— Почему — потому, что она явно носит вымышленное имя?
Ценкому и Академии было решительно все равно, как ты себя называешь, — главное, чтобы было известно, кто ты такой на самом деле, а это все было в личных досье. Некоторые люди предпочитали псевдонимы. Чаще всего это были отпрыски Высших Семей, и фамилии они меняли либо потому, что были паршивой овцой в своем стаде, либо (реже) потому, что не хотели выделяться. Однако временами честолюбивые юнцы брали себе фамилии, смахивающие на прозвища кинозвезд.
— Нет, — ответил Ценком, не скрывая усмешки. — Она тебе не понравится потому, что… Впрочем, сама увидишь.
Результаты экзаменов Хрии были вполне приличные — как и у Гаррисона. Но в личной характеристике содержалось странное замечание: «нонконформистка».
Ну, в этом ничего страшного нет. Вон Пота с Брэддоном тоже нонконформисты, во всех отношениях.
Но как только Хрия вступила в центральную рубку корабля, Тия поняла, что Ценком не ошибся.
На Хрии была стандартная форма выпускника академии — но явно пошитая по спецзаказу. Она была из кожи — не из синтетического кожзаменителя, а из натуральной кожи. И форма эта сидела на ней так безупречно, что Тии сделалось неуютно. В остальном Хрия была тонкая, как клинок рапиры, с узким и умным лисьим лицом и агрессивно-короткой стрижкой. Она еще ничего не сказала, а Тии уже стало не по себе.
Обменявшись несколькими вопросами и ответами, Хрия сама покачала головой.
— Ты славная девушка, Тия, — сказала она напрямик, — но мы с тобой не уживемся. Я буду на тебя давить, а ты будешь сидеть в своем пилоне, беситься и кипеть и даже сказать ничего не сможешь. — Она хищно усмехнулась. — Я по природе охотница, плотоядная. Мне нужен кто-то, с кем можно погрызться! Я люблю хорошую драку!
— Ну да, и ты наверняка захочешь гоняться за пиратами, — сказала Тия, уже начиная закипать. — Если по соседству появятся пираты, ты не успокоишься, пока не переловишь их всех!
— Еще бы! — беззастенчиво согласилась Хрия.
Еще несколько минут разговора окончательно убедили Тию, что Хрия права. Они не уживутся. Она простилась с девушкой с легким сожалением. Она тоже не против доброй ссоры, но непрерывной грызни не потерпит — а Хрия явно рассчитывала именно на это. Она утверждала, что это помогает снять напряжение.
Ну, может, и помогает. И, возможно, по той же самой причине Хрия из всех видов музыки предпочитала оперу. Она была просто фанаткой оперы. А Тия… скажем так: Тия оперу недолюбливала.
Хотя, конечно, да: эти старинные оперы, несомненно, помогают разрядить эмоциональное напряжение. У Тии создалось впечатление, что Хрия и себя саму представляет чем-то вроде современной валькирии.
Тия доложила Ценкому, что отказывается от Хрии Шанс, и добавила, что, по ее мнению, Хрия Шанс идеально подходит для того, чтобы стать напарником корабля Военной Курьерской службы.
— Между нами и радиоволнами, — ответил Ценком, — я лично того же мнения. Кровожадная девица. Ну что ж, она свой шанс получит. Твоего одноклассника, Пола, распределили как раз в военные курьеры, и он такой же воинственный, как и Хрия. Я передам твои рекомендации куда следует; а к тебе тем временем направляется Харконен Карл-Улбрайт.
Карл Тию разочаровал. Успехи у него были средние, и, хотя он оказался вполне себе милым юношей, Тия увидела, что она тотчас подомнет его под себя. Он был застенчив, высказывать собственное мнение опасался, а если и решался на такое, то готов был тут же взять свои слова обратно. И тем не менее…
— Карл! — окликнула она на прощание, когда молодой человек уже направлялся к лифту, даже не стараясь скрыть своего уныния. — У меня есть одноклассник, Рауль, номер Икс-Р-1029. Думаю, вы с ним прекрасно поладите. Я сейчас попрошу Ценком устроить вам собеседование с ним — его поместили в корабль только сегодня, и я точно знаю, что «тела» у него пока нет. Скажете ему, что вы от меня.
Молодой человек заметно повеселел. Наверняка он обрадуется еще больше, когда узнает, что у Рауля — сингулярный двигатель. Тия готова была поручиться, что их с Раулем психологические характеристики совпадают тютелька в тютельку. Прекрасная выйдет команда, тем более если им поручат перевозить особо важных персон. Они не станут навязывать свое общество и не обидятся, если большая шишка станет относиться к ним как к мебели.
— Я все слышал, Тия, — сказал Ценком, как только парень удалился. — Считай, что собеседование уже назначено. Тебе следовало бы стать психологом. Хорошо, что ты подобрала ему пару; мы все никак не могли придумать, кого дать ему в напарники, и пытались предложить ему кого-нибудь из девушек.
Если бы у Тии были руки, она бы ими всплеснула.
— Психологом? Я? Да ни за что на свете! Кто там на очереди?
— Андреа Поло-и-де Грас, — ответил Ценком. — Тебе она тоже не понравится. Да она и сама к вам не хочет.
— Еще бы, с такой-то фамилией! — вздохнула Тия. — Она явно предпочитает что-то более выдающееся, чем Институт археологии, да? Надеюсь, она не обидится, если я скажу, что согласна с ней заранее и ей не стоит сюда приходить?
— Вряд ли, — ответил Ценком, — но я все-таки проверю.
После небольшой паузы он сообщил:
— Она только рада. По-моему, она попыталась воспользоваться своими семейными связями, чтобы устроиться на теплое местечко, но у нее там что-то застопорилось. Ох уж мне эта золотая молодежь! Интересно, зачем Высшие Семьи вообще посылают своих деток в Космическую академию?
Тия почувствовала себя обязанной возразить.
— Потому что некоторые из них добиваются больших успехов и становятся легендами Курьерской службы, — заметила она с легким упреком.
— Ну да, верно. Был не прав, признаю. Ладно, твой последний кандидат в «тела» — Александр Жоли-Шанто, который опаздывает.
— Опаздывает, вот как? Это не добавит золотых звездочек в его копилку наград! — бросила Тия несколько ядовито. Родительское почтение к пунктуальности приучило Тию к определенным стандартам, и она ожидала, что все окружающие будут им соответствовать. Особенно кандидаты в ее напарники!
«Ну что ж, по крайней мере, я могу пока пролистать сведения о нем». Тия быстро просмотрела полученную информацию. Впечатление было… противоречивое. Если Александру что-то давалось, то в этом он был выше всяких похвал. А если не давалось, то его дела обстояли из рук вон плохо. Зачастую это проявлялось даже в рамках одного и того же предмета. В начале изучения он мог получать самые низкие оценки, потом вдруг загореться, проникнуться интересом, сделать блестящие успехи — и в самом конце семестра буквально чудом сдать, казалось бы, проваленный предмет. «Работоспособность неустойчивая», — говорилось в личной характеристике. Тия не только была с этим согласна — она сочла, что автор характеристики скорее смягчил ситуацию.
