Колин лежал на кровати брата, закинув руки за голову, и расфокусированным взглядом наблюдал за игрой солнечных зайчиков на потолке. Он ненавидел себя за то, что втянул Шона в это, тем более что он с самого начала знал, что брат согласится. Он надеялся, что сканер никто не заметит… однако само присутствие человечества на этой планете явилось результатом куда более невероятных событий.
Странное ощущение — лежать здесь, на кровати, и одновременно быть вместе с Шоном в Шеппарде. Его зрение раздвоилось, как будто он сейчас лично сидел в кармане у брата, в то же время удобно развалившись на его кровати дома.
При помощи «авторучки» его имплантанты производили обыск помещений — они прощупывали, просматривали, изучали электронные сети вокруг Шона подобно невидимым пальцам. Он мог почти дотронуться до электрического тока, питающего освещение лифта, точно так же, как он мог почувствовать движение лифта, поднимающегося вверх по шахте. Системы безопасности, компьютеры, электрические точилки для карандашей, телефоны, системы двусторонней связи, системы центрального отопления и кондиционирования, вентиляционные шахты — он чувствовал все это вокруг себя и рыскал повсюду как привидение, вынюхивая и высматривая.
А затем, как удар молнии, он почувствовал присутствие новой, яркой и интенсивной энергии.
Колин напрягся и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Его невидимые щупальца вытянулись, и он удивленно вскинул брови. Это был коммуникатор, самый настоящий фолд-спейс, очень похожий на имплантант в его собственном черепе, но в нем было что-то странное…
Колин забеспокоился и проверил свои данные. И нашел. Это был прибор секретной связи, а не стандартный фолд-спейс. Он бы ни за что его не обнаружил, если бы Дахак не модернизировал его чипы, и это объясняет, почему он кажется таким похожим на его имплантант. Колин осторожно проник внутрь крошечного прибора, убеждаясь в правильности своей догадки. Определенно это была секретная связь, ибо вокруг источника было задано многомерное искривление пространства, защищающее его. Но зачем мятежникам секретная связь? Даже если они предположили самое худшее, то есть что «Дахак» находится в рабочем состоянии, такие меры предосторожности свидетельствовали о параноидальном синдроме. Дахак может многое, но прослушивать фолд-спейс с лунной орбиты он не в состоянии, а на Земле никто даже не определит, что это такое.
Колин хотел было посоветоваться с Дахаком, но почти сразу отказался от этой идеи. Конечно же, никто из мятежников не сможет прослушать его разговор с компьютером, но это не значит, что они не смогут обнаружить сам канал. Приборчик, который находился в Белой Башне, имел очень маленький радиус действия, не более пятнадцати тысяч километров, и запеленговать его было практически невозможно, особенно при включенном защитном поле. Радиус действия имплантанта Колина был больше светового часа, и поэтому его активация всполошила бы все детекторы мятежников.
МакИнтайр тихо выругался, а затем пожал плечами. На самом деле неважно, зачем мятежники снабдили своего приспешника этим прибором, важно то, что он обнаружен. Колин сосредоточился на определении его точного местонахождения.
Ш-ш-ш-ш… Да! Вот он, прямо внизу…
Колин резко сел. В кабинете Кэла Тюдора ?! Это невозможно!
Но не было никакого сомнения. Эта чертова штуковина не только находилась в его кабинете, но была встроена в его терминал!
Колин свесил ноги с кровати, его трясло как в лихорадке. Он знал Кэла или думал, что знал. Они были друзьями — настолько близкими друзьями, что если бы не было Шона, то он бы рискнул обратиться к нему. Если бы Колина попросили охарактеризовать Кэла одним словом, то он бы, не задумываясь, сказал: «цельность». На самом деле Кэл, конечно, был слишком молод для занимаемой им должности, но он жил, дышал только программой «Прометей»… Может быть, именно так они и добрались до него?
Колин не мог придумать другого объяснения. Но чем больше он размышлял об этом, тем меньше он понимал, зачем им вообще нужен Кэл. Он был сотрудником группы, занимающейся «проктоскопом», но самым младшим. Колин поставил локти на колени и положил на ладони подбородок, запустив программу досье на сотрудников NASA, которые Дахак в огромном количестве загрузил ему в память.
Как обычно, текущая в мозг информация вызвала странное ощущение. Колин уже постепенно привыкал к нему, хотя различие между знаниями, которые он приобретал в процессе жизни, и теми, которые Дахак, как в самосвал, грузил в его сознание, была очень резкой. Вживленные знания были чужими и появлялись непонятно откуда. Несмотря на все большее привыкание к этому, ощущение было не из приятных, и МакИнтайр начал подозревать, что так оно всегда и будет.
Перед внутренним взором Колина включился экран, на котором появилось изображение. Замелькали данные, а Колин сосредоточенно просматривал их, закрыв глаза.
Кэлвин Тюдор. Возраст — тридцать шесть. Жену зовут Фрэнсис; две дочери — Гэрриет и Анна, четырнадцать и двенадцать. Физик-теоретик, стипендиат фонда Лоуренса Ливермора, окончил Массачусетский технологический институт, шесть лет работал в центре Годдард, затем переведен в Шеппард…
Колин вдруг помрачнел. Боже мой! Как мог Дахак не заметить это? Он понимал, почему сам не обратил прежде внимания на эту информацию. Кэл так редко упоминал свою семью…
Только «чужеродность» данных, которые загрузил Дахак, не позволяла Колину обнаружить это невероятное совпадение. Дахак проверял возможность установления связи с мятежниками, начиная с учебы в колледже, но у Кэла все началось задолго до учебы в колледже! Задолго даже до рождения! Если бы у Дахака было воображение (или если бы Колин проверял данные сам и делал это тщательно), то они бы сразу обратили внимание на эти факты, ибо то, чего Кэл не рассказал о собственной семье в разговорах со своим самым близким другом, настораживало.
Кэл Тюдор: сын Майкла Тюдора, единственный внук Эндрю и Исис Хидачи — Тюдор, правнук Горация Хидачи, «отца» гравитоники. Гораций Хидачи — выдающийся ученый, гений, который более шестидесяти лет назад самостоятельно произвел математические вычисления и вывел формулу, которая легла в основу целой теории!
Колин стукнул кулаком по коленке. Они с Дахаком даже рассуждали о возможной связи Горация Хидачи с мятежниками, ибо его «прорыв» в науке выглядел весьма подозрительно. Однако им не пришло в голову покопаться в его родственных связях.
Хидачи провел двадцать лет, занимаясь научно-исследовательской деятельностью, прежде чем открыл «свою» теорию, и он не воспользовался своим блестящим теоретическим трудом. И, пока он был жив, никто не воспользовался. В то время, когда он выдвинул свою теорию на обсуждение, это были чисто математические выкладки — гипотеза, которую невозможно было проверить; а когда появились первые практические разработки, Хидачи уже был мертв. Его дочь также не проявляла интереса к его работе. Если Колин правильно помнил (а благодаря Дахаку так оно и было), она занималась медициной, а не физикой.
