Он не мог видеть — по приборам и датчикам, которые практически не работали, — но мог чувствовать. Ландо задницей ощущал корабль. Буквально. Достигнут они пункта назначения или нет — имело второстепенное значения. На первый план выходило выживание.
Два истребителя пронеслись мимо, извергая огонь. Щиты «Сокола» светились и пульсировали, поглощая энергию зарядов и перенаправляя ее в реакторы. Количество энергии, которую можно было поглотить таким способом, было ограничено — в случае перегрева реактор размазал бы корабль по многим километрам пространства, — но пока что каждый выстрел питал двигатели «Тысячелетнего сокола». И его пушки.
Закрутив корабль, чтобы избежать следующей атаки истребителей, он хлопнул ладонью по кнопке интеркома.
— Басси Бобах, попробуй добраться до орудийной башни правого борта! Мне не помешает огневая поддержка!
Тишина
Круто нырнув, Ландо закончил маневр разворотом, который оставил четверку истребителей болтаться позади транспортника, и вспомнил, что Вуффи Раа в состоянии помраченного сознания разбил переговорное устройство. Впервые с тех пор, как Ландо приобрел маленького робота, он был совершенно один.
Нельзя сказать, чтобы это ему нравилось.
Пара небольших пушек на обшивке корабля контролировалась из рубки. Ландо настроил управление так, что оно осуществлялось от пары дополнительных педалей под панелью управления. Быстро развернувшись — и ощутив, как ускорение заставляет его кровь приливать ко всем частям его тела, — он нажал на педали, ведя огонь по трем врагам, пролетевшим мимо.
Истребители продолжали движение. Или Ландо промахнулся, сбитый с толку маневрами судов, или у него не было достаточно огневой мощи для такой работы. Это было как в кошмаре, когда ты стреляешь в плохого парня, а он все не падает.
Полудюжина вражеских кораблей зашла с тыла, лучи их энергетических пушек стегали «Сокола». Калриссиан снова взялся за управление кораблем, выводя его из-под огня, после чего продолжил обстреливать врагов, которые попадали в поле зрения, — без видимого эффекта. Начиная злиться, он развернул корабль и обнаружил перед собой как минимум дюжину быстрых маленьких кораблей, летящих прямо на него.
Вычислив лидера, Ландо поймал его в перекрестье прицела и нажал на обе педали. Он повторял все движения противника, не выпуская его из прицела и не прекращая вести огонь. Внезапно нос вражеского корабля растворился во вспышке, которая через миг поглотила весь истребитель, осыпав «Сокол» и оставшихся атакующих градом осколков. Одно из вражеских судов внезапно сбилось с курса и завихляло, оставляя за собой след из частиц и быстро рассеивающегося пара. Два — второй только в некоторой степени, признал про себя Ландо, — одним выстрелом.
«Сокол» повело в сторону от удара сзади, но потом корабль стабилизировался, когда Ландо провел маневр уклонения. Что-то звонко щелкнуло по нижней части входного люка, который всегда был самым слабым звеном в конструкции. Он направил корабль по широкому кругу, разворачиваясь по оси, и — вот оно. Еще один истребитель с помятым фюзеляжем и двигателями, извергающими струи пламени.
Таран? В наше-то время? Они, должно быть, сошли с ума. И определенно, это не пираты. Ландо предавался размышлениям, пока выводил корабль на более удобную для стрельбы позицию. Тараны бесполезны и невыгодны. Может, это бомбардировщики-самоубийцы? Человек, которого он убил на 6845, мог быть пилотом истребителя. Что он сделал, чтобы вызвать гнев целой эскадрильи пилотов истребителей?
«Сокол» бросило в сторону. На этот раз приборы — если на их показания можно было положиться — оповестили о массированной атаке на тот же участок, который только что пытались протаранить. И конечно, щиты, которые на том участке никогда не были самыми мощными, постепенно таяли. Он развернул корабль — только для того чтобы подвергнуться атаке в ту же точку со стороны другой группы истребителей. Драка становилась серьезной.
Ну хорошо. Не было никого, кто мог бы ему помочь, и битва на истощение не имела смысла.
И у него был только один корабль. Он оценил возможности истребителей. Они были маневренными и быстрыми — более маневренными, чем торговое судно, что естественно. Но не такими быстрыми — по крайней мере, не на прямой. Полагаясь на свое чувство направления, он сделал плавный крут, развернулся, чтобы быть параллельно плоскости эклиптики Осеона, и выжал дроссели, подавая на двигатели максимальную мощность.
Субсветовые двигатели «Сокола» на миг затмили сверкание Огненного ветра После этого с поля зрения истребителей «Сокол» исчез, растворился в разноцветном тумане.
Ландо знал, что его враги — кем бы они ни были, проклятье на них! — не замедлят с преследованием. У них был огромный двигатель с древнего крейсера, который они использовали как общий ускоритель. Ему следовало придумать что-нибудь умное, и сделать это быстро.
Огненный ветер временно утих. Они были за Шестым поясом, откуда и должны были начать двигаться, чтобы пересечь узкое пространство между ним и Пятым поясом, пунктом их назначения.
Или так, или они направлялись с Шестого пояса на Седьмой — Ландо не доверял своим навыкам навигатора и в лучшие времена, не то что теперь.
Впрочем, нет, они направлялись точно к безумному центру Осеона. Ландо повернул несколько переключателей. Экраны все еще показывали неразборчивую мешанину цветных полос, но по правому борту он увидел небольшую группку астероидов, прокладывающих свой собственный курс через Пояс. Калриссиан направился к ним.
Переключив экраны на камеры заднего вида, он заметил за собой маленький флот истребителей.
* * *
На экране высвечивалась полусотня астероидов. Невооруженным глазом он видел еще столько же, все — маленькие, ни одного больше нескольких километров, и все — тесно сбившиеся вместе. Положившись на удачу, Ландо рвался прямо сквозь этот рой, пока не увидел чудо.
Был ли это когда-то один камень, практически разбитый надвое, или пара летающих обломков планетоидов, которые сплавились вместе воедино, но в нем была глубокая трещина по окружности. Трещина, длиной в семьдесят или восемьдесят километров и шириной не более двадцати метров.
Ландо использовал все, что только мог, чтобы удержать корабль на курсе — без размазывания в процессе всех на борту в ягодный джем в отсутствие инерционных амортизаторов. Он направил корабль в трещину, соотнося курс с вращением двойного астероида. В последний момент он убил все приборы, кроме антигравитационных и стыковочных двигателей, остановив корабль глубоко в расселине.
