Спасибо. Трудно, наверное, вести в танце такую сумасбродную девушку, как я? Опекун буквально стонет от моих выходок. А я, поверите, ничего с собой… Да, опекун. Но я всем представляю его как жениха. Чтоб не приставали. Да, многие. Надоели — ужасно. Вы — нет. Нет.
Что-то он медлит с назначением свидания. Наверное, во время следующего танца. А если больше не пригласит? Сказать ему то, о чем просил Дэв, я не успеваю: музыка вот-вот кончится.
Мне очень понравилось с вами танцевать. Вы пригласите меня еще раз? Почему? По-моему, очень хорошо влияете! Жаль только, музыка кончилась. С удовольствием. Но я привыкла сама назначать места свиданий. И потом, у меня очень строгий опекун. В баре на четвертой палубе. Ровно в полночь. Ничего, я улизну. Будем радоваться жизни, пока можно. А то как запустят эти зонды… Говорят, «Деметра» скоро выпустит в кого-то зонды, и начнется космическая война. Не знаю. С этими, пришельцами. Не слышали? Я тоже не верю, но… Значит, в баре, в полночь. Тише, а то Дэв услышит…
Да, он прекрасно танцует. Прощупала. У него такой большой… Ладно, не злись. По-моему, про зонды он слышит впервые. А что выяснил ты?..
В эту ночь Ростислав долго не мог уснуть. Стоило закрыть глаза — и перед ним вновь стояла Луиза в бархатной безрукавке и длинной юбке из тончайшего сатиса. Он вновь видел ее волосы, развеваемые утренним ветерком, невыразимо притягательную улыбку, высокую белую шею с бьющейся возле ключицы чуть заметной жилкой. И ее прощальный взгляд, и то неповторимое, полное чувства и значения движение тонкой руки, которым она мгновенно успокоила рассердившегося было Касмера.
Странная парочка. Что между ними общего? Он — хмур и замкнут, она — сама открытость и сумасбродство. Но — жених и невеста. Опять же нонсенс: подобное путешествие совершают обычно после свадьбы, а не до. Впрочем, ему-то какое дело? Разве что издали полюбоваться красивой девушкой…
Родников еще раз крутанулся в постели, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.
Не о чужой невесте он должен думать, а о тайне «Деметры». Потому что от него, возможно, зависит…
Из коридора донесся громкий вскрик. Звуконепроницаемость стен на «Деметре» оставляла желать лучшего, особенно в каютах экипажа. Ростислав поднес к уху терком. «Один час двадцать минут корабельного времени». Третья вахта давно разошлась по каютам и видит второй сон.
Кто-то пробежал по коридору.
Родников встал, нажал на слабо светящуюся клавишу. Но вместо плафона под потолком зажегся тусклый аварийный светильник. «Внимание! В секторе четыре-два нештатная ситуация!» — сообщил через секунду Дем.
Ростислав почти мгновенно натянул комбинезон и впрыгнул в «невесомки». Неизвестно, что случится в следующую минуту, нужно быть готовым ко всему.
В коридоре горели только аварийные светильники. Тяжелой волной накатил запах горелого пластика. Метрах в пяти слева, у самой развилки, на полу что-то темнело. Не желая верить очевидному, Родников бросился к этому «что-то», наклонился… Да, это был человек. В пластике пола под его ногами чернел большой провал. Тело мужчины было неестественно выгнуто, руки судорожно сжаты. Искаженное гримасой боли лицо в тусклом свете казалось почти черным. С трудом повернув запястье левой руки пострадавшего, Ростислав взглянул на его терком. Дисплейчик тревожно мигал алым: необходима экстренная медицинская помощь, браслет безопасности исчерпал возможности по поддержанию жизни своего владельца. Ростислав на всякий случай продублировал наверняка уже сделанный теркомом вызов. Через секунду истеллект корабля подтвердил: оба врача уже спешат к месту аварии.
Ростислав извлек пострадавшего из провала в полу, начал делать искусственное дыхание и массаж сердца. Под ладонь попалось что-то твердое. Пилот вытащил из расстегнутого нагрудного кармана пострадавшего видеоки, сунул их себе в карман, продолжил было массаж, но тут подкатил эскулап с уже выдвинутой узкой кроватью-тележкой. Из его стойки тотчас выползли щупальца с присосками на концах и прилепились к запястьям и шее пострадавшего. К его лицу присосался хоботок «внешнего легкого». Подбежал врач, за ним еще несколько человек из команды.
— Что с ним? — коротко спросил врач.
— Похоже, поражение электрическим током.
— Больного необходимо срочно доставить в госпиталь, — высказал свое мнение эскулап. Из его стойки выпросталось еще одно щупальце с иглой на конце, впилось в запястье пострадавшего пониже браслета, поспешно втянулось обратно. Ростислав и еще кто-то из команды подхватили безжизненное тело, положили его на тележку киб-врача. Она мгновенно садаптировалась, приподнимая голову пострадавшего, и только теперь Ростислав узнал его: это был тот самый парень, что так ловко перехватил Луизу во время экскурсии.
Врач вскочил на запятки тележки, и она резво покатила по коридору в сторону госпиталя.
— Кто первым подоспел на место происшествия? — спросил у хмуро перетаптывавшихся с ноги на ногу людей старший помощник. Безукоризненно подогнанный летный комбинезон делал Казухису Такахаши похожим на манекен.
— Я. Услышал вскрик. Тут же Дем объявил нештатную ситуацию. Выскакиваю из каюты — он лежит…
Старпом, жестом фокусника выхватив из кармана микровидеокамеру, уже снимал Ростислава, не забывая поглядывать по сторонам.
— Нет-нет, пока ничего, не трогать, — приказал он только что подошедшему главному борт-инженеру, следом за которым катила тележка киб-ремонтника. В передней части тележки возвышался Универсальный Изготовитель, кузов был завален всевозможными материалами, начиная от баллончика с водородом и кончая слитком церия.
— Сработала защита. На всей палубе отключена электроэнергия. Я должен срочно заменить кусок силового кабеля и отремонтировать покрытие пола, — пояснил свои намерения Джозеф Вонг. — Вы не могли бы побыстрее выполнить свою работу, чтобы я мог приступить к своей?
— Я недолго, — не захотел ссориться с ним Такахаши. — Прошу свидетелей не расходиться! — Он начал снимать кингол-камерой то место, где только что лежал пострадавший. Там чернел довольно большой, в два шага шириной, провал. Из него, словно кость из сломанной руки, торчал жгут голых проводов. Пластик пола вокруг жгута был обуглен.
— Все обрезки изоляции проводов и пластика пола нужно передать в лабораторию, для анализа, — напомнил старпом борт-инженеру. Тот, нагнувшись, отломил кусочек потемневшего пластика, легко раскрошил его в руках.
— Черт те что… Рассыпается, словно ему тысяча лет, — процедил Джозеф Вонг сквозь зубы. — Здесь была тройная изоляция. Безопасность двести процентов.
