ее заберут, как и Беатрикс. Хотя предчувствие это было само собой не беспочвенным. Андромеда ее предупреждала. Люба же делала вид, что ее эти страшилки не сильно волнуют. Но тут была особенность ее характера, которая заключалось в особой форме избирательности. О ней говорили «Если Люба для себя решила, что чепуха, то так с этим и помрет». Вот она и вбила себе в голову, что ее вины в том, что Беатрикс утаила проблему с экзо-костюмом нет, а, значит, и с ней ничего не случится. Однако, видимо, у внутренней службы Патруля были другие мысли на этот счет. С ней не церемонились. Будучи в предварительной камере Любу навестили двое. Одного, Кирилла Викенза, она хорошо знала. А вот второй лысый и бледный, как полотно, был ей совершенно незнаком. Зашедши следом за Кириллом и присев напротив нее тот представился:
— Брайс Хантер. ОВБ. Центральный Сектор.
«Ого. Синт. А ж с Центрального Сектора к нам». Мысль прозвучала в голове Любомиры как-то самопроизвольно. Ей сразу запали его разные по цвету и поведению узкие, как щелки, и колкие, как колючки, глаза. Правый, рыжий, так и шнырял по ее лицу, рукам и телу. В то время, как левый зелено-голубой смотрел прямо ей в лицо, в глаза. Севший справа от него Кирилл покосился на прикрытое рукавом комбинезона запястье Брайса так, чтоб та заметила его взгляд. Любомира быстро смекнула, на что Кирилл намекал и тут же собралась с мыслями. Это все не прошло незаметно для Брайса, и он строго глянул на своего напарника. Тот тут же оправдался вслух.
— Брайс, мы у себя в Секторе не скрываем о том, когда используем «нейродиактор».
— Это плохо. Протокол единый для всех, и он предписывает скрывать прибор от офицеров Патруля при допросе, тем более если это спец-отдел.
— Да, согласен. Но мы тут все, как одна семья, и учимся доверять друг-другу — попытался оправдаться Кирилл.
— Оставим сейчас это.
Сказав, он посмотрел в глаза заключенной и добавил:
— И так мне нужно у вас кое-что спросить. Важно для вас, Любомира, отвечать предельно честно и развернуто, чтоб избежать неприятных последствий. Если «нейродиактор» покажет красный сигнал, я остановлю допрос и передам ваше дело в суд… И так.
Он сделал паузу и продолжил.
— Поговорим об экзо-костюме «СПК-В3» … Когда вы поняли, что последний 7-ой пришел с нарушениями в настройках.
Любомира слегка задумалась вспоминая, как и когда это произошло.
— Люба, я не даю вам время на подумать, ибо это противоречит протоколу… У вас есть симбионт, если вы забыли даты, и обстоятельства, поинтересуйтесь у него, но не тратьте время на самокопания.
— Хорошо… Во время проведения операции «Кукловод», после активной фазы, новенькой Беат стало плохо.
Нейродиактор моргнул синим цветом.
— Точнее — тут же произнес Брайс.
— Структура экзо-костюма оказалась повреждена. Я сразу подумала на нарушение целостности, но Беат убедила меня, что проблема были с задвижкой для выхода развед-дрона, и она ее решила на месте. Повреждение было внешним и не критическим.
— Точнее.
— Там на месте выяснить детали поломки не представилось возможным. Я отложила это на потом, ограничившись основными рекомендациями от инженеров.
— Что было дальше? — снова спросил Брайс, дождавшись зеленого сигнала «нейродиактора».
— Беат попала в реанимацию на интенсив. Из-за чего я пришла к выводу, что возможны куда более серьёзные проблемы с «СПК-В3».
— Дальше.
— Я послала запрос инженерам, описав все, что произошло с Беат.
— Дальше.
— Инженеры подтвердили исправность, выслав мне протоколы компиляции и параметры костюма.
— Дальше.
Любомира молчала.
— Дальше! — снова, но уже громко произнес Брайс.
Его поначалу ровный и мелодичный голос в более высоком тембре оказался весьма басовитым.
— Инженеры выполнили работу точно, четко и согласно протоколу. Я, как инженер-техник отряда, не имею к ним претензий!
Браслет Брайса по прежнему горел синим. Тот заметив, что вопрос с ответами Любы зашел в тупик, немного занервничал, пытаясь, видимо, что-то сделать с браслетом. В какой-то момент он строго глянул на Кирилла. По их взглядам Люба догадалась, что между ними произошла перепалка в нейро-эфире. «Что? Думал меня нейродиактором напугать. Не выйдет». Какое-то время Любомира наслаждалась недоступностью своих мыслей для Брайса.
— Какие дальнейшие шаги вы предприняли для обнаружения дефекта? — спросил ее внезапно Кирилл, который в отличии от соседа не имел «опасного» браслета на запястье.
— Прогнала экзо-костюм на тестовом стенде, чтоб найти недостатки. Однако каких-либо ошибок не обнаружила.
Перезапустив свой «нейродиактор» к допросу вернулся слегка раздраженный Брайс.
— Любомира, у меня перед глазами ваша характеристика. В ней сказано, что вы упрямая и целеустремленная, но с некоторой долей безответственности. И если на пути какая-то проблема или задача, то вы решаете ее всеми доступными способами пока вам не надоест.
Он закончил фразу и сделал паузу. Взгляд его разных глаз буравил Любо словно боевой сканнер.
— Вы нашли причину поломки? — спросил он после секундной заминки.
— Костюм полностью исправен — четко проговорила она.
«Нейродиактор» моргнул зеленым, чем сильно удивил синта.
Он посмотрел еще раз на браслет, потом, не отрывая правого, сфокусировал левый на глазах и появившейся улыбке на лице Любы.
— Я могу быть свободна? — тут же выдала она, глянув мельком на Кирилла.
Однако тот не поддержал ее улыбки и едва заметно отрицательно покачал головой. Брайс тем временем пришел в себя и произнес:
— Вы же понимаете, что если «СПК-В3» рабочий, то проблемы произошедшие с ним во время «Кукловода» под вашей ответственностью?
Люба молчала. Улыбка сошла с ее лица, когда она наконец осознала, к чему все идет. Ее глаза, заметно погрустнев, посмотрели на Брайса. «Заканчивай свой допрос. Больше я ничего не скажу!». Браслет Брайса тут же моргнул красным и потух.
Комната, куда поместили Любомиру после разговора с офицерами ОВБ, была совсем небольшой и без окон. Сбоку у двери стоял стол и стул. На столе был графин воды и стакан. Однако времени посидеть и расслабиться ей не дали. Холо-куб проектора на потолке «ожил», и в пространстве у противоположной от стола стены появилось голографическое изображение гладко выбритого офицера Патруля с гравировкой обвинителя на серебристом костюме. На его фоне как бы в стороне Люба заметила офицерскую судебную тройку, которая сидела за единым длинным столом и внимательно слушала речь выступавшего. Тот зачитал предьявленные Любе обвинения в халатном отношении к вверенному оборудованию, повлекшему за собой печальные последствия. После судебная коллегия дала слово электронному адвокату Любомиры, который попытался сослаться на протоколы проверки оборудования инженерами, но был тот час с этим отклонен по причине уже имевшихся протоколов допроса от ОВБ. Присмотревшись внимательно Люба
