— Э, — позвала она, — буди универсум. Переводи управление на ручное. Параллельно осуществляй контроль операций и мониторинг окружающего пространства. В общем, подстрахуй меня!
Ткань универсума под ладонью потеплела, переставая быть похожей на стекло. Еще немного, и рука провалилась в него целиком. От напряжения заболели пальцы. Теорию Татьяна помнила — программа обучения навсегда впечатала ее в сознание. Но на деле «легкие движения пальцев» оказались непросты. Моторика для управления МОД требовалась примерно такая, какой владели музыканты-профессионалы — пианисты, скрипачи. Мелкие четкие движения, повторяющиеся с большой быстротой. А вот сила для управления универсумом не требовалась вовсе. Он чутко реагировал на каждое прикосновение и не нуждался в том, чтобы его «тыкали». Татьяна это понимала, но пока ничего не могла с собой поделать — «мелкие четкие движения» удавались только при тотальном контроле над кистью руки. А тотальный контроль при ее степени мастерства подразумевал мышечное напряжение.
Она вспомнила объяснения Ларрила, хоть в них не нуждалась. Но тембр его голоса всегда был ей приятен, а от воспоминаний о улыбке на сердце становилось теплее.
«У вас, как и у меня — пять пальцев, — объяснял ей когда-то проангел. — Кстати, у веганцев, если вы успели заметить, их тоже пять. Но прибор можно настроить под любой тип конечности. При данной настройке: большой палец — мощность двигателя; указательный и безымянный — маневрирование; средний — ускорение, торможение. Мизинец — вспомогательные системы — связь, сканирование пространства».
Сначала Татьяне казалось удивительным, как могли веганцы, с руками, больше похожими на ковши экскаваторов, изобрести систему управления, требующую такой точности движений. Но, пройдя курс обучения, она узнала, что сила взаимодействия с универсумом может быть отрегулирована в зависимости от типа кисти пилота. У капитана МОД Лазарета, старого крелла Лу-Тана, были очень чуткие пальцы. Теперь Э перенастроил универсум с шестипалого управления на пятипалое, но опцию чувствительности ткани не менял, сочтя, что существующая Татьяне вполне подойдет. Итак. Большой палец по плоскости вниз — и корабль застывает у старта, словно зверь перед прыжком. Чуть вверх — плавное движение. Средний палец движется в ткани вперед. Ускорение вдавливает Татьяну в кресло. Ух, ты! А если добавить мощности двигателя? МОД рванул вдоль границы экзосферы, передвигаясь «прыжками» — ровно пока не получалось. Надо было совместить и отработать движение двух пальцев. А ведь всего их пять!
От усилий Татьяна Викторовна взмокла. Прибавить управление маневрированием казалось совершенно невозможным, но она рискнула. Указательный пошел влево, и корабль некрасиво, но послушно, вошел в поворот. Слоны, танцующие в посудной лавке, наверняка выглядели изящнее! Представив картину, она засмеялась и «вдавила педаль в пол». МОД дернулся. Дымка рассеянной газовой мантии планеты понеслась с бешеной скоростью. Но ветер не свистел в ушах, не выбивал слезы и не холодил горло и грудь, а боковые обзорные экраны были темны, ведь Земля мерцала внизу. Казалось, откуда бы взяться ощущению скорости внутри надежной, как танковая башня, кабины? Но вот, поди ж ты — сердце забилось, как сумасшедшее, губы моментально пересохли. То ли паника, то ли страх, а то ли… удовольствие? Она даже глаза закрыла — на пару секунд, чтобы острее ощутить это чувство. Душа текла в пространстве, не растворяясь в нем, держалась вектора движения; под ребристым брюхом корабля исчезали километры, сжигаемые скоростью — а могли бы исчезать парсеки! Вселенная лежала перед ней неторным путем, который она готова была осилить, не покоряя, пройти, принимая с равной радостью сердца и потери, и приобретения. Ведь цель пути — только сам путь, и другой не существует. Сдержанная мощь двигателя, прохлада универсума, постоянный образ станции в сознании, дающий силы жить дальше — вот они, вехи!
— Разворот, — тихо приказала она себе и дернула безымянным вправо.
Резко. Слишком резко. На скорости МОД завертелся волчком, но Э не дремал — перехватил управление, стабилизировал повороты, замедлил, не давая кораблю закувыркаться сумасшедшей обезьяной. Уф! Татьяна открыла глаза и откинулась на спинку кресла. МОД поменял положение в пространстве, и теперь планета висела прямо перед обзорными экранами. Над Европой собирался очередной циклон, закручивал сам себя в тугой жгут, раскидывал молочную сеть облаков, переполненных снежным порохом. Они с Артемом никогда не были в Европе. На море пару раз ездили за границу, а вот на музейные европейские туры не довелось. Татьяна задумчиво поболтала ладонью в универсуме. Корабль, отвечая на движение, совершил серию смешных прыжков. Видели бы ее усилия знакомые проангелы-пилоты, умерли бы от хохота, не иначе!
Она устала. Но скорость еще кипела в крови, голосила и звала забытым ощущением щенячьего восторга. И она вновь послала корабль вперед. Мелькнула мысль попробовать управление сканером и связью, и, следом за ней — о так и не полученном от Ларрила ответе на вопрос о вооружении МОД. Уже почти получалось увеличивать скорость плавно, а не рывками. Жаль, что двигатель работал бесшумно — звук помог бы ей дозировать собственные усилия в управлении. Повинуясь тактильным приказам, корабль совершил широкий разворот вправо, затем влево. Она пока не стремилась менять высоту полета или векторы движения — МОД несся в одной плоскости, параллельно поверхности планеты, и в этой же плоскости совершал маневрирование. Ощущение присутствия Э, будто стоящего за спиной с панелью дубль-управления в несуществующих руках, было сильным и приятным. Ей всегда хотелось иметь старшего брата — заботливого и умного, строгого и ласкового. Она улыбнулась — интересно, что бы мог подумать об этой ее фантазии Управляющий Разум? И вновь ввела МОД в резкий поворот, то ли наслаждаясь чехардой Земля — космос — Земля в обзорных экранах, то ли проверяя бдительность Э. В общем, повела себя, как вредная младшая сестричка. Э среагировал мгновенно. Корабль завис вертикально поверхности планеты, ремни безопасности изменили положения, удерживая крепче прежнего. Татьяна плавно тронула корабль с места. Несколько раз она повторила маневр на скорости, добиваясь того, чтобы МОД при вхождении в узкую дугу не терял направления. И если повторы по широкой траектории ей уже удавались, то резкий разворот корпусом или разворот в воображаемо узком пространстве пока не очень. Возможно, причина крылась в том, что у Татьяны, как и у большинства представительниц прекрасного пола земной расы, были проблемы с пространственным восприятием и воображением. Лу-Тан пытался исправить положение, мучая ее какими-то тестами и исследованиями. Правда, он делал это не ради Татьяны Викторовны, а ради себя самого. В его любимую пространственно-логическую игру, весьма распространенную в галактике под названием ннанэк, можно было играть и в одиночестве, и нескольким участникам. Игра заключалась в передвижении в трех плоскостях четырех видов ракушек. Правила не давались Татьяне никак, хотя она не оставляла надежду, когда-нибудь научиться выстраивать структуры такие же изящные и логически завершенные, как «морж». Но однажды она зашла к Лу-Тану, играющему, лежа на своей подстилке, которая напоминала большой лист, и увидела, что напротив башенки ннанэка висит голографическое изображение. Лу-Тан тогда спросил ее со своим характерным прищуром:
