ему баллон и только тогда рассказал, что он сам вскарабкался наверх и бежал к машине уже совсем не дыша; кислород окончился еще на дне русла.
— Ну, хорошо, — перебил его профессор. — Едем к «Комете». Надо немедленно передать на Землю о нашем открытии, да и отдых необходим.
Николай подумал, что профессор намекает на него.
— Знаете ли, Иван Макарович, я и сам не понимаю, почему все это со мной произошло… Ну, вот — померещилось…
— Ничего страшного, Николай. — Плугарь положил ему руку на плечо. — В таких условиях с каждым может случиться. Ну, поехали!
Когда заработал мотор, — а это можно было заметить лишь по приборам и дрожанию машины, — они решили не ехать по старому следу,
— Берите вон… туда! — указал профессор на другое межгорье. — Попробуем найти новый проход к нашему плато.
Загорский положил руки на рычаги, и вездеход тронулся…
Все-таки Ольга была спортсменкой. Руками она ухватилась за края каменного колодца, коленями уперлась а его стенки, задержала падение и, не теряя ни секунды, начала осторожно подтягиваться. Когда голова ее высунулась на поверхность, вдали девушка заметила своих «соседей»: не обращая на нее внимания, они рассматривали самоцветы. Видно, драгоценные камни заинтересовали их не на шутку. Ольга видела, как они старательно отбирали самые крупные и наполняли свои сумки.
«Надо будет и себе взять, — на память» — подумала девушка.
Выбралась на поверхность, легла ничком и заглянула в колодец. У нее перехватило дыхание: отполированной залитой солнечным светом трубе конца-краю не было. Казалось, что этот проем ведет в самый центр планеты. Глубоко-глубоко там что-то светится, словно солнце. Что ж это такое? И вообще это произведение природы, или, может… может, инженерное сооружение! Ольге очень хотелось, чтобы это было инженерное сооружение. В своем воображении она всегда населяла небесные тела живыми, разумными существами. И когда кто-нибудь утверждал, что ядовитые атмосферы на планетах-гигантах говорят за то, что жизнь там отсутствует, Ольга воспринимала это как личное оскорбление.
Несколько минут она смотрела в проем. Сомнений не было этот колодец просверлили селениты. Может быть, некогда они брали из него воду?
Наклонив голову, шаловливо произнесла в микрофон:
— Это я, дочь Земли, нашла и открыла эту шахту!
Взяла небольшой камешек и не бросила, а легонько опустила его в колодец. Он пролетел метра три и… остановился. Словно повис! Кинула еще — такой же эффект. И Ольга догадалась колодец закрыт каким-то прозрачным диском. Он и задерживал камешки. Что все это означает? Может быть, там, в глубине, живут селениты?
Заглядывая в бездонный сверкающий колодец, Ольга думала о селенитских городах, которые соединяются с поверхностью такими вот шурфами. Хотелось увидеть хоть одно живое существо — похожее или не похожее на человека, но наделенное разумом и… не хищное. Ольга, сама того не сознавая, приписывала несуществующим селенитам только то хорошее, что есть в людях: разум, доброту, чувство справедливости, искренность, откровенность и многие другие прекрасные черты. Это были те же земные люди, только без присущих им недостатков. Эх, как бы хорошо на свете жилось!..
Но сколько она ни смотрела в цилиндр, ведущий в глубь планеты, а селениты не появлялись. Не замечала даже малейших признаков их присутствия. Посмеялась сама над собой: какая она еще девчонка! Да это же, наверно, природа сделала колодец, а солнце отшлифовало за тысячи лет… Вздохнула. Поднялась и, совсем не боясь «коллег», которые бродили по долине богатства, пошла дальше — по следу вездехода.
Перед глазами расстилалась песчаная равнина, тут и там на ней вздымались красноватые горы. На песчаном холме, где гусеницы машины проделали глубокий след, Ольга оставила предостерегающую записку. Метров через пятьдесят еще две. Теперь надо было пойти в обход долины и как можно скорее вернуться домой, чтобы хватило воздуха.
Взобравшись на большую гору, похожую на кучу зерна, Ольга огляделась вокруг и вскрикнула от удивления: слева, на расстоянии, быть может, какого-нибудь километра или полутора, быстро мчался вездеход. Странно было видеть эту подвижную черную точку среди мертвого пейзажа.
