– Следующий Адил, затем Лористан.
Он посмотрел на ключ, выгравированную на нем надпись «RXBM NON LANG SON» и прикусил губу.
– Новая проблема. На Альфератсе А и Бадау мы, по крайней мере, знали, у какого столба оставить корабль. А сейчас у нас есть ключ и миллионы дверей на Лористане, не считая сараев, сундуков, висячих замков, бюро и сервантов.
– Не все так сложно, – Фэй подняла взгляд на напарника.
– Нет? Интересно, почему?
– Лористан – это банкир, брокер, финансист лангтрийских миров. Лористанзийский банк регулирует денежные потоки всей галактики, и по надежности ничто не сравнится с его депозитными сейфами. Причем права клиентов так соблюдаются, что сами Сыны Лангтрии не имеют права взломать сейф, даже если это будет в интересах Оси. Ключ же, который ты держишь в руках, подойдет к одному из депозитных сейфов.
– Неужели сейфы так надежны? – поинтересовался ирландец.
Фэй откинулась на спинку дивана.
– Начнем с того, что снаружи центральный бокс защищен стенами из брони толщиной в восемь дюймов, далее следует слой взрывчатки, затем литое железо, снова броня и сигнализационный контур. Во-вторых, прием ценностей осуществляется автоматически без посредства человека, так что служащие не имеют ни малейшего представления о том, что хранится в банковских сейфах.
Достаточно прийти в банк, купить сейф, положить туда то ценное, что ты боишься хранить дома, и получить ключ. Кодируешь замок любой комбинацией букв и ставишь сейф на конвейер. Машина увозит сейфы, складирует их, и никто не знает, ни где они хранятся, ни кому принадлежат. Вся информация хранится в большом электронном мозгу.
Чтобы получить свой сейф, надо зайти в любое отделение банка, набрать свой пароль, вставить ключ в считывающее устройство, и, если комбинация верна, конвейер вывозит его в ту же минуту. По отдельности ни шифр, ни ключ не действительны. Таким образом, владелец сейфа надежно защищен от воров.
Если владелец потерял ключ или забыл код, ему придется ждать десять лет, прежде чем он получит назад свои ценности.
– Значит, нам нужно всего-навсего приземлиться на Лористане, воспользоваться ключом и снова подняться в воздух? – спросил Пэдди, пораженный столь обширными знаниями своей спутницы.
– Именно, – отозвалась Фэй. – Если только…
– Что?
– Слушай, – девушка повернула ручку коммуникатора.
Из приемника донесся голос, сообщавший на шолийском диалекте:
– Всем гражданам содружества остерегаться землян Пэдди Блэкторна и сопровождающей его молодой женщины. Тот, кто доставит опасных преступников живыми, получит миллион марок вознаграждения, пожизненную амнистию за все преступления, и титул Лангтрийского Лорда.
– Мы им действительно нужны, – хладнокровно заметила Фэй.
– Шш! Слушай!
Шолиец детально описывал внешность каждого. Затем другой голос повторил то же сообщение на котонском. Фэй выключила радио.
– За нами охотятся, как Гроувер О'Лири охотился за белоглазым оленем, расставляя всевозможные ловушки, – проговорил Пэдди.
Постараюсь выйти на связь с Землей, – вздохнула Фэй. – Но не сомневаюсь, что они лишь усилили блокаду сообщений, и я ничего не услышу из-за помех на линии.
– А как же Агентство Земли, – саркастически произнес Блэкторн. – То самое, из-за которого ты не жалеешь себя и на которое ты положила всю свою жизнь?
Фэй улыбнулась одной из своих едва заметных улыбок.
– Знаешь ли ты, Пэдди, что во всем мире я доверяю только трем людям: себе, шефу Агентства и тебе?
И, кроме того, агенты всего-навсего люди. Такое вознаграждение кому угодно вскружит голову. Достаток и положение на всю жизнь в обмен на полслова.
– Чем меньше людей знает о нашем местонахождении, тем лучше, – согласился Пэдди и, проведя рукой по волосам, добавил:
– Они сказали: черные волосы.
Должно быть, доктор Тэллог проболтался.
– Вполне возможно, что они обнаружили связь между преступником-землянином с Альфератса и неудачливыми циркачами из Камбороджийского Наконечника.
– Твой эротический танец был очень даже ничего.
Можно было подумать, что у тебя колоссальный опыт.
Фэй поднялась с места.
– Ты рассуждаешь как моралист или старая дева!
У меня, несомненно, хорошая координация, и в свое время я брала уроки танцев. В любом случае, какое тебе дело до моего прошлого? Я не в твоем вкусе. Ведь, помнится, тебе нравились слащавые маевки с коровьими глазами? У них есть что потрогать, не так ли?
– Признаюсь, так оно и было раньше, – вздохнул Пэдди. – Но с тех пор как я увидел твою бархатную шкурку, я того и гляди изменю свои пристрастия.
– Хм! Я же простовата. Помнишь? С костлявыми бедрами. Это твои слова!
– Ну что ж, – Блэкторн отвернулся. – Раз у тебя память, как у самого мстительного слона в Индии, стало быть, ты и есть простоватая и костлявая.
Фэй усмехнулась про себя и заметила вслед уходившему напарнику:
– Нам не мешало бы изменить внешность. В шкафчике есть шампунь и Оптихром. Может быть, побудем немного блондинами для разнообразия? Выкрасим одежду. Я собираюсь постричь тебя покороче, а себе изменю прическу.
***
Лористан представлял собой маленькую гористую планету. Обширные леса высотой не менее мили снабжали ее кислородом. Впервые попав в этот мир, путешественник наслаждался прекрасным воздухом и легкостью передвижения, являвшейся следствием низкого гравитационного поля.
В отличие от мрачных приземистых поселений Альфератса А и Бадау, лористанзийские города-близнецы Риввери и Тэм возносили в небо воздушные башни.
Несущие металлические конструкции парили в облаках, покоряя пространство, и иной раз сооружались с единственно декоративной целью. На Лористане не было ни феразийской суровой таинственности, ни бадайского унылого практицизма. Планета являла собой торжество хаоса, движения, напора.
У Блэкторна теперь были ярко-голубые глаза и коротко остриженные светлые волосы, что придавало ему выражение мальчишеской непосредственности. На нем была блуза с эмблемой Школы Маятника и широкие штаны, расходящиеся книзу.
А Фэй – где теперь была та бледная темноволосая девушка, какой ее впервые увидел Пэдди? Рядом со светловолосым мужчиной сидело яркое жизнерадостное существо с золотыми, как у эльфа, кудряшками, голубыми глазами, вобравшими в себя ослепительный блеск морозного утра, и вишневым ротиком. При каждом взгляде на свою спутницу Пэдди испытывал невыносимые терзания и начинал ненавидеть само слово «маевский». Дважды он попытался заключить Фэй в объятия и поцеловать, и дважды девушка ускользала от него, так что в конце концов он начал впадать в унылое оцепенение.
